Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов

– Его величество готов вас принять, – сообщил белобрысый паренек, которому Аня без особого желания открыла дверь.

– А где другой? – спросил я.

– Кирилл? Так нет его, уже с неделю как, – паренек пожал плечами. – Извольте идти, вас ждут.

– Еще увидимся, – я потянулся к Ане, но та сделала предупреждающий знак, и я кивнул, подвигнув ей в ответ.

Стук трости эхом разносился по коридору, пока я ковылял к кабинету ее отца. Угловое помещение оказалось просторным и светлым – по три высоких окна на стенах даже в конце сентября хорошо освещали кабинет. За пареньком закрылась дверь, Алексей Николаевич отложил в сторону какие-то бумаги и жестом предложил мне сесть напротив него.

– Здравствуйте, – осторожно поприветствовал я его. – Ваше величество, – тут же опомнился я.

– Привыкаешь? – спросил он.

– К чему?

– К нашему этикету. К трости.

– К трости привыкать не стоит. Кости срастутся. А к этикету – да, пожалуй. Но все еще непривычно.

– Верно, – Алексей Николаевич постучал по крышке стола пальцами. – К трости не стоит. А вот к этикету придется.

– Придется? – удивился я.

– Придется, – подтвердил император. – Сразу скажу – власти ты не получишь и в Малый Совет, как того хотел мой младший брат, ты не войдешь. Не хочу тебя обидеть, но у тебя недостаточно знаний и навыков, но ты хорошо себя показал.

– Я и не ставил себе целью власть или участие в вашем Совете, поэтому вы меня ничуть не обидели.

– Хорошо. Но не думай, что я не знаю, какие именно у тебя цели. Я пока еще не решил окончательно.

– Угу, – кивнул я, не задавая лишних вопросов.

– Относительно тебя есть несколько мнений и отрицательные характеристики дают в основном лишь те люди, с которыми ты никогда не сталкивался лично, – император еще раз заглянул в бумаги.

– А что скажете вы? – не удержался я. – Все эти характеристики и бумажки – сплошная канцелярщина. К тому же написанные слова тщательно обдуманы.

– Ты странный человек, Максим. Я знаю, что любовь может толкать людей на совершенно дикие поступки, но то – разовое. Еще я знаю, что Анюта рассказывала тебе про Ларса. Вот если бы ты был тогда на его месте – я бы без сомнений принял тебя в нашу семью. Но ты же иномирец. Это совсем другое.

– Местная прописка у меня есть, – улыбнулся я. – К тому же почти столичная. А к карьерному росту я сейчас несколько равнодушен. И если уж вы знаете, что Аня рассказывала мне о своем прошлом, то наверняка знаете и о том, как я к ней отношусь.

– Да знаю. Я ведь не запрещаю вам встречаться. Но дело в том, что я не могу ввести тебя в государственные дела официально. Вот, к примеру, старшая дочь вышла замуж и ее супруг вполне мог бы занять кресло в Большом Совете. В Малый я бы его тоже не впустил, но для Большого у него были все навыки и знания, образование. Надеюсь, мой намек понятен?

– Я, конечно, полистал на досуге кое-какие книги, – ответил я. – Но мои дела еще не закончены. Газеты тоже подливают масла в огонь – люди снова задаются вопросами.

– Читал, читал я! – воскликнул император. – Как камень в пруд бросить – волны до сих пор разбегаются. Что было, почему пропала, кто такой ее избранник, почему опять пропала. «Нестабильная семья» – вот, что начали писать самые смелые.

– За самыми смелыми всегда кто-то стоит, – сказал я. – В нашем мире нет независимых газет, и все издают то, что укажут сверху.

– Тирания какая-то.

– Не тирания. Там сложная цепочка. Владелец – частное лицо, выше – большая медийная компания, которая принадлежит кому-то в промышленности. Я знаю, что не могу оказать вам помощь политически. Хотя… мы с Аней снова можем выйти в свет как-нибудь, отвлечем внимание, исключим заметки о нестабильности. Но мне бы не помешали помощники.

– Толковые люди сейчас никому не повредят.

– Я хочу найти Павла. Говорят, что он пропал.

– Неофициально – ищи, сколько пожелаешь. Выход в свет только под охраной. Что еще?

– Нужно выпустить Быкова.

– Кто это?

– Сыщик. Его арестовали, когда он помогал мне вытащить Аню из лечебницы. Тогда меня отправили домой, а его – в тюрьму.

– Выпустить не могу, – наотрез отказался император.

– Почему?

– Потому что будет прецедент, по которому смогут выходить опасные люди.

– Но он мне нужен! – возмутился я. – У него отличные связи и хороший нюх. К тому же мы неплохо сработались.

– Я и не говорю, что ты его не получишь. Просто Я не могу его выпустить. А вытащить его своими силами ты сможешь, я уверен.

– Как?

– Ты же намерен найти Павла. Уверяю, вытащить Быкова будет не сложнее. Поговори с Викторией, она тебе поможет.

– Хорошо, ваше величество.

– Есть ли у тебя еще вопросы, Максим?

– Не хотелось бы отнимать ваше время, но Сергей Николаевич сказал, что за мной должок перед ним, а подсказку дадите вы.

– А! Всем бы такие долги, – повеселел император. – После них голова наутро болит. Иногда очень даже.

– Не худший долг на свете, – улыбнулся я.

– На этом все. Желаю тебе поправиться поскорее, а мне, – он указал на бумаги с краю стола, – предстоит еще поизучать твой мир. Надеюсь, что он будет более понятным и не таким странным как ты.

– У нас те же дилеммы. Карьера или семья. Деньги или близкие, – произнес я, уже поднимаясь.

– Так я о том же. Ведь ты не выбрал ни карьеру, ни семью.

– Вот тут вы ошибаетесь, ваше величество, – улыбнулся я. – Я сделал свой выбор.

Паутина влияния

Глава 1. Дитер болен

Если пройтись по широким проспектам Дворцового района Владимира, можно встретить множество различных людей. И не надо говорить, что такого района в городе нет. Он отсутствует исключительно в привычном нам Владимире.

Тот город, который является столицей Империи, заслуженно получил соответствующий своему размеру и статусу Дворцовый район. Он же – Суздальский. Когда-то эти земли вообще были самостоятельным княжеством, но в этом мире так сложилось, что город, разросшийся до семи миллионов жителей, поглотил обширные территории.

Но главное – не сам город, а жители, которого его образуют. Без жителей нет города. Даже самого маленького. Они как кровяные тельца в организме поддерживают жизнь и делают ее лучше.

Дворцовый район – это хорошее место. И люди здесь пристойные, богатые и уважаемые. Куда ни ткни пальцем… Нет, это неприлично. Куда ни посмотри, увидишь либо дипломата, либо известную личность, например, балерину или певицу оперы, дворянина или промышленника.

Но, когда на дворе последняя неделя сентября, листва сброшена и недовольные дворники скребут мощеные тротуары, украдкой сплевывая под стволы деревьев, люди и остаются последними брызгами краски на улицах.

Кто-то надевает темно-красный плащ или длинное пальто цвета пожухлой листвы, а если требуется что-то более строгое, то непременным атрибутом становится шарф – в крупную клетку или полоску, в двух