Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот это вы молодцы! – сказал Аристов. – Вот и будешь все запросы писать на полное имя. Что ищешь дочь, – и по-русски: – Мороз Алиса Эркиновна, сто шестнадцатого года рождения, место рождения…
– Алабама, – подхватил Эркин и продолжил по-русски: – Я понял. Спасибо, доктор Юра.
– Юрий Анатольевич, – поправил его Крис. – По-русски так будет.
– Да, – кивнул Эркин. – Спасибо, Юрий Анатольевич.
И разговор снова пошёл беспорядочно и торопливо. Времени-то совсем мало осталось.
Графство Эйр
Округ Гатрингс
Джексонвилл
Когда они вышли на улицу, Фредди длинно замысловато выругался и закурил. Джонатан взял у него зажигалку, закурил и сунул её обратно карман куртки Фредди.
– Психованный город, – Фредди сплюнул и снова выругался.
Джонатан кивнул. Морг, конечно, не самое весёлое заведение, но такого… И самое поганое – это, конечно, те чёрные обугленные… Головешки. Попробуй опознать. И вдобавок ко всему их и здесь облаяли…
… Закатанные рукава когда-то белого халата обнажают мускулистые руки в медно-рыжей шерсти, такие же рыжие волосы топорщатся жёстким ёжиком над нахмуренным низким лбом, красные от недосыпа и ярости глаза… Мясник.
– Что вам надо?
– Мы ищем своих друзей. И если они здесь, то мы позаботимся о похоронах.
– Лучше бы вы позаботились об их жизни.
– Послушайте, – Джонатан начал терять терпение и потому заговорил с изысканной вежливостью. – Не знаю, с кем имею честь…
– Я тоже, – перебил его врач. – И не желаю знать. Хотите убедиться, что ваши подручные не бездельничали?
– Какого чёрта?! – не выдержал Фредди.
– А такого! – заорал врач. – Явились… чистенькие… а где вы раньше были? Где?! Сидели и коньячком баловались?!
– Сидели, – не стал спорить Фредди.
Мясник бешено поглядел на него и махнул рукой.
– Идите, – и гаркнул: – Моз! Проводи их. Пусть посмотрят. Полюбуются.
Сутулый широкоплечий негр в синем халате поверх рабской куртки повёл их к моргу. На все попытки заговорить он только молча втягивал голову в плечи, но, подойдя вплотную к низкому домику со слепыми окнами, глухо спросил:
– Кого смотреть будете, масса?
– А что? – осторожно спросил Джонатан. – Они у вас как?
– А вперемешку, – прозвучал равнодушный ответ. – Навалом клали, масса.
– Так чего спрашиваешь? – хмыкнул Фредди.
– Положено, масса.
Моз открыл дверь, они вошли и спустились в зал. Да, клали навалом, не разбирая ни расы, ни пола, ни возраста. Здесь было холодно, на стенах и на телах изморось, и кровь не чёрная, а ярко-алая. Они шли и смотрели. И Моз, стоя у дверей, молча смотрел на них. Они обошли весь зал. Ни Эркина, ни Эндрю. Хотя… хотя могли и не узнать.
– Может, их свои уже забрали? – предположил Фредди.
– Свои? – переспросил Джонатан.
– Ну, из Цветного, – Фредди подошёл к Мозу. – Слушай, не было двоих? Индеец со шрамом на щеке и белый парень, кудрявый… А? Припомни.
В щёлочках между сонно прижмуренными веками блеснули глаза и опять спрятались.
– Вы ещё там посмотрите, масса, – он указал на маленькую дверь в углу.
– А там что? – подошёл к ним Джонатан.
Моз пошёл к угловой двери.
– Второй зал, масса.
Этот зал был меньше. И трупов немного, но… но это были чёрные, сохраняющие форму тел, головешки. Опознать… Нет, невозможно. Они молча стояли посередине и оглядывались. И Моз, всё так же стоя у двери, смотрел на них.
– Пошли, – решил Джонатан.
Фредди кивнул. Моз молча закрыл за ними двери, словно не услышал предложения сигарет или денег и ушёл, не глядя на них. Мясник и ещё двое, в таких же когда-то белых халатах, говорили о своём и подчёркнуто не заметили проходивших мимо Джонатана и Фредди.
– Такой клиницист был… Да, врач до последнего вздоха… У него точно никого?… Нет, он сам мне говорил, что последний… Сволочи, такого человека загубили… – донеслись до Джонатана и Фредди обрывки фраз…
…Фредди стронул грузовик.
– Я об одном думаю, Джонни. Я спросил о парнях, а он показал тот зал.
У Джонатана дёрнулась щека, но он промолчал, и Фредди понимающе кивнул.
Избегая Мейн-стрит, они покрутили по боковым улицам и узким проездам между дворами. Та же тишина и безлюдье. Похоже, заслышав шум мотора, здешние обитатели прятались. Ближе к Цветному появились пожарища. А вот и нужный пустырь, и обгорелые руины стоящего особняком здания. Оттуда слышались голоса и редкие удары топора. Фредди заглушил мотор, они вылезли из кабины и не спеша пошли туда.
Их видимо заметили. Голоса затихли, в дверном проёме появился человек в костюме священника, вгляделся в них и пошёл навстречу.
– Здравствуйте, святой отец, – первым поздоровался Джонатан.
– Здравствуйте, джентльмены, – ответил священник. – Что вы ищете здесь?
За две ночи Эйб Сторнхилл зашил и привёл в порядок порванную тогда одежду, но синяки ещё не сошли, и боль в ушибленной челюсти мешала говорить, но голову он держал высоко и не собирался отступать.
– Мы ищем двух парней. Может, вы что-то слышали о них.
От церкви к ним быстро подошли, почти подбежали десять мужчин с ломами и топорами в руках – видимо, они разбирали обгоревшее здание – и молча встали кольцом, окружив беседующих. По закопчённым, измазанным сажей лицам определить их расу было трудно, но рабские куртки и сапоги свидетельствовали достаточно красноречиво. У Фредди еле заметно посветлели глаза, но лицо оставалось спокойным. Как и голос Джонатана.
– Один из них индеец, с шрамом на правой щеке, а второй белый, кудрявый. Может быть, вы, святой отец, знаете что-нибудь о них?
– Да, – твёрдо ответил Сторнхилл, взглядом останавливая явно собиравшегося что-то сказать негра, державшего лом наперевес, как копьё. – Они оба были моими прихожанами. Что вам нужно от них?
– Мы хотим узнать, где они.
– И больше, – по губам Сторнхилла скользнула горькая усмешка, – больше ничья судьба вас не волнует?
– Волнует, – кивнул Джонатан. – Но о парнях мы ничего не знаем.
– В морг идите, – угрюмо сказал негр с топором. – Там Белёсый.
– Мы были в морге, – терпеливо ответил Джонатан.
– Так какого чёрта?! – не выдержал негр с ломом. – Простите, святой отец, но они… Не признали, что ли?
– Сожгли Белёсого, – сказал незаметный до этого щуплый большеголовый подросток.
– Как сожгли? Кто?
– А «свора», кто ж ещё, – с молчаливого согласия остальных заговорил ещё один, похоже, мулат. Судя по седине в волосах, он был старше всех и говорил тихо и монотонно. – «Свора», масса, она так и делала. Догоняла, била, а потом, шевелиться не может, не убежит, значит, а живой ещё, так обливала бензином и поджигала, масса. Ну, он кричит, когда горит, а им весело. Смотрят и смеются. Вот и всё, масса.
– Это… точно… что его
