Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

— Термос, — позади послышался голос Гарри.

Они вместе подошли к перилам, чтобы бросить взгляд на землю далеко внизу. Драко пытался сообразить, не находятся ли они на одной из башен, которые видны снаружи, и понял, что сейчас он не в состоянии представить, как Хогвартс выглядит со стороны. Но пейзаж внизу всегда был одинаков. Он видел размытую линию Запретного Леса и отблеск луны в водах озера Хогвартса.

— Знаешь, — тихо произнес Гарри, облокотясь на перила рядом с Драко, — одна из больших ошибок маглов состоит в том, что они не выключают ночью весь свет. Даже на час раз в месяц, даже на пятнадцать минут раз в год. Фотоны рассеиваются в атмосфере и затмевают все звёзды, кроме самых ярких, и ночное небо выглядит совсем иначе, если, конечно, не уехать далеко от всех крупных городов. Если ты однажды видел ночное небо над Хогвартсом, тебе будет трудно представить жизнь в магловском городе, где нельзя увидеть звёзды. Никто не захочет провести всю свою жизнь в магловском городе, если однажды видел ночное небо над Хогвартсом.

Драко глянул на Гарри и увидел, как тот запрокинул голову, вглядываясь в Млечный Путь, раскинувшийся во тьме.

— Конечно, — всё так же тихо продолжил Гарри, — с Земли вообще нельзя нормально увидеть звёзды, всегда мешает воздух. Нужно смотреть из какого-то другого места, если ты захочешь увидеть настоящие звёзды, сияющие жёстко и ярко. Драко, тебе когда-нибудь хотелось просто рвануть в ночное небо и увидеть жизнь под другими солнцами? Если б не было никакого предела для силы магии, если б ты мог сделать что угодно, ты бы туда полетел?

Наступила тишина. Затем Драко понял, что Гарри ждёт его ответа.

— Я раньше не думал об этом, — сказал Драко, бессознательно понизив голос. — Ты правда думаешь, что когда-нибудь кто-то сможет это сделать?

— Не думаю, что это будет просто, — заметил Гарри. — Но я не намерен провести всю свою жизнь на Земле.

Драко бы посмеялся, если б не знал, что какие-то маглы уже покидали Землю, даже не используя магию.

— Чтобы пройти твою проверку, — продолжил Гарри, — мне придётся рассказать, что эта мысль значит для меня. Целиком, а не сокращённый вариант, который я уже пытался тебе объяснить. Но тебе должно быть понятно, что это та же самая идея, только обобщённая. Итак, мой вариант этой мысли, Драко, состоит в том, что когда мы достигнем звёзд, мы можем встретить там других людей. И если мы их встретим, то, конечно же, они не будут выглядеть как мы. Возможно, они произошли от кристаллов, или от больших пульсирующих капель... или вот сейчас я подумал, что, возможно, они могут быть порождены магией. В общем, со всей этой чужеродностью, как мы распознаем личность? Не по форме, не по количеству рук или ног. Не по химическому составу тела, будь то плоть, кристалл или что-то, чего я и вообразить не могу. Нам придётся распознавать в них людей по их разуму. Но даже их разумы будут работать не так, как наши. Но все, кто живут, думают, обладают самосознанием и не хотят умирать, — тоже личности. И если личности приходится умирать, это всегда печально, Драко. По сравнению с тем, что нам может встретиться, каждый человек, который когда либо жил на свете, мы все вместе — как братья и сёстры, нас почти невозможно отличить друг от друга. Те, кто встретят нас, не смогут отличить британца от француза, для них не будет никакой разницы, они просто увидят человека. Людей, которые могут любить и ненавидеть, смеяться и плакать. И для тех, кого мы встретим, все эти качества сделают нас неразличимыми, как горошины в одном стручке. Они будут другими. Действительно другими. Но это не остановит нас и это не остановит их, если мы захотим стать друзьями.

Гарри поднял палочку и Драко отвернулся, как и обещал. Он смотрел на каменный пол и на стену с дверью. Драко обещал не смотреть и никому не говорить о том, что скажет Гарри, и вообще о том, что произойдет здесь этой ночью, хоть он и не знал, почему это должно быть таким секретом.

— Я мечтаю, — прозвучал голос Гарри, — что однажды о разумных существах будут судить по их мыслям, а не по цвету или форме, и не по веществу, из которого они сделаны, и не по тому, кто их родители. Потому что если когда-нибудь мы сможем поладить с существами рождёнными из кристаллов, насколько же глупо будет не поладить с маглорождёнными, которые выглядят как мы и думают как мы, которые так же похожи на нас, как горошины из одного стручка похожи друг на друга? Существа из кристаллов даже не заметят разницы. Разве существует хотя бы одна причина, ради которой ненависть, отравляющую Слизерин, стоит брать с собой к звёздам? Драгоценна каждая жизнь. Если существо способно думать, обладает самоосознанием и не хочет умирать, — его жизнь драгоценна. Жизнь Лили Поттер была драгоценна, и жизнь Нарциссы Малфой была драгоценна, и хоть сейчас для них уже нельзя ничего исправить, но жаль, что они погибли. Но есть другие жизни, которые всё ещё здесь, за которые стоит бороться. Твоя жизнь и моя жизнь, жизнь Гермионы Грейнджер, каждая жизнь на Земле и за её пределами, которую стоит защищать и охранять, ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

И был свет.

Всё превратилось в серебро в этом свете: каменный пол, каменная стена, дверь, перила, всё сверкало отражённым светом так, что с трудом можно было разглядеть контуры предметов, даже воздух, казалось, сиял и свет становился всё ярче и ярче...

Когда свет погас, Драко был потрясён, его рука на автомате нырнула в мантию, чтобы достать платок, и только тогда он понял, что плачет.

— Вот результат твоего эксперимента, — послышался тихий голос Гарри. — Я действительно так думаю.

Драко медленно повернулся к Гарри, который уже опустил палочку.

— Это, это ведь какой-то фокус, верно? — спросил Драко. Он явно исчерпал свой лимит потрясений на сегодня. — Твой патронус... он не может быть настолько ярким...

И, тем не менее, это был свет патронуса. Тот, кто хоть раз видел патронуса, уже не может перепутать его ни с чем.

— Это истинная форма чар Патронуса, — ответил Гарри, — Нечто, позволяющее тебе вложить в патронус все свои силы, минуя внутренние преграды. И, прежде чем ты спросишь, замечу, что я научился этим чарам не у Дамблдора. Он не знает секрет, но даже если узнает, не сможет вызвать истинную форму патронуса. Я решил эту загадку самостоятельно. И я понял, что это заклинание нельзя разглашать. Я прошёл твою проверку, Драко, но ты не должен никому об этом говорить.

Драко больше не знал, он не знал в чём истинная сила, в чём правда. Он разрывался пополам. Драко хотелось назвать идеалы Гарри слабостью, пуффендуйской глупостью, ложью, подобием которой правители успокаивают население, он хотел сказать, что Гарри оказался очень глуп, раз сам поверил в эту ложь, серьёзно принял всю эту глупость, поднял её на невиданные высоты и перенёс на сами звёзды...