Остросюжетный детектив. Выпуск 10 - Эрл Стенли Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не беспокойтесь, у меня официальный интерес.
— Мистер Мейсон, я просто хотел бы это знать.
Мейсон улыбнулся.
— Может быть, я буду адвокатом против фирмы «Фолкнер. Недвижимое имущество».
— Неужели? — спросил Диксон.
— Я пока еще не решил.
— А почему вы так заинтересованы в этом деле?
— Я бы так не сказал.
— Ладно, мистер Мейсон, у вас своя точка зрения, а у меня своя. Я бы хотел, чтобы вы меня убедили.
— Имея две трети корпорации, Фолкнер, как я предполагаю, руководил фирмой железной рукой?
— Нет закона, запрещающего высказывать догадки, мистер Мейсон. Иногда приятно заниматься этими вещами, правда, неизвестно, к чему это приведет. У нас любят, чтобы факты преобладали над чьим-либо мнением.
— Ну, конечно, — сказал Мейсон. — Кто-то задает вопросы…
— И получает ответы, — продолжил Диксон многозначительно.
Теперь сверкнули глаза Мейсона.
— Да, но не всегда получишь нужный ответ.
— Совершенно верно, мистер Мейсон. С подобными ситуациями я постоянно сталкиваюсь в своей работе. Я спросил о вашем интересе в деле о трагической гибели Гаррингтона Фолкнера. Что означает обвинение в нарушении прав собственности, которое было выдвинуто против него?
— Речь идет о похищении фармацевтической формулы для лечения специфической болезни рыб.
— А, формула Тома Гридли, — сказал Диксон.
— Похоже, вы хорошо разбираетесь в бизнесе, мистер Диксон.
— Как человек, представляющий финансовые интересы клиента, я обязан разбираться во всех тонкостях его бизнеса.
— Возвращаясь назад, — продолжал Мейсон, — Фолкнер чувствовал себя на коне, когда, как гром среди ясного неба, Женевьева Фолкнер подала на него на развод. И он оказался в положении уже не руководителя корпорации, а просто одним из держателей акций.
— Разумеется, — уточнил вкрадчиво Диксон, — по законам этого штата, муж и жена считаются партнерами в бизнесе. Когда происходит развод, необходимо произнести раздел собственности.
— И держа Фолкнера под этой постоянной угрозой, в случае невыполнения им ваших желаний, вы должны были приобрести в лице Фолкнера злейшего врага.
Брови Диксона поползли вверх.
— Я просто представляю инвестиционные интересы Женевьевы. Естественно, я стараюсь делать это как можно лучше.
— Он раскрыл вам тонкости своего бизнеса?
— Естественно.
— Он сделал это по собственному желанию или вы просили его об этом?
— Трудно ожидать от человека в положении Фолкнера, мистер Мейсон, чтобы он прибегал ко мне каждый раз рассказать о всех деталях своих сделок.
— Но вы были заинтересованы?
— Да, конечно.
— Значит, вы просили его вам все рассказывать?
— Да, но только о вещах, которые я хотел знать.
— Это предполагает — практически обо всем?
— Я бы так не сказал, — Диксон сопроводил эти слова жестом, означающим, что он изо всех сил старается сотрудничать с Мейсоном в предоставлении любой информации.
— Когда вы в последний раз говорили с Фолкнером?
Лицо Диксона одеревенело.
— Рано или поздно этот вопрос вам задаст полиция.
Диксон положил пальцы вместе и внимательно осмотрел свои ногти.
— Мне кажется, что в последний раз вы говорили с ним вчера вечером, — сказал Мейсон.
— Что заставляет вас делать такое предположение? — посмотрел Диксон на адвоката.
— Ваша нерешительность.
— Я размышлял.
— Нерешительность — всегда нерешительность, мистер Диксон, — улыбнулся Мейсон.
— Прекрасно сказано, мистер Мейсон. Да, я размышлял и колебался. Я не знаю, то ли отвечать на ваш вопрос, то ли приберечь ответ для полиции;
— Есть ли какая-нибудь причина не отвечать мне?
— Я как раз об этом и размышлял.
— Вы хотите что-нибудь скрыть?
— Нет, конечно.
— Тогда зачем скрывать ответ на мой вопрос?
— Это некрасиво, мистер Мейсон. Я ничего не скрывал от вас и полностью ответил на ваши вопросы.
— Все же, когда вы говорили последний раз с Фолкнером?
— Ну, ладно, мистер Мейсон. Как вы догадались, вчера.
— В какое время?
— То есть когда я лично говорил с ним с глазу на глаз?
— Да, это, и еще, когда вы говорили с ним по телефону?
— Почему вы думаете, что я говорил с Фолкнером по телефону?
