Драко наносит ответный удар - Al Azar

вынести Дамблдору обвинительный приговор, необходимо было, чтобы тот выпил правильную сыворотку правды.

Драко честно признался Персивалю, что на этом его возможности заканчиваются. Однако тот всё это время налаживал контакты в Министерстве на разных уровнях и приобрёл выгодные связи.

Перси свёл знакомство с двумя полезными волшебниками. Один был пожилым колдомедиком, с которым помощник министра сблизился на почве того, что тот должен был содержать многодетную семью. Перси, как никто другой, мог понять такое, чем и растопил лёд в общении. Конечно, в обычных условиях мистер Бриггс вряд ли заинтересовал бы лорда Пруэтта в качестве собеседника, невзирая на свою многодетность и связанные с этим сложности. Для осуществления задуманного Перси был нужен свой надёжный колдомедик.

Представители этой профессии постоянно дежурили в Министерстве, чтобы иметь возможность оказать экстренную помощь подследственным. Кроме того, именно они, пусть и под надзором сотрудника магического правопорядка, давали сыворотку правды, предварительно проверив её качество.

Другой был молодым клерком, отвечающим за судебное делопроизводство. Юджин Честертон — именно так его звали — готовил документы представителям обвинения для подачи в зале суда. Он должен был держать в своей папке и список вопросов для Дамблдора, одобренный накануне и согласованный с самим обвиняемым. Считалось, что так борются с включением вопросов, не имеющих отношения к делу. Такие вопросы в силу их личного характера могли навредить подсудимому, ведь тот, находясь под действием сыворотки правды, не мог отказаться на них отвечать.

С Юджином у Перси были общие черты характера — зашкаливающие честолюбие и амбициозность. Честертон восхищался карьерой Уизли и сам бы хотел, но не имел возможности сколько-нибудь подняться по служебной лестнице. Впрочем, если нельзя занять высокий пост, то обогатиться Юджин был не против, это Перси выяснил довольно быстро, как и то, что мистер Бриггс испытывает чувство вины, что его многочисленные отпрыски вынуждены довольствоваться малым.

Персиваль, заведя такие важные связи, не преминул рассказать об этом Драко. Решили, что он додавит каждого из своих новых знакомцев с тем, чтобы те пообещали оказать нужные молодым лордом услуги. Уизли, соблюдая мыслимые и немыслимые чудеса конспирации, встретился в неофициальной обстановке и с колдомедиком, и с клерком. Итогом этих встреч стали магические клятвы: у одного подменить флакон с министерским веритасерумом на тот, что был изготовлен профессором Снейпом, а у другого — официальный документ на пергамент со списком вопросов, отвечая на которые Дамблдор потопил бы себя сам.

Перси встречался с интересующими его волшебниками один на один, поэтому у него не было возможности требовать Непреложный обет, но он использовал гораздо более удобный вариант — клятва магией в том, что Бриггс и Честертон выполнят взятые на себя обязательства и не передумают, а также будут хранить молчание об обстоятельствах заключенного договора.

На первый взгляд, Драко не принимал участие в вербовке, но это было не так. Лорд Блэк выступал спонсором, ведь колдомедику нужно было выплатить — ни много ни мало! — десять тысяч галеонов, так как мистер Бриггс предполагал, что в случае малейшего подозрения ему придётся не только искать новую работу, но и эмигрировать, ведь после разоблачения ему вряд ли удастся избежать судебного преследования. Честертон согласился на четыре тысячи галеонов, но потребовал от помощника министра протекции — невзирая на опасность быть разоблачённым, он твёрдо намеревался карабкаться вверх по служебной лестнице.

Таким образом, к началу суда было подготовлено всё, что только можно было подготовить — сварено специальное зелье для Дамблдора и продуман способ, позволяющий напоить им Великого Светлого. Однако, стопроцентной гарантии того, что всё получится, не было.

Хотя колдомедик смог устроить у себя в Святого Мунго, чтобы его дежурство в Министерстве приходилось именно на тот день суда, когда бывшего Верховного чародея будут допрашивать при помощи сыворотки правды, всё равно существовала опасность, что чиновники переиграют всё в последний момент и Бриггса заменят. То же самое могло произойти и с Честертоном. Нет нужды объяснять, что настаивать на дежурстве именно в этот, а не в другой день, означало привлечь ненужное внимание и заранее поставить все планы под удар. Оставалось полагаться на то, что ничего непредвиденного не случится.

Именно поэтому Персиваль и сказал Гарри, что теперь от них по большому счёту ничего не зависит и им остаётся только ждать. Кстати, Поттер прекрасно знал о том, как его соратники собираются приступить к выполнению плана. Его совершенно не смутило, что они будут кого-то подкупать, он был готов нарушить закон, лишь бы волшебник, который считал, что даже его ошибки всем во благо, получил по заслугам.

***

Драко не стал принимать ванну, а ограничился душем — надо было поскорее лечь спать, они и так засиделись, а завтра будет такой важный день! Молодые лорды, обсудив всё, что было нужно, никак не могли расстаться и в конце просто болтали о пустяках. Видимо, сказалось напряжение, которое хотелось снять хотя бы так. Хотя и Персиваль, и его молодые друзья понимали, что до победы ещё далеко, они не утерпели и поделились друг с другом красочными картинками того, как Альбус Персиваль слушает свои бесчисленные имена в обвинительном приговоре, а затем отправляется в Азкабан. Хорошо бы, конечно, чтобы приговором был поцелуй, но на это рассчитывать не приходилось.

Размышляя о благоприятном исходе — только так, иначе зачем всё это затевать? — Драко повязал полотенце на талии и подошёл к зеркалу, разглядывая обожжённую руку.

Ожог драконьим пламенем занимал довольно значительную часть предплечья, напоминая Драко тёмную метку, такую же, как у отца или у крёстного. К счастью, в результате своевременно начатого лечения кожа на руке была мягкой, а покраснение уменьшилось. Он мог