Пересадочная станция - Клиффорд Саймак

Нас было двое, вспоминал. Саттон. Я и мышка. Нас было двое одновременно, каждый существовал самостоятельно. Мышь, настоящая мышь, не знала об этом. Ведь если бы она что-то поняла или догадалась о чем-то, я бы тоже об этом узнал, потому что я был настолько же мышью, насколько самим собой.

Он сидел, не шевелясь, совершенно пораженный. Он испугался той дремлющей неизвестности, какую таило в себе его сознание.

Он привел сломанный звездолет из созвездия Лебедя, воскрес из мертвых, выкинул на костях две шестерки а теперь еще и это!

У нормального человека одно тело и один разум, думал Саттон. И этого, Господь ведает, достаточно, чтобы достойно прожить жизнь. А у меня… у меня два тела, а может быть, и два Разума, и, что касается второй половины моего «я», тут ни наставников, ни учителей, ни врожденных знаний, ничего, что обычно сопровождает человека на пути знания. Я делаю только первые робкие шаги, я открываю в себе все новые и новые возможности. Одну за другой. И я не застрахован от ошибок, как ребенок, начинающий ходить. А как дети учатся говорить?! Сначала и слов-то не разберешь! Разве научишься уважать огонь, пока не обожжешься?!

— Джонни! — позвал Саттон. — Джонни, поговори со мной!

— Да, Эш!

— Будут еще сюрпризы?

— Жди и смотри, — ответил Джонни. — Я не могу ничего сказать. Ты должен ждать и смотреть…

Глава 40

— Мы проверили Бриджпорт с 2000 года, — сокрушенно покачал головой робот-разведчик, — и абсолютно уверены, что там ничего исключительного не произошло. Это — маленький городишко, в стороне, как говорится, от больших событий.

— Не обязательно ему быть большим, — возразила Ева Армор. — Он вполне может быть и маленьким. Это всего лишь крошечная зацепка, в контексте будущего незначащее слово, оброненное Саттоном.

— Мисс, мы проверили все мелочи, — ответил робот. — Мы проверили все, что могло бы хоть намекнуть на пребывание Саттона в Бриджпорте в том или ином времени. Мы пользовались испытанными методами и прочесали все, абсолютно все. Но ничего не обнаружили.

— Он должен быть там! — упрямо повторила Ева. — С нам говорил робот из информационного центра. Саттон наводил справки о Бриджпорте. Следовательно, его что-то там интересовало?

— Но это вовсе не означает, что он туда отправился, — подчеркнул Геркаймер.

— Куда-то же он делся, — задумчиво проговорила Ева. — Куда?

— Мы отправили на поиски Саттона всех, кого можно было отправить, не вызывая подозрений ни в нашем, ни в будущем времени, — продолжал докладывать робот. — Наши агенты разве только друг на друга не падали. Мы отправляли их в прошлое под видом торговцев, точильщиков, безработных. Мы обследовали все дома на двадцать миль в округе, и, уверяю вас, если бы там хоть слушок прошел о чем-то из ряда вон выходящем, мы бы об этом узнали.

— Вы говорите — с двухтысячного года, — поинтересовался Геркаймер. — А почему не с 1999 или 1950?

— Нам нужно было установить какую-то временную границу.

— Семейство Саттонов когда-то проживало в этих местах, — сказала Ева. — Я надеюсь, вы уделили им должное внимание?

— Мы проверили всех без исключения — от членов семьи до наемных работников. Как только на ферме нужны были рабочие руки, один из наших людей нанимался туда на работу. А если там никто не требовался, нанимались на соседнюю ферму. Один из сотрудников даже вынужден был купить полоску леса в тех краях, и десять лет рубил. Он бы рубил и дальше, но мы побоялись, как бы это не вызвало подозрений. Таким образом, мы просмотрели все с 2000 по 3150 год, то есть, до того момента, когда последний член семейства покинул эти места.

Ева горько вздохнула.

— Все так безнадежно, Но где-то же он находится! И с ним что-то случилось. Может быть, он, наоборот, в будущем?

— И я об этом думаю, — сказал Геркаймер. — Его могли перехватить Ревизионисты.

— Что?! Эшер Саттон — в плену?! Не может этого быть! — вспыхнула Ева. — Если он знает о своих способностях, он не может попасть в плен!

— Но, скорее всего, он о них еще не знает, — осадил ее Геркаймер. — А у нас не было возможности рассказать ему об этом. Обо всех своих уникальных способностях он, увы, должен узнавать в критических ситуациях. Он не может ими овладеть сам, они должны снисходить на него, как откровение.

— Все было так хорошо, — говорила Ева, шагая по комнате и нервно потирая руки. — Мы спровоцировали Моргана на заведомый провал — использовать Бентона для убийства Саттона… Моргам наивно полагал тогда, что это — самый простой способ избавиться от Эшера, если его откажется убрать Адамс. Случай с Бентоном насторожил Саттона… И теперь… — всхлипнула она. — Теперь…

— Книга написана, — попытался успокоить ее Геркаймер.

— Но не должна быть написана! — воскликнула Ева сквозь слезы. — Ты и я — мы всего лишь куклы в мире бесконечных случайностей, в мире, который может рухнуть не сегодня-завтра!

— Мы перекроем все ключевые точки в будущем, — продолжал успокаивать ее Геркаймер. — Будем следить за каждым шагом Ревизионистов, еще раз просмотрим прошлое. Может быть, все-таки что-нибудь обнаружим…

— Все дело в случайных факторах, — проговорила Ева, сев в кресло и немного успокоившись. — Никогда и ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Чего только не может произойти во времени и пространстве? Как угадать, где и когда отвернуть в сторону? Неужели бесконечно продираться сквозь дебри случайностей, чтобы добиться цели?

— Ты забываешь о самом важном, — спокойно возразил Геркаймер.

— О чем?

— О самом Саттоне. Я верю в него. В него и в его судьбу. Ты же знаешь, он прислушивается к голосу судьбы и будет, в конце концов, вознагражден за это!

Глава 41

— Странный ты парень, Вильям Джонс, — сказал Джон Генри Саттон. — Но неплохой, ей-богу. Лучше работника у меня не было с тех пор, как я завел хозяйство. Другие год, ну — два, поработают, а потом пропадают. Все куда-то торопятся…

— Мне торопиться некуда, — грустно ответил Эшер Саттон. — Некуда идти. Здесь не хуже, чем в любом другом месте.

На самом деле здесь лучше, чем где бы то ни было, думал он про себя. Здесь покой, тишина, природа — о таком в мое время забыли уже и мечтать.

Они стояли, облокотившись на изгородь и слушали, как в доме звенят посудой — близился ужин, — и смотрели, как шоссе мигает огоньками автомобилей. В темноте передвигались неуклюжие тени — коровы возвращались в хлев после дойки, довольно мычали, животные лениво ухватывали пучок-другой травы перед сном.

Из долины веял прохладный ветерок, такой успокаивающий и приятный после жаркого дня.