Ярость - Уилбур Смит

Она торжествующе завопила и обняла его длинными загорелыми руками. Жеребец Шасы с высокомерным недовольством заплясал под ним.

На обратном пути к шато Изабелла весело болтала.

– Я забыла сказать Дэвиду про средства на квартиру. Квартиры в Йохбурге ужасно дорогие. За те жалкие деньги, что он мне будет платить, я не найду ничего достойного.

Шаса в восторге покачал головой.

Во дворе они отдали лошадей конюхам и, все еще в костюмах для верховой езды, пошли завтракать; Изабелла любовно висла на руке отца.

Сантэн стояла у бокового столика и накладывала себе в тарелку омлет. Она была одета для работы в саду, с рассвета возилась с розами. Она вопросительно взглянула на Изабеллу, и та счастливо подмигнула ей.

– Черт побери, – сказал Шаса, заметив их обмен взглядами. – Все было подстроено. Это заговор.

– Конечно, я сначала рассказала бабуле, – потянула его за рукав Изабелла. – Я всегда начинаю с самого верха.

– Когда она была маленькой, я всегда грозила отдать ее полицейскому, если она будет плохо себя вести, – довольно сказала Сантэн, относя тарелку на стол. – Надеюсь, этот полицейский с ней справится.

– Он не полицейский, – возразила Изабелла. – Он бригадир.

Шаса положил себе на тарелку яичницы с помидорами и отнес во главу стола. Рядом с его прибором лежала аккуратно сложенная утренняя газета, и он, усевшись, развернул ее и открыл на первой полосе. Главная новость – предполагаемая встреча английского премьер-министра Гарольда Вильсона и Яна Сматса для решения проблемы Родезии. Шаса обратил внимание на место встречи – английский военный корабль в море. Израиль и Иордания по-прежнему спорят из-за долины Хеврон, а из местных новостей – ночью перевернулся паром с острова Роббен, два человека погибли, восемь считаются пропавшими без вести.

Зазвонил телефон на буфете, и Сантэн перестала намазывать тост маслом.

– Это Гарри, – сказала она. – Он звонил уже дважды, пока ты катался.

– Еще только восемь утра, – недовольно сказал Шаса, но пошел к телефону. – Здравствуй, Гарри, ты где?

Гарри удивился.

– Конечно, в офисе, где же еще?

– В чем проблема?

– В бассейнах, – ответил Гарри. – У меня появилась возможность получить франшизу на новую технологию изготовления дешевых бассейнов. Она называется «Гунит». Мы с Холли видели ее, когда ездили на медовый месяц в США.

– Боже, только очень богатые люди могут позволить себе собственные бассейны, – возразил Шаса.

– Мои бассейны будут покупать все – когда я закончу, у каждого дома в этой стране будет свой бассейн.

Энтузиазм Гарри был заразителен.

– Это сработает, папа. Я видел, и данные все сходятся. Беда только в том, что ответ мне нужно дать сегодня в полдень. Интересуется кто-то еще.

– Сколько? – спросил Шаса.

– Для начала четыре миллиона – за франшизу и фабрику. В течение двух лет еще четыре миллиона на оплату производства, потом мы начнем получать прибыль.

– Хорошо, – сказал Шаса. – Действуй.

– Спасибо, папа. Спасибо за то, что всегда мне веришь.

– Ну, пока ты меня еще ни разу не подводил. Как Холли?

– В порядке. Она здесь со мной.

– В офисе в восемь утра? – рассмеялся Шаса.

– Конечно. – Гарри снова удивился. – Мы команда. Бассейны для купания – это ее идея.

– Передай ей привет, – сказал Шаса и повесил трубку.

Когда он вернулся на свое место за столом, Сантэн сказала:

– Сегодня голосование по премьерскому бюджету. Пожалуй, я загляну.

– Будет интересно, – согласился Шаса. – Думаю, Фервурд произнесет большую речь о международной политике страны. У меня с утра заседание комитета по вооружениям, но почему бы нам не встретиться за ланчем, а потом ты послушаешь речь доктора Хенка с галереи для посетителей. Я попрошу Тришу заказать тебе билет.

Когда час спустя Шаса вошел в свой кабинет в парламенте, Триша с нетерпением ждала его.

– Министр внутренних дел хочет вас видеть немедленно, мистер Кортни. Он просил меня известить его, как только вы появитесь. Сказал, что придет в ваш офис.

– Хорошо. – Шаса взглянул на свое расписание на столе. – Сообщите ему, что я здесь, потом получите для моей матери билет на галерею для посетителей – на сегодня после полудня. Еще что-нибудь?

– Ничего важного. – Триша взяла внутренний телефон, чтобы позвонить в кабинет министра внутренних дел, но остановилась. – Вам сегодня утром звонила незнакомая женщина. Звонила три раза. Имя не назвала и спросила командира эскадрильи Кортни. Забавно, правда?

– Хорошо, скажите мне, если она позвонит еще раз. – Шаса хмурился, идя в свой кабинет. Использование старого летного звания его почему-то встревожило. Он сел за стол и стал просматривать почту и расписание встреч, подготовленное Тришей, но почти сразу зазвенел звонок интеркома.

– Здесь министр Деларей, сэр.

– Попросите его зайти, Триша.

Шаса встал и пошел навстречу Манфреду. Они обменялись рукопожатием, и Шаса заметил, что Манфред встревожен.

– Читали о затонувшем тюремном пароме?

Манфред даже не поздоровался, он сразу перешел к делу.

– Видел статью, но не стал всю читать.

– На затонувшем корабле был Мозес Гама, – сказал Манфред.

– Милостивый Боже! – Шаса невольно взглянул на старинный сундук-алтарь из слонового дерева с позолотой, который по-прежнему стоял у стены в его кабинете. – Он жив?

– Пропал, – ответил Манфред. – Может, утонул, а может, жив. В любом случае у нас очень серьезное затруднение.

– Бежал? – спросил Шаса.

– Один из спасшихся, тюремный надзиратель, утверждает, что там были еще два корабля: большой без опознавательных огней, который столкнулся с паромом, и второй, поменьше; этот появился через несколько секунд после того, как паром перевернулся. В темноте невозможно было разглядеть подробности. Очень вероятно, что Гама сбежал.

– Если он утонул, нас обвинят в том, что мы его убили, – негромко сказал Шаса, – и международные последствия будут ужасны.

– А если он на свободе, нужно ждать восстания черных, такое же, как в Ланге и Шарпвилле.

– Что вы предпринимаете? – спросил Шаса.

– Поднята вся полиция. Один из наших лучших людей, мой сын Лотар, летит на реактивном самолете из Витватерсранда, чтобы принять участие в расследовании. Приземлится через несколько минут. Водолазы уже пытаются поднять обломки парома.

Еще минут десять они обсуждали последствия крушения, затем Манфред направился к выходу.