Мир Данте. Том второй (малые произведения) - Алигьери Данте

она имеет и некоторый свет сама по себе... — Французский цивилист Жан де Пари в сочинении «О власти папы и императора» (XV) подобрал аргументы для доказательства собственного бытия Луны независимо от Солнца. Гипотеза о собственном свете Луны основывалась на наблюдении ее свечения во время затмений.

987

...Аргумент, основанный на избрании и низложении Саула... — Об иудейском царе Сауле и пророке Самуиле см. в Первой книге Царств (10, 1; 15, 26).

988

...Но так же, как молот действует... силою кузнеца... — Ср. в «Рае» II, 127—128: «Исходят бег и мощь кругов священных, / Как ковка от умеющих ковать»; ср. также: «Пир» IV.

989

...Согласно изречению Агафона... — Аристотель, «Этика» VI, 2.

990

...Я признаю истинность буквального смысла... — Т. е. историческую реальность самогу события, как, например, дары волхвов. Толкования же сторонников светской власти папы Данте считал ошибочными, основанными на неправильно построенных псевдологических доводах.

991

...Из книг, трактующих о силлогизме как таковом. — Из «Первой Аналитики» Аристотеля (I, 25).

992

...Хотя Магистр и утверждал противоположное в четвертой книге. — «Магистр сентенций» — так назывался в Средние века Петр Ломбардский (род. в конце XI в. — ум. 1160), автор книги «Четыре книги сентенций» («Libri quattuor sententiarum»).

993

...Откуда, разумеется, вытекало бы то, что они утверждают. — Т. е. из евангельского текста о «связывании» и «развязывании» всего существующего на земле апостолом Петром (и, следовательно, его наследниками) (Евангелие от Матфея 16, 19). Это старый боевой аргумент декреталистов в пользу первенства папской власти во времена Данте вновь использовал папа Бонифаций VIII в булле «Единую святую» («Unam sanctum»).

994

Он мог бы также разрешить меня от грехов без покаяния, что также не мог бы сделать и сам Бог. — Если бы Бог простил нераскаявшегося грешника, то тем самым Он признал бы, что грешник не есть грешник. Вторжение Аристотелевой логики в богословие было излюбленнейшим приемом Данте, который путем рассуждения стремился привести к абсурду доводы своих противников.

995

И, таким образом, универсальный смысл, заключающийся в словах «все, что ни [quodcumque]», ограничивается в своем значении должностью ключей Царства Небесного. — Еще раз Данте настаивает на том, толкуя слово «quodcumque», что власть папы распространяется только на небесное, но не на земное.

996

...»...Ho, если кто-либо иметь меча не может, достаточно будет и двух имеющих». — Иносказательному смыслу богословов Данте противополагает смысл исторический, или буквальный (вот так и случилось: было всего лишь два меча — Христос сказал, что довольно и этого).

997

...Но, думается мне, и природная простота. — Данте говорит, что апостол Петр отличался поспешностью в словах и безотчетной решимостью в действиях и что в основе его характера лежит «природная простота» (simplicitas naturalis). Все эти особенности Данте подчеркивает, разрушая легенду о «двух мечах», т. е. о полноте власти римских первосвященников.

998

...«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю...» — Евангелие от Матфея 10, 34—35.

999

...Что Иисус делал и чему учил. — См.: Деяния апостолов 1, 1.

1000

Некоторые говорят, кроме того, что император Константин, очистившись от проказы благодаря вмешательству Сильвестра, бывшего тогда верховным первосвященником, принес в дар церкви столицу империи, Рим... — Легенда об излечении Константина, первого христианского императора, и о его даре папе Сильвестру послужила основанием для притязаний пап на светскую власть. Подложность документа о «даре Константина» окончательно доказал итальянский гуманист Лоренцо Валла в своем «Рассуждении». (См. русский перевод в книге: Итальянские гуманисты XV века о церкви и религии. М., 1963.) О том, что документ — фальсификат, упомянуто в одном документе императора Оттона III (1001); его сочинителем в императорском окружении считался некий Иоанн-диакон, по прозвищу Беспалый. Подложность «дарственной» Константина доказывал в XII в. во времена Фридриха Барбароссы немец Везель, последователь Арнальдо Брешианского. По его мнению, она не что иное, как «ложь и еретические басни». Историк того же времени Оттон Фрейзингенский в своей «Хронике» считал повесть об исцелении Константина от проказы апокрифом, однако верил в подлинность дарственной грамоты. Весьма знаменательно, что известный юрист Грациан из Болоньи (XII в.), который стремился объединить право каноническое с гражданским, не включил «дарственную Константина» в свое сочинение. Однако сторонники светской власти пап продолжали настаивать на подлинности «дарственной», которую распространяли не только на Рим и так называемую Папскую область, но и на весь Запад. Против «дарственной» в XIII—XIV вв. выступали также многие специалисты по римскому праву в Болонье. Многие из болонских легистов полагали, что если даже «дарственная» и подлинна, то Константин поступил против воли римского народа, поэтому она не имеет юридической силы. Профессор Якопо Бутригарио в начале XIV в. доказывал, что если бы Константин захотел отказаться от империи, то мог бы сделать это только в пользу римского народа. Болонцы считали также, что, если бы Константин стал раздавать империю по частям, она бы погибла. По своим воззрениям на «дар Константина» Данте был ближе всего к Арнальдо Брешианскому и к болонской школе, где он получил юридическое образование, так же как его друг, поэт и правовед Чино да Пистойя, сторонник Генриха VII. Подобные взгляды можно найти и у французских цивилистов этого времени — Жана де Пари и магистра де Бель Перша, утверждавших, что французский король независим и от империи и от папы и что «дарственная Константина» на французское королевство не распространяется. Что же касается еретиков XII—XIII вв., то катары и вальденсы считали папу Сильвестра анархистом.

1001

Но рассекать империю противно должности, вверенной императору... — Сын Фридриха II Манфред в своем письме к римлянам 24 мая 1256 г. (когда родился Данте) высказывает мнение о том, что Константин поступил неблагоразумно, дав то, что давать не имел права. Он напомнил предание о том, что в день, когда объявлена была «дарственная» Константина, с неба послышался голос, говорящий: «Днесь излился яд в святую церковь Божью». Намек на эту легенду имеется в стихах