Туманян - Камсар Григорьян

Сильное чувство любви и привязанности к Кавказу, поэтическое воспевание его природы и вольной жизни в горах, глубокий интерес к народной жизни, явились теми основными моментами, которыми определялось отношение Туманяна к Пушкину и Лермонтову. О непосредственном воздействии русской поэзии на свое собственное творчество Туманян писал: «Я не задумывался над вопросом о том, в какой степени я находился под влиянием русской словесности; я серьезно подумав об этом, стал искать у себя следов русского влияния не во внешней форме моих стихотворений, — так как я никогда сознательно не следовал и не подражал никакому поэту, а в моем духовном мире, литературных вкусах и взглядах.».

Армянская поэзия многим обязана великому русскому революционному демократу, критику и мыслителю Белинскому. Писатели и публицисты Армении искали ответы на волнующие их вопросы за пределами отечественной словесности, в первую очередь в передовой и прогрессивной русской литературе.

Особо важное значение приобретает критика в те ответственные периоды, когда литература переживает процесс бурного роста, когда нарождается новое. Такой процесс переживала армянская литература в 80—90-х годах прошлого столетия.

Большинство армянских писателей и общественных деятелей нового периода были воспитаны на традициях русской классической литературы. Восприятие и усвоение армянскими писателями наследия Белинского имело свою особенную черту. В критических статьях и в оценках отдельных явлений армянской литературы отражалась борьба различных классовых групп, и, конечно, этим прежде всего определялась позиция их авторов. Здесь сталкивались различные точки зрения, различное понимание задач писателя. Но помимо этого в 80—90-х гг., даже в более позднюю пору, в армянской периодической печати, за редкими исключениями, критические статьи писались лицами, которые не только не обладали художественным чувством и вкусом, но и нужными познаниями, необходимым кругозором. Этим осложнялось положение писателя, который вправе был ждать беспристрастного, справедливого отношения к своим произведениям. Армянские писатели в своей литературной полемике использовали взгляды Белинского, обращаясь к нему, как к бесспорному авторитету. Автор многих исторических романов, известный армянский писатель Раффи, защищаясь в 80-х гг. от необоснованных нападок рецензента, опирался на статью Белинского «О критике и литературных мнениях «Московского наблюдателя». Романист Мурацан в 1901 г., возражая автору критического разбора исторической драмы «Рузан» и защищая права писателя-художника, апеллировал к Белинскому, излагая его взгляды на историческую драму и ее задачи.

Белинский и Чернышевский занимают особо важное место в духовном развитии не только армянских писателей, но и политических деятелей. Революционное миросозерцание Налбандяна формировалось под непосредственным влиянием передовой русской общественной мысли и в первую очередь Белинского и Чернышевского.

Замечательный армянский революционер Степан Шаумян в годы ученья в Тифлисском реальном училище с увлечением читал Белинского, восхищался глубиной и проницательностью его мысли.

Восемнадцатилетний Шаумян, воодушевленный статьями Белинского, имя которого он произносил всегда с благоговением, писал о чудесной силе воздействия поэзии на человека, о том, как под влиянием поэзии человек «совершенно меняется, возносится высоко…» Шаумян высоко оценивал общественно-воспитательное значение поэзии.

В 1902 году в речи, посвященной сорокалетнему юбилею литературно-педагогической деятельности Агаяна, Шаумян говорил об огромной роли Белинского в освободительном движении: «Белинский и его друзья сумели сыграть столь значительную роль в русской жизни потому, что они имели возможность, благодаря некоторым историческим обстоятельствам, наносить удары по крепостническим порядкам и внедрять идеи свободы посредством легальной литературы.».

Для Шаумяна Белинский и Чернышевский были высокими образцами благородного и самоотверженного служения интересам народа. Воюя против извращения марксизма в вопросах культуры и литературы, борясь за «чистоту литературных нравов», Шаумян в 1913 году писал: «Литература — это храм, куда можно входить лишь с чистой совестью и благородными устремлениями. Когда же люди подходят к этому храму с мелкими, тщеславными вожделениями, с корыстными целями и обманными намерениями, — это величайшее преступление, совершаемое против народа.».

И для Туманяна, эстетические воззрения которого сложились под непосредственным влиянием Белинского, литература была общенациональным, народным делом.

Туманян в своей литературной борьбе также опирался на авторитет Белинского. Отвечая на нападки невежественной критики, Туманян вспоминал о нападках Каченовского на Пушкина в 20-х гг. и отмечал, что после выступления Белинского все стало ясным и истина восторжествовала. «Но, — писал Туманян, — для этого нужно было, чтобы появился Белинский и каждому указал свое место.»

В развитии эстетических вкусов Туманяна, в активном творческом освоении им достижений русской поэзии Белинский сыграл исключительную роль.

Со статьями его Туманян впервые ознакомился, видимо, в начале 80-х годов, когда он был еще в Нерсисянском духовном училище. В 1898 году отмечалась пятидесятая годовщина со дня смерти великого критика. Армянская передовая печать также откликнулась на эту дату. Она подчеркнула благотворное влияние идей Белинского на развитие армянской литературы. Весьма знаменательно, что статья в газете «Мшак» («Труженик») имела эпиграфом строки Некрасова:

Молясь твоей многострадальной тени,Учитель! Перед именем твоимПозволь смиренно преклонить колени…

Оканчивалась статья также словами Некрасова о Белинском:

Ты нас гуманно мыслить научил,Едва ль не первый вспомнил о народе,Едва ль не первый ты заговорилО равенстве, о братстве, о свободе…

Летом 1904 года Туманян взялся за систематическое изучение Белинского. В письме к Ф. Вартазаряну он с восторгом отзывался о статьях русского критика и удивлялся, как много общего в жизни различных народов. Армянский поэт писал о задачах критики: «Критик — переводчик писателя, он должен «переводить» поэта, но переводить не слова его, а образы. Он должен проникнуть в душу поэта, добраться до самых корней и истоков его творчества, быть глубоко проницательным, судить справедливо.

Тогда рассеются неясности, станут понятными и естественными многие противоречия, из хаоса родится гармония, — конечно, в том случае, если она есть. Прежде всего, нужно, чтобы поэт был поэтом истинным.».