Отходной маневр - Андрей Дышев

В салон выглянул испуганный водитель.

— Вы видели?! Прямо перед нами лавина сошла!

— Тихо, тихо! — Гидесса толкнула водителя в грудь. — Людей напугаешь. Иди за руль, делай что-нибудь…

С лавинами мне приходилось иметь дело, и я посчитал своим долгом предложить водителю свою помощь. Щетки, поелозив по ветровому стеклу, сняли с него мелкий, как мука, снег, и через образовавшийся прозрачный конус можно было увидеть прямо перед автобусом снежную гору. Проезжая часть была перекрыта полностью.

— Задний ход можешь дать? — спросил я у водителя.

Водитель, от испуга потерявший способность самостоятельно принимать решения, покорно последовал моему совету. Боковые стекла, как и наружные зеркала, были залеплены снегом, и ему пришлось открыть форточку и очистить снег рукой. Автобус тихо выл, с трудом пятясь назад,

— Лучше вернуться, — вслух подумал я, поглядывая наверх. — Это может быть не последняя…

Не успел я произнести эти слова, как снова раздался протяжный грохот. Водитель ударил по тормозам. Немцы дружно загалдели. Несколько мгновений, пока все вокруг гремело и дрожало, мы с водителем пребывали в состоянии оцепенения, ожидая чудовищного удара. Но судьба снова сжалилась, и не произошло ничего страшного, крыша не продавилась, даже стекла не вылетели.

Когда все затихло, водитель, не рискуя прикасаться к рулю, рычагу передач или еще к чему-либо, медленно повернул голову в мою сторону и процедил:

— Накаркал, блин…

— Открой дверь! — прикрикнул я.

Я опустился на нижнюю ступеньку, высунулся наружу и посмотрел по сторонам. Мы действительно родились в рубашке. Только что сошла вторая лавина — чуть меньше по размеру, чем первая, но такая же коварная. Она перегородила дорогу позади нас. Автобус был заперт двумя кучами снега. Снег сыграл с нами, как кошка с мышкой, и загнал в западню.

— Можешь убрать ноги с педалей, — сказал я водителю, стряхивая со своей головы комок снега. — Ехать некуда. Но мотор не глуши. Неизвестно, сколько нам тут торчать придется, а материал у тебя хрупкий.

Тут вмешалась гидесса.

— Что?! Что такое?! — закудахтала она. — Почему стоим?! Мы же опоздаем на ужин!

— Некуда ехать, — мрачным голосом ответил водитель. — Дорога снегом завалена.

— Что значит завалена? — начала не на шутку заводиться гидесса. — Ищи объездные пути! Ты понимаешь, что у нас будут большие неприятности, если мы опоздаем на ужин!

— Далеко осталось до Адиша? — спросил я у водителя.

— Не очень. Километров семь.

Лично я на ужин не опаздывал, и меня не слишком беспокоил снежный плен. При большом желании я мог перебраться через лавинный язык и дойти до Адиша пешком, но совестно было оставлять испуганного и беспомощного водителя на растерзание дуре-гидессе.

— Не сиди! Делай что-нибудь! — нервно визжала она и далее толкнула водителя, дабы вывести из оцепенения. — Возьми лопату, раскидай снег! Ну же! Давай!

Мне стало жалко парня, и я хотел объяснить ги-дессе, что для расчистки дороги потребуется не Коля с лопатой, а как минимум пять бульдозеров, и тут вдруг отчетливо услышал, как скрипит снег под чьими-то ногами. Гидесса замолчала, и мы все уставились в дверной проем. Пролетела секунда и… И мне показалось, что я потихоньку схожу с ума. Проваливаясь по колени в рыхлый снег, к нам приближались два Деда Мороза с красными мешками за плечами.

19

Все происходило так быстро, что я не успел дать ладного объяснения по поводу появления здесь двух ряженых. Дед Мороз, идущий первым, коротким движением сунул руку за пазуху, вынул пистолет и нацелил его на нас.

— По местам! Всем сидеть! По местам! — ненастоящим, кукольным голосом проговорил он и тотчас выстрелил. Со звоном разбилось наружное зеркало. Гидесса взвизгнула и, расставив руки, кинулась по лестнице в салон.

— По местам! Всем сидеть! По местам! — без умолку повторял Дед Мороз, размахивая пистолетом и глядя на нас через узкие прорези в маске. Я попятился следом за гидессой. Водитель, не отошедший еще от первого шока после схода лавин, новый шок переносил крайне плохо. Он прижался спиной к боковой двери и закрыл руками лицо. Гидесса безвольно опустилась на свое сиденье. Пассажиры испуганно притихли. Второй Дед Мороз, ростом чуть пониже первого, встав ногами на свободное рядом с гидессой место, начал размахивать пистолетом, целясь то в одного, то в другого пассажира.

Я не пытался что-либо предпринять. Размышлять о сложившейся ситуации и, тем более, пытаться найти из нее выход под дулом взбесившихся налетчиков было нелепо. Стоит только пошевелиться… Надо выждать, выяснить, чего хотят эти «Деды Морозы». Я сидел на самом последнем месте и мог их хорошенько рассмотреть. Матерчатые хирургические бахилы, красные халаты с ватными воротниками из дешевой ткани, белые строительные перчатки, кудрявые синтетические бороды, наклеенные на румяные маски. И красные платки.

— По местам! Всем сидеть! По местам! — не замолкая ни на мгновение, разносилось по салону, и до меня дошло, что это закольцованная магнитофонная запись. Под этот вопль один из налетчиков с пистолетом в руке медленно шел по проходу и выгребал из карманов и сумочек кошельки, бумажники, мобильные телефоны. «Трофеи» опускал в мешок для подарков. Немцы окаменели от страха и не делали никаких попыток сопротивляться. Пожилая дама, голова которой была украшена бриллиантами, едва Дед Мороз приблизился к ней, торопливо сняла их и отдала грабителю. Затем раскрыла свою сумочку с купюрами, бормоча: «Йа, Йа… Ге-висс… Битте…»

Я мысленно прощался с тем, что подлежало конфискации. Бумажник лежал в левом нагрудном кармане. Не заметить его было невозможно, он выпирал так, будто в кармане я носил яблоко. Значит, я останусь без денег. Да Бог с ними, Никулин выручит меня и переведет любую сумму на отделение Сбербанка Адиша. Но вот мобильник отдавать никак нельзя. Убийца может связаться со мной только по этому номеру, в противном случае мы с ним потеряем связь, и я не смогу помочь Ирине. Телефон в чехле, на поясном ремне. Попытаться незаметно вытащить из него кодовую карту?

Но едва я шевельнул рукой, пытаясь дотянуться до ремня, как Дед Мороз, который стоял на сиденье и контролировал салон, моментально взял меня на прицел. Мне пришлось замереть. Ничего не получается… Мобильника я лишусь. Придется купить новый, и оставить на одесском автоответчике сообщение о том, что у меня изменился номер телефона.

Это усложняло и без того непростую ситуацию. Два грабителя никак не вписывались в мои планы. Как они оказались здесь? Случайно или по их воле сошли лавины, перекрывшие автобусу все пути? И, черт подери, для чего этот нелепый маскарад? Я пытался отыскать в своей душе хоть крупицу страха, который иной раз просто необходим для спасения жизни, но два переодетых грабителя с детскими голосами вызывали у меня едва ли не смех. Как только Дед Мороз поравнялся со мной, давая понять, что пришла моя очередь быть ограбленным, я возьми да и ляпни:

— Привет!

Да еще руку вскинул, показывая раскрытую ладонь. Мол, признаю наличие чувства юмора! Но Деду Морозу моя фамильярность пришлась не по душе, и он тут же направил на меня пистолет.

Видать, я зря расслабился, этот Дед Мороз на юмор скуп. Рука в белой перчатке влезла в мой карман, словно удав в птичье гнездо. Унизительная процедура, когда у тебя изымают деньги без твоего на то согласия! Я пытался рассмотреть глаза человека, глубоко спрятанные в прорезях маски. Вели бы не кустистые пеньковые брови, наполовину закрывающие прорези, я бы смог определить, какого цвета у него глаза. Грабитель выудил мой тощий бумажник, раскрыл его, глянул на наличность и неожиданно побрезговал ею. Кинув бумажник мне на колени, он обыскал мой второй карман, в котором, к счастью, ничего не было, потом провел рукой по моей груди, животу, заставил нагнуться и похлопал меня по пояснице. По-моему, таким способом ищут не деньги, а пистолет. Снова прижав меня к спинке кресла, Дед Мороз еще раз посмотрел на меня, как скульптор смотрит на только что завершенный шедевр, поправил на плече мешок и пошел на выход. Он не заметил мобильника! Это было просто невероятно, потому как черный чехол выделялся на фоне моей светлой рубашки, как бельмо на глазу. Кого, как не Бога благодарить за такое везение! Широкая спина Деда Мороза закрывала проход и стоящего на сиденье сообщника, и я немедленно вытащил телефон из чехла и сунул его в карман — на тот случай, если грабитель вдруг вернется ко мне, чтобы проверить чехол.

Но он прошел к началу салона, выхватил из-под полы балахона маленький, с пачку масла, магнитофон, продолжавший стращать нас голоском пьяного и злого телепузика, бережно поставил его на пол и вышел из автобуса. Его сообщник, не выпуская их рук пистолета, попятился за ним следом и тоже покинул автобус.

Никто в салоне не пошевелился. Ограбленные пассажиры все еще пребывали в глубоком оцепенении. Взгляды несчастных немцев были прикованы к магнитофону, стоящему посреди прохода. Черная коробочка с клавишами представлялась третьим, самым мерзким сообщником грабителей, каким-то гадким карликом и уродом, который все никак не уходил и продолжал наслаждаться своей властью над людьми: