Страна кривого зазеркалья - Анна Данилова

– Слушай, тут такое дело… Женю отпустили домой, а у нас пустой холодильник… Вы бы заехали, привезли чего…

Женя молча смотрела на него, когда он говорил по телефону. Не проронила ни слова и после того, как он вдруг принялся мыть полы, вытирать пыль. Заварив чай, он принес ей чашку.

– Вот, шоколадка нашлась в буфете… Выпей и успокойся. Тебе же нельзя волноваться…

– Знаешь, я замерзла… У меня зуб на зуб не попадает… – пожаловалась она уже так, как пожаловалась бы, если бы не было этих страшных часов одиночества, которые ей пришлось пережить в пустой квартире. – Обними меня…

Он обнял ее с чувством новым, каким-то пронзительно-щемящим, как если бы только что обрел что-то очень дорогое и еще недавно считавшееся безвозвратно потерянным. Волна счастья, которого он, по его мнению, был недостоин, охватила его и потрясла, вернув ему надежду на прощение. Он поцеловал Женю и крепко, как это было только возможно, прижал к себе. И почти в эту же самую минуту прозвенел звонок в передней. Игорь кинулся открывать…

Таня Бескровная улыбалась, стоя на пороге, в руках она держала большую бумажную сумку, откуда выглядывал воротник норковой шубы. Видимо, и она в тот момент была счастлива своим, женским счастьем. Крымов тоже сиял, потрясая пластиковыми пакетами, набитыми продуктами. Его одиночество в этот вечер уступило место нескольким часам счастья от сознания того, что и он кому-то нужен. Его окружали понимающие его люди, с которыми ему было легко и даже весело. В конечном счете, он окунулся с головой в мир своей бывшей жены, по которой он продолжал тосковать и о которой ему буквально все напоминало в этом городе. Все четверо, встретившись в этот вечер в квартире Игоря Шубина, не хотели замечать за своими спинами тени грусти, незаметно присутствовавшей рядом, как неотъемлемая часть реальной жизни: Женя Жукова, простив Игоря, все равно понимала, что никогда не будет им так же любима, как другая женщина, призрак которой пытался поймать здесь же, на этом небольшом празднике, еще один несчастный в своем одиночестве человек – Крымов; Шубин искренне радовался тому, что сумел выпросить прощение у жены, хотя не знал, вспомнит ли он о ней завтра днем и позвонит ли домой, чтобы справиться о ее здоровье, когда будет очень занят и погружен в свои проблемы. Таня Бескровная, получившая в подарок от Крымова драгоценную шубку, чувствовала от сегодняшнего дня какое-то нездоровое пресыщение, как если бы она переела шоколада, – ее словно тошнило от этого сладкого, приторного сна, в реальность которого было невозможно поверить. И уж конечно, ей не хотелось возвращаться в свою пустую квартиру, где ее вообще никто не ждал…

И все равно при встрече все словно ожили. У Жени высохли слезы, и она отправилась с Таней на кухню готовить ужин, Крымов с Шубиным под музыку накрывали на стол, носились с тарелками, вилками, ножами по квартире…

Телефонного звонка долго никто не слышал, когда же взяли трубку, то Шубин услышал знакомый голос Закутского:

– Игорь? Я не разбудил тебя?

Шубин попросил сделать музыку потише. Звонок от Закутского в такой час не мог быть случайным.

– Нет, мы еще не спим. Лева, что случилось?

– Я работаю честно, как мы и договаривались… Только на этот раз мне никто ничего не заплатил.

– Я пока ничего не понял… Кто тебе должен был заплатить?

– Значит, так. Не так давно ко мне обратилась еще одна странная пара: мужчина и женщина. Женщина, понятное дело, вся в темном, но на этот раз лицо ее я мог разглядеть в мельчайших подробностях… Я эту красотку даже нарисовать по памяти могу, настолько она хороша… А с ней мужчина, тоже внешне симпатичный, но он едва на ногах стоял, короче, пьяный… Они приехали, чтобы взглянуть на труп Ларисы Ивановой.

– Вот как? Ты догадался хотя бы на этот раз спросить их имена и фамилии?

– Они все равно бы ничего не сказали. Они оба сильно нервничали. Женщина, когда увидела труп, потеряла сознание.

– А что мужик?

– Мужчина, в отличие от нее, довольно долго стоял рядом с телом, смотрел… Я видел, что он плачет. Понимаешь, и слез-то вроде не было, но я чувствовал, что он плачет, что у него все внутри клокочет и рыдает… Ему, кстати, было все равно, что происходит с дамой, которую он сопровождал. Он не пошевелился даже тогда, когда она грохнулась в обморок, хорошо я все-таки успел ее подхватить…

– И что было потом?

– Они ушли, не заплатив мне ни рубля.

– Так, может, это были ее знакомые или родственники… Почему они должны тебе были заплатить? Они же не в цирк пришли все-таки, а в морг… А вот та пара, которая тебе заплатила, более подозрительная, они явно чего-то боялись… Лева, но как же ты не спросил их фамилии? Неужели ты не понимаешь, насколько это важно для следствия?

– Но я могу описать внешность и мужчины, я же говорю: симпатичный, довольно молодой, только пьяный… И вот он-то был расстроен, как мне показалось, больше всех. Он был, я бы даже сказал, потрясен увиденным… Вот если бы ты здесь был в ту минуту, Шубин, то и ты пришел бы к выводу, что он никак не ожидал увидать в морге труп этой женщины. Такое у него было лицо, понятно?

– Понятно. Другими словами, он приехал, чтобы увидеть одну женщину, а вместо нее увидел другую?

– Говорю же, мне так показалось.

– Он не сказал: это она?

– Шубин, ты меня утомил…

– Тебе сколько надо заплатить, чтобы ты выдал мне фамилии и имена этих двух? – тихо, со злостью в голосе спросил Шубин, в душе проклиная себя за то, что он отпустил Чайкина в Египет. Пусть он и пьяница, но хотя бы свой человек в доску, не то что эта проныра Закутский. Ни слова без денег не вытащишь.

– Ладно, записывай: Гамов Валерий Константинович, она – Гетманова Тамара Игоревна.

Шубин быстро записал.

– Лева, а я тебя недооценил…

– Спасибо завтра скажешь.

– Да я могу и сегодня. – Он положил трубку. Повернулся к замершей на время разговора компании. – Как вы, наверное, поняли, недавно к Закутскому приходила еще одна пара. И какая! Фамилия женщины Гетманова. Тамара Игоревна.

– Это жена Гетманова, – сказал Крымов, – Тамара. Я с ней знаком. Роскошная баба… пардон…

– Самого Гетманова? – удивилась Таня, услышав не последнюю фамилию в городе. Это был крупный правительственный чиновник. – Какие люди вертятся вокруг этого убийства, Игорь…

– Мужчину зовут Валерий Гамов.

– Нет, Гамова я не знаю, – сказал Крымов. – Видимо, птица помельче…

– Надо срочно их найти.

– Звони Корнилову, – развела руками до этого молчавшая Женя Жукова. – Хотя отдавать все козыри ему…

– Я сам узнаю все координаты этой парочки… – пообещал Крымов. – А теперь давайте перекусим, черт с ней, с этой работой… Не понимаю, как могла Земцова столько времени прожить здесь, одна, я имею в виду, без меня, в холодном городе…

Он остановился, почувствовав, что на него уставились три пары сочувственных глаз.

– С чего начнем, с виски или коньяка? – взял себя в руки Крымов. – Да, кстати, вам, наверное, будет любопытно узнать, что это я притащился сюда, в Саратов, ведь так? Какие были версии? Тоска по родине? По жене? По работе? По друзьям или подружкам? Или же меня разыскивает Интерпол?

– Все вместе, – ответил за всех Шубин.

– Нет. Все гораздо хуже. Как в дешевом триллере. Пошел по стопам бывшего мужа моей бывшей жены Харыбина – позволил себя убить на одной из темных улочек Мюнхена. Так надо было для дела. Люди, которые охотились за мной, поскольку я кое-что знал об их делишках, должны были как-то успокоиться, вот мне и пришлось инсценировать собственную смерть. Понятное дело, что мне в этом помогли. Есть организации, за деньги устраивающие такие вот спектакли не для слабонервных… Я воспользовался услугами одной из таких организаций. Так работают настоящие профессионалы.

– И как же теперь ты появишься в Европе?

– А уже все… Сезон охоты на Крымова завершен. Люди, которые заказывали меня по-настоящему… Словом, их уже нет. Их убрали, и я к этому, поверьте, никакого отношения не имею. После того как я умер, вы должны меня понять, мог же я позволить себе приехать домой и расслабиться? А если учесть к тому же, что меня не так давно бросила жена, то даже удивительно, как я вообще по-настоящему не застрелился от отчаяния… Вот, собственно, и все.

– А Юля? Она знает обо всем этом?

– Да она вообще… Живет себе, как курочка на насесте. Домик под Парижем, садик, цветочки, вязанье, дочка… И этот… – здесь уж Крымов позволил себе грубо выразиться и даже забыл извиниться перед женщинами. – Не думаю, что она слышала о моей смерти…

– Что дальше собираешься делать?

– В сентябре у меня там намечается одно крупное и вместе с тем крохотное дельце. Ну что, накатим?

Мужчины выпили, Таня с Женей чокнулись бокалами с соком.

– Заметьте, я выложил вам все трезвым, а то скажете еще, вот, мол, Крымов, напился, развязал язык… Крымов – это Крымов.

– А чем ты там вообще занимаешься, Женя? – спросил Игорь прямо в лоб, неожиданно даже для себя. Раз уж пошел такой разговор, то почему бы и не воспользоваться ситуацией?