Цвет страсти – алый - Черил Холт

– Он болит?

– Нет, – ответил он, но Мэри не поверила ему. Существовало великое множество болей.

Алекс спросил ее, что она испытала, так внезапно ослепнув, но и она могла задать ему такого же рода вопрос. Вне всякого сомнения, он был эффектным и привлекательным, но военная служба изменила его. И друзья далеко не снисходительно приняли перемены в нем, заключила по его поведению Мэри.

Он отличался от всех других внешне, как и она. Молодая женщина улыбнулась. Она ошибочно предположила, что у них не было ничего общего, в то время как их положение было очень сходным.

– И каково же ваше мнение?

– Высокий, крупный, достойный. – Когда ее собеседник расслабился, она добавила: – Высокомерный, скрытный, любящий распоряжаться.

Он хмыкнул:

– Вы смогли столько узнать?

– Даже гораздо больше. – Она довольно улыбнулась. – И как у меня получилось? Я попала в цель?

– Вы ловкая, назойливая чтица чужих мыслей, поэтому я должен остерегаться думать при вас, иначе вы вызнаете больше, чем мне бы того хотелось.

– Мудрая мысль. Меня не следует недооценивать, хотя именно это я сама всегда и делаю.

– Вижу. А почему вы усмехаетесь? – Алекс настороженно и подозрительно взглянул на свою собеседницу, ожидая, что она сейчас упомянет обезобразивший его лицо шрам, чего она, естественно, не сделала. Что это могло означать?

– Потому что мы собираемся стать большими друзьями, – заявила молодая женщина.

– Правда?

– Я убеждена в этом.

Она опустила руку, которую Алекс сжал, сплетя их пальцы так, что смог подвести ее к кровати. Она шла за ним, не сопротивляясь. Ею овладело смятение, она боролась, решая, хочется ей, чтобы между ними что-то случилось, или нет.

Посетив ее комнату, он провел тест, который она выдержала, хотя не знала, удовлетворила ли его. Возможно, это было нечто более сложное, чем ее скептическое отношение к тому, как он воспринимал свое увечье.

Он был готов соблазнить ее, но она сомневалась, было ли это наилучшим выходом для нее. Она осталась вдовой, и рядом не было никого, кто остановил бы любое дурное поведение по отношению к ней, кроме ее собственной врожденной высокой морали.

Внебрачная связь будет пороком, грехом, который она не должна совершить, и все же Алекс заинтриговал ее.

Хотелось ли ей завести роман? Осмелится ли она?

Во время своей семейной жизни она была разочарована отсутствием, чувственного возбуждения, и флирт с Алексом Фарроу может оказаться изумительно новым и необычным ощущением. В душе он был раздражен одержим страданием и мукой, которые она не могла полностью осознать, и в чувственных, сладострастных отношениях его страдания могли преобразиться в сильные глубокие чувства. Она вела замкнутый образ жизни в окружении обычных, удовлетворенных своей участью людей, и сейчас оказалась захваченной возможностью приятного возбуждения, бурной страсти и бесконтрольной пылкости. Могла ли она развлечься, позабыв обо всем на свете? Сможет ли флиртовать, целиком отдавшись порыву? И нужно ли сдерживать свой природный живой характер.

Алекс не был злодеем. Она могла приказать ему оставить ее в покое, и он так бы и поступил, но по какой-то абсурдной причине она не могла заставить себя произнести эти слова. Ее тело сделало выбор, который не мог поддержать ее разум, предвкушение чего-то непередаваемого, волшебного победило ее здравый смысл.

Ее окатило пьянящее чувство свободы. Она – простенькая, скромная Мэри Барнетт-Ливингстон – готова была дурно повести себя с утонченным Алексом Фарроу, человеком со сложным, противоречивым характером. Но какое это имело значение?

Он лег и вытянулся на кровати, притянув ее поверх себя. В глубине души она чувствовала себя очень уютно и комфортно, и не было никаких сомнений по поводу выпуклости под его брюками.

– Мистер Фарроу, что вы задумали?

– Пока и сам не знаю, – искренне признался он.

– Но у вас были же какие-то соображения. Почему вы здесь?

– Я все еще пытаюсь понять это.

– Мы станем любовниками?

– Похоже, уже стали.

Он пребывал в таком же изумлении и недоумении, как и она. Какова была их конечная цель? Они испытают сексуальное возбуждение, как животные во время гона? Понравится ли ей такое холодное соединение?

Скорее всего он воспримет их интимные отношения как простой, откровенный секс, и ничего более. Сможет ли она участвовать в этом, не вовлекая своих чувств? Если она не устоит, уступит, как она встретится с ним лицом к лицу позже?

Через секунду, прежде чем она могла продолжить свои размышления, Алекс поцеловал ее, обняв за шею и языком проникнув в рот.

Мгновение она была так изумлена, что буквально оледенела. Ее муж никогда не целовал ее подобным образом, поэтому она и не подозревала, что поцелуй может быть таким неистовым и возбуждающим. Она вырвалась из случившегося с ней столбняка и присоединилась к Алексу, крепко обнимая его, радостная от того, что может исследовать его тело. Она проводила руками по его плечам и рукам, голове и спине и даже храбро скользнула вниз, сжав его ягодицы, что определенно вызвало у него дрожь.

Он застонал и углубил свой поцелуй. Она раскачивалась, отвечая на малейшую его ласку. Хотя Мэри осознавала, что была одинока, ей никогда не приходило в голову, что она так изголодалась по ласке. Она чувствовала себя путником, затерявшимся в пустыне и неожиданно наткнувшимся на оазис.

Он перекатил их соединенные тела, так что она оказалась внизу, а он лежал поверх нее. Так как Алекс был крупным мужчиной, его вес придавил ее, но ей это очень понравилось. Он был знаком ей, словно пара старых шлепанцев, и ее тело приветствовало его, ноги раскинулись сами собой. Он проскользнул между ее бедер, его фаллос прижался к ее половым органам и терся там, где и следовало. У Мэри перехватило дыхание, она была переполнена до краев, почти парализована в предвкушении того, что он намеревался сделать.

Они идеально подходили друг другу, и ее вдохновило, что Алекс был знаком с женской анатомией и чрезвычайно сведущ в том, как надлежало поступать с ней.

Он точно знал, где коснуться ее и что подтолкнет их единение к его пику. По сути дела, Алекс понимал, что она предпочитает, гораздо лучше, чем она сама. Не то чтобы он был экспертом. Ее мужу следовало бы научить ее, но он не любил потеть и прилагать усилия, которые требовал половой акт, и если быть честной, она должна была признать, что ему был отвратителен весь этот, на его взгляд, мерзкий и грязный подвиг.

Ей не терпелось испытать большее, она с готовностью шла туда, где у нее не было раньше возможности побывать. Она потянула Алекса за рубашку, стаскивая ее и бросая на пол.