Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя - Виталий Николаевич Калгин

песне Цоя. «Мамина помада, сапоги старшей сестры» меня не интересовали. Мою маму, видимо, тоже, потому что, как утверждает тетрадка, именно она прочитала в «Славе» о приезде «КИНО». Она же попыталась не пустить меня на концерт («Поздно, в 8 вечера!»), но была побеждена. Записано, что бабушка, не одобрявшая мой вкус, недоумевала, чем может нравиться «Чук, или Гек, или Чок или как его? – Хой?». А дедушка (еще более не одобряя) ворчал: «Цой твой поет, будто во рту горячая картошка: вя-вя-вя».

Билеты мы покупали в филармонии на Советской, 50 (она и сейчас там). Не могу теперь сказать, почему мы пошли именно на восемь вечера, ведь был заявлен и более ранний концерт: в пять. Зато отчетливо помню, как после обеда мимо моего дома по дороге потянулось местное хулиганье, и как мы пытались сесть в забитый троллейбус. Моя подруга командовала самой себе: «Влезешь! Влезешь! Должна влезть!».

Цой должен был дать два концерта: в пять часов и в восемь часов. Но те, кто пошел в пять, быстро вернулись, сказав, что «по техническим причинам» концерта не будет. Поэтому вся толпа хлынула на стадион в восемь часов. Что там творилось, описать невозможно. Когда «заходили», свернули ворота, кто-то лез по головам. Вначале пела какая-то наша группа – «Красная». Ну а потом приехал Цой. Что творилось среди фанатов… Нас передавили, как только можно, мне порвали куртку, башмак и т. д. Какой-то мужик по микрофону требовал, чтобы севастопольцы отошли от сцены хоть на десять шагов. Да и сцены никакой не было, просто какая-то деревяшка. Цой все это время стоял и молчал. Потом тот мужик у микрофона понял, что его вопли не помогут. Все стали орать, чтобы Цой что-нибудь сказал. И Цой пробормотал что-то в микрофон, мол, хватит, отойдите, пожалуйста, надо все-таки концерт начинать. Все заорали и отошли. Когда он стал петь, начало темнеть, и кругом загорелись бенгальские огни. Над головами летали кеды, сигареты, что-то еще. Кругом на земле видны были кроссовки, оборванные штанины. Внезапно кого-то избила милиция, просто бенгальский огонь там в Цоя, что ли, попал, не знаю. Спев где-то пять песен, Витя сказал, что ему порвали и сломали всю аппаратуру, и он уезжает. Но на него все равно никто не обиделся. Это – Цой, ему можно все, ему мы все простим.

Еще помню, что у входа на стадион свернули металлические турникеты (с тех пор их не восстанавливали). Билеты никто не проверял. На поле нас просто внесли, там мы и остались, потому что все ряды оказались заняты, и поле – тоже. Помню недоумение, когда концерт вдруг прекратился. Довольно долго мы еще прыгали и чего-то ждали. Позже (вероятно, через ту же «Славу») узнали, что можно вернуть билеты, но, конечно, не вернули.

Сегодня в Интернете можно прочитать воспоминания моих тогдашних собратьев по счастью. Некоторые говорят, что на разогреве играла днепропетровская группа «Красные», а не «Красная», как помню я. И мне запомнилось, что она была из Ялты. Столпотворение объясняют тем, что люди, не попавшие на концерт в пять, пришли в восемь, т. е. на каждое место было продано два билета. Плюс никто не считал «зайцев», перелезших через забор со стороны Исторического бульвара. Сколько же нас там было?! Каким чудом никто не пострадал?. Утверждают, что «сценой» послужил настил для ансамбля песни и пляски КЧФ, а кому-то показалось, что это были обычные физкультурные маты… На прощание Цой якобы сказал, что вернется, когда мы научимся себя вести. А кому-то запомнилось: «Приеду в следующий раз!». О том, как «КИНО» вывозили с поля, показания совсем уж разнятся: то это было на «пазике», то на «ЛАЗе», а я помню, что говорили об «Икарусе» (мы потом любили именно эти автобусы). Наконец, пишут, что концерт снимало Крымское телевидение, но запись до сих пор не выплыла. Мечтают о фотографиях, но это вряд ли: невозможно там было фотографировать, да и смеркалось. Да-да, музыкантам «КИНО» концерт тоже запомнился – как один из самых опасных в их жизни. Барабанщик Гурьянов вспоминал, что хотел бы знать, как смотрелось со стороны то, как группу окружили матросы и им пришлось убегать. Увы, никак это со стороны не смотрелось – мы ничего не видели и не поняли…

Александр Брусенцов, поклонник группы «КИНО»:

Я тоже был на том концерте. У меня в памяти отложилось, что увозили группу «КИНО» на автобусе ЛАЗ, а вот концерт Цой закончил, по-моему, после того как упала стойка, через которую шла коммутация аппаратуры (ее кто-то зацепил из находящихся на сцене)… Да, действительно, сегодня не всем молодым людям дано понять, что «если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день», наверное, мы еще были не совсем или совсем не поколение потребителей.

Эдуард Митин, поклонник группы «КИНО»:

Я был курсантом Школы техников, стоял в оцеплении, когда толпа ломанулась на поле. В общем, все так и было, как описывают сегодня. Жаль, что сорвали концерт, я был фанатом группы «КИНО»…

11 мая «КИНО» приезжает в Симферополь. Вот как рассказал о симферопольском концерте один из очевидцев:

11 мая 1990 года в городе Симферополе на стадионе «Локомотив» состоялось, пожалуй, самое главное событие не только в культурной или музыкальной, или молодежной среде, а вообще самое главное событие из происходивших в этой транзитно-провинциальной столице за последние как минимум пятьдесят лет. В середине апреля в городе появились предельно скромные афиши по типу театральных – «Виктор Цой, группа ”КИНО“». В кассах стадиона билеты стоили всего-навсего 3 рубля. В те годы за эту сумму можно было купить: 2 кг колбасы, либо 2,5 десятка яиц, либо 2 жвачки «Turbo» с вкладышами, либо 4 пачки болгарских сигарет. Кто-то тряс родителей, кто-то экономил на школьных завтраках, а шпана-босота разведывала пути проникновения на стадион со стороны старого кладбища. Мой приятель Дима сделал еще проще – он выпросил у моей бабушки сразу 6 рублей на билеты себе и мне.

Наконец, долгожданная пятница. Мы садимся в троллейбус, который, по чистой случайности, действительно идет на восток, проезжаем пять остановок и выходим у Центрального рынка. До входа на стадион сто метров площади, кишащей милицией и молодежью. Мне десять лет, Дима на три года меня старше, поэтому держит меня то за руку, то за шиворот, чтобы я не потерялся, а он не получил потом по шее от моей бабушки.

Возле входа мне запомнилась девушка, под курткой которой была надета черная майка с изображением ленинградской четверки. Самая первая майка с группой «КИНО» из тысяч подобных маек,