Клеймо тирана (СИ) - Попова Любовь

Кричу ему в губы, почти вою, продолжая задыхаьться от нахлынушей нирваны. Отпускает только через несколько секунд. Я хватаюсь за мощное плечо, ловлю темный, порочный взгляд Леона, который кажется видел все представление. Моргаю пару раз и вдруг чувствую пальцы на шее.

— С кем ты?

— Что? — что он несет.

— С кем ты сейчас. Скажи, кто тебя трахает?

— Ты…

— Скажи! — бесится он, выходя из меня почти полностью, но только чтобы нанести следующий сокрушительный удар. — Скажи, кто я.

— Леон! Ты зверев Леон. Насильник, придурок и вообще мудак! — бью его по плечу, но даже не пытаюсь воспротивиться, когда он просто поднимает меня в воздух, держа двумям руками за ягодицы и принимается насаживать меня на себя. Раз, другой.

— Умница, — только и хвалит он, начиная двигать меня на себе все чаще. Чаще. Сильнее. Пока тела не начинают биться друг об друга с пошлыми шлепками, пока я не начинаю задыхаться от этой скачки, которая кажется никогда не закончится. Моих силы достаточно, Леон вообще не прошибаемый и я просто отдаюсь на волю этому варвару, который трахает меня так, словно в последний раз. Жестко, сильно, до сладкой судорожной боли внизу живота. Она нарастает, заполняет все меня, не давая даже вздохнуть полной грудью.

Оргазм словно зверь из темноты, набрасывается, стягивает все тело, заполняет жаром. Я кричу ему в губы, а Леон лишь продолжает резкие движения, разрывая меня на части, пока вдруг не толкается сильно внутрь, лишь затем выходит, чтобы кончить мне на живот.

Я задыхаюсь, хватаюсь за его плечи, пока он немного пошатываясь несет меня в кровать. Даже в душ не дает сходить, просто мягко кусает меня за плечо, командуя.

— Спи.

И я слушаюсь, черт знает почему, лишь на краю сознания ощущая как его язык зализывает укус, от которого наверняка останется след.

Открываю глаза, не замечая его на своей подушке. Сажусь, ищу глазами. Даже в ванной пусто. Уже уехал? Даже не попрощался? Обидно до слез. Мог бы и разбудить. И что мне делать два дня? Куда усроиться на работу. Рука сама касается подушки, кидает ее через всю небольшую квартиру прямо в входную дверь. Как раз открывшуюся.

Леон ловит ее на лету. Одной рукой, потому что в другой у него стаканчики с кофе, а на руке весит пакет.

Он задирает бровь. Я фыркаю, чувствуя как от облечение тело колотит эйфорией.

— Чем занимаешься?

— Упражняюсь в кидании подушек, разве не понятно? Потом будут тарелки.

— Опасно, порезаться можешь, — бросает он подушку обратно мне и ставит завтрак на стол. Я втягиваю запах пряной ванили и буквально слюной захлебываюсь.

— Давай, Вер, поедим и ехать надо.

— Мм… куда?

— На работу буду тебя устраивать.

— Я вообще — то и сама могла бы найти, — бурчу. И почему он все за меня решает.

— Понял, тогда я поеду сам и это заберу с собой, — хочет он убрать со стола вкусняшки, но я слетаю с кровати и дергаю пакет на себя.

— Ну, что, поворчать уже нельзя?

— Да нужно, а то я уж думал, ты совсем одомашненной кошечкой стала, — садится он на барную стойку, смотря мне то в глаза, то на грудь. Остро ощущаю свою наготу, хочу отойти одеться, но Леон привычным уже движением цепляет меня за запястье. — Не надо одеваться. Хочу видеть тебя дома такой.

— Извращенец, — фыркаю, но сажусь на стул, наслаждаясь тем, как Леон втыкает свои зубы в булочку, наверное потому что все еще фантомно ощущаю его эти самые зубы на себе.

Глава 26

Собираюсь быстро. Закидываю форму в сумку и убираю волосы в простой пучок.

Мы выходим из дома. На парковке стоит машина Леона.

Он кивает на нее и сам за руль садится.

Чаще всего я езжу сзади, один раз проехалась в багажнике…

Замираю вспоминая свой дикий страх, что меня сейчас убьют. Свою боль после изнасилования.

Мне нужно ненавидеть Зверева, а вместо этого меняю плохие воспоминания на хорошие, те, где он поймал подушку, где он принес мне кофе, где он удерживал меня большими руками, доводя до оргазма.

Я открываю пассажирскую дверь со стороны водителя, на что Леон удивленно поднимает брови.

— Что?

— Ничего, — отворачивается он к рулю, заводит двигатель, пока усаживаюсь.

— А что за работа? Чем я буду заниматься конкретно? Кого тренировать?

— А тебе бы только жопой покрутить?

— А тебе бы только меня оскорбить? Я нормально спросила!

Леон усмехается в бороду, бросая на меня насмешливый взгляд. Потом достает сигарету и расслабленно управляет машиной в плотном движении.

— Ну?

— В одном спортивном центре. Растяжкой, — о, ну хорошо. — Ты же вроде на фитнес тренера учишься, почему не пошла работать по этой стезе?

— Потому что там денег не так много. А за учебу надо платить.

— Понятно. Давай тогда так решим. Пока ты со мной, я плачу за твою учебу, а ты больше не крутишь жопой перед другими.

Пока ты со мной. Это режет слух, потому что как только Леону наскучит он тут же от меня избавится. Это не должно задевать, мне он даже не нравится, но почему — то обижает. Я конечно не показываю, улыбаясь в свои тридцать два.

— Ладно. Тебе нужны данные?

— Нет, разберусь.

Разберется он. Может я просто помочь хотела.

Мы едем молча, слушая радио и иногда переглядываясь. Здорово это, иметь свою машину. Можешь куда угодно поехать. Ни от кого не зависишь.

— А меня научишь водить? — может быть пока он еще не избавился от меня, мне нужно взять по максимуму?

Он поднимает брови, но тут же пожимает плечами.

— Правила все выучи, научу.

— А потом? На права можно сдавать?

— Мне сдашь. Можешь даже на заднем сидении, — лыбится эта зверюга, а у меня мурашки по коже от мысли, как я буду сдавать ему на права.

— Я хочу хорошо водить, Леон.

— Одно другому не помешает. Я тебя всему научу…

Его большая ладонь падает мне на бедро, обжигая. Я пытаюсь спихнуть, но он только сильнее сдавливает. Оставляю, как есть. Бесполезно с ним. Хочу возмутиться, может быть даже закричать.

В итоге открываю рот и невольно засматриваюсь на его профиль, втягиваю аромат собственного геля для душа. На его теле он пахнет иначе, уже не такой сладкий. Больше терпкий.

Он вполне себе ничего. Даже странно, почему ему потребовалось меня насиловать.

Может быть, если бы не Коля, я вполне могла бы обратить на него внимание, если бы конечно не испугалась его агрессивной силы, которая даже сейчас меня окутывает. И буквально бьет наотмашь, когда он обнаженный сверху.

От неловких мыслей еложу по сидению, убираю руки между ног. Знаю, что Леон видит, наблюдает, порой кажется, что мысли читает.

— А сколько тебе лет? — спрашиваю, чтобы хоть немного снять напряжение с собственного тела.

— Двадцать восемь.

— Всего? Ты выглядишь старше.

— Это все борода.

— А ты никогда без нее не ходил?

— Стал носить, когда в тюрьму сел.

Точно. Он же в тюрьме сидел. Коля говорил. Мне становится неудобно, я снова еложу по кожаному сидению. Такое ведь не спрашивают. Но любопытство буквально распирает.

— Прекрати елозить, нам еще доехать надо, а я уже думаю, где найти парковку и выебать тебя.

— Что? — к щекам жар приливает. — Просто спросить хотела.

— Ну?

— За что ты сидел?

— За убийство.

— А кого ты убил?

— Урода одного.

Судя по выражению лица, Леон больше не расположен к разговору, а я просто сажусь и смотрю вперед, как протекают за окном машины дома и светофоры.

Мы спустя еще пол часа подъезжаем к какому — то складу. Это место мало похоже на фитнес зал. Да и вокруг какая-то обширная стройка.

— Странное место. Мы точно тужа приехали?

— Туда. Не лакшери конечно, но я тут все детство тренировка.

— А почему бросил?

— Потому что убил.

— Точно, — выхожу из машины и иду за Леоном. Меня встречает какой — то уже довольно взрослый мужчина. Но крупный почти как Леон. Я прячусь за него, а старик смеётся.