Неожиданное открытие - valkob55

классом своей школы сдал выпускные экзамены, получил аттестат о среднем образовании. Потом поступил в Томский институт автоматизированных систем управления и радиоэлектроники на специальность «Электронные приборы».

Не скажу, что пять лет в институте были для меня легкими, — сказывалась большая разница в возрасте между студентами и мной, так как на первом курсе мне было всего пятнадцать лет. На четвертом курсе меня чуть не забрали в армию, как раз шла война в Чечне. Посчитали справку об обучении на четвертом курсе института в 18 лет липовой. Мама меня спасла — привезла в военкомат не только бумаги из института, но и захватила с собой декана факультета.

Получив диплом, я пошел в аспирантуру к профессору Шантарову. Занимался у него исследованием анизотропных свойств оптических кристаллов на основе ниобата лития. Попутно принимал участие в различных конкурсах на президентскую стипендию. Выиграл один такой — и окончил аспирантуру в Финляндии, в университет Йоэнсуу, защитил там докторскую диссертацию.

В Финляндии у меня случился бурный роман с нашей аспиранткой из Томска, Надей Н. Мы стали жить вместе. Потом ей предложили докторантуру в США, она с радостью переехала туда. А вскоре я последовал за ней. Помог случай. Фирму, в которой я подрабатывал программистом, купили американцы вместе с персоналом. Компания через год разорилась, а поскольку у меня сохранилась рабочая виза, мне за месяц требовалось найти новое место. Вот тут-то я и прочувствовал полностью все «прелести» безработной жизни в США. Надя помогала мне, присылала по двести долларов в неделю. Потом все-таки я устроился на работу программистом.

Мы встречались с Надей еженедельно, летая по очереди друг к другу. Она жила в Чикаго, штат Иллинойс, я в Филадельфии, штат Пенсильвания, — это два часа в воздухе. Через год мою подругу уволили — не продлили ей докторантуру. Мы были в панике: что делать? Через месяц Надю депортируют из США.

Решил все папа:

— Вы любите друг друга?

— Конечно, — ответил я.

— Так поженитесь, и твоя жена получит визу автоматически.

Я купил лицензию, и через пару недель мы зарегистрировали наш брак в Филадельфии. Потом я устроил жену на работу в фирму, в которой трудился сам. Хорошо, что Надя по специальности тоже программист.

Наша дочка появилась на свет не потому, чтобы мы с Надей так уж желали иметь детей, просто родители трясли нас с двух сторон и требовали внуков. Но в итоге семья не сложилась – с Надеждой мы развелись, и я, в конечном счете, вернулся в Томск, прожив в Штатах двадцать лет.

Бывшая семья осталась в США. Дочка Анечка выросла, поступила в колледж, обзавелась друзьями и подружками. Виделись мы с ней только на каникулах.

Больше я не искал подругу жизни, был эмоционально опустошен. Женскому обществу предпочитал общение со своими институтскими приятелями, коллегами, и конечно, родителями. За последние годы работы в Штатах, когда я был руководителем подразделении, скопил немало средств и купил акции. Они приносили около двух тысяч долларов в месяц. На жизнь в России мне хватит с лихвой.

Но сидеть без дела в сорок пять лет…. Вспомнились вопросы, которые интересовали меня при работе над диссертацией. И я устроился старшим научным сотрудником в лабораторию нашего университета, которой руководил профессор Шантаров, мой бывший научный руководитель. Его заместителем был некто Рудольф Нагибин, с ним у меня отношения не сложились. То ли он завидовал мне, то ли я ему был просто неприятен. Еще тут работали четыре аспиранта и две лаборантки — Люся и Вика. Аспиранты больше тяготели к Рудольфу, лаборантки сразу нашли со мной общий язык.

Наша лаборатория исследовала свойства электрооптических кристаллов, присылаемых нашими заказчиками. Ну и сами мы изготавливали кристаллы на основе ниобата лития.

Проработал я год в охотку. Появился и некий суррогат — замена личной жизни. Суррогат, потому что настоящее — это любовь…. Впрочем, я уже не надеялся, что когда-то испытаю настоящее чувство.

Люся — яркая блондинка, Вика — жгучая брюнетка. Девочки лелеют себя, следят за фигурами, макияж – ресничка к ресничке, шмотки из модных бутиков. Обе окончили спецшколы. Люся свободно владеет английским и немецким, Вика, кроме английского знает еще и французский.

Люся наделена командной жилкой, умеет организовать народ. Вика — ас во всем, что касается экспериментов. Ей нужно поставить задачу — и за остальное можно не беспокоиться.

Подружки всегда затмевали собою прочих девчонок на корпоративах. Я по возрасту был наиболее молодым из старших научных сотрудников, Рудольф — старше меня на десять лет. Девицы наши инстинктивно тянулись ко мне, им со мной оказалось интереснее общаться, чем со своими сверстниками. А аспиранты еще и смотрели на них свысока — почти все они были женаты или с невестами.

Вообще Люся и Вика молодцы — несмотря на свою модельную внешность сосредоточены на научной карьере. На должности «лаборант» останавливаться не собирались, это была пауза перед их поступлением в аспирантуру.

Знакомились девушки с молодыми людьми обычно в ночных клубах. Это я знал из их разговоров. Да и со мной их отношения постепенно становились все более доверительными. Только после первых встреч с кавалерами обычно следовало разочарование ими. Девушки делились со мной этим, за чаем мы часто обсуждали их похождения.

И вот в субботу поздно вечером, мне позвонила плачущая Люся. С первых слов стало ясно, что она еще и подшофе.

— Представляешь, он меня бросил!

Сначала я даже не узнал ее голосок – такой тонкий и жалобный. Люся изливала душу, шмыгала носом, всхлипывала, и время от времени спрашивала:

— Ты еще тут?

— Знаешь, как давай поступим, — я знал, что спокойный ровный тон в таких случаях оказывает самое лучшее действие, — Ты сейчас берешь такси и приезжаешь ко мне.

«Налью ей еще пару бокалов, и пусть уснет здесь, на диванчике, — подумал я, — Черт их знает, этих девчонок, судя по тому, в каком она отчаянье – и в окошко может шагнуть, если останется одна».

Видимо Вики не было поблизости, Люсе не с кем оказалось поделиться — девчонки жили в одной комнате, в общежитии аспирантов.

Через полчаса я помогал зареванной Люсе выйти из такси.

— Тебе чаю или чего покрепче? — спросил я, когда мы зашли в мою квартиру.

Люся махнула рукой – мол, все равно, жизнь и так пошла под откос. Я видел, что ей прежде всего нужно выговориться.

Я достал початую бутылку вино, приготовил немудреную закуску,