Вихрь любви - Мейр Ансворт

Бенджи, прислонившись к дереву, ожесточенно стругал палку. Ноне хотелось встряхнуть его.

— Вот что я тебе скажу, — вкрадчиво произнесла она. — Приведи его сюда и будь с нами во время всего разговора. Когда он скажет мне, зачем меня ищет, тогда уведи его! Хорошо?

Бенджи задумался.

— Что ж… может быть…

— Пожалуйста, Бенджи!

Наконец он согласился:

— Сегодня утром он был поблизости. Я заметил дом, где он остановился на ночлег. Сейчас пойду и приведу его.

Нона отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Да, в лице Бенджи она обрела отличного телохранителя!

Когда Бенджи скрылся из вида, она побежала к ручью и умылась. Потом причесала волосы, попыталась очистить юбки от листьев и застирала грязные подолы. Вынув из кармана серьги, подаренные Лавенди, она надела их. Взглянув на себя в маленькое зеркальце, Нона решила, что теперь действительно похожа на цыганку. Приготовившись к встрече с Джулианом, она стала нетерпеливо ждать. После нескольких недель, проведенных вдали от дома, он казался ей старым другом. Она надеялась, что в Пенгорране не произошло ничего страшного. А вдруг Бенджи ошибся и это вовсе не Джулиан? Нона много раз выбегала на опушку, пока наконец, уже в сумерках, различила две приближающиеся фигуры. Одна, маленькая и гибкая, принадлежала, конечно, Бенджи, вторая же, высокая и широкоплечая… Джулиан!

— Нона! — Джулиан подошел к ней, протянул руки.

Она без колебаний вложила в его ладони свои. Бенджи наблюдал за ними. Джулиан огляделся.

— Почему вы живете как… беглянка? Бенджи мне почти ничего не рассказал. Знаю, что вы пели по городам, так я вас и выследил. Кто-то сказал мне, что вы живете с цыганами: Зачем вы прячетесь от людей, живете совсем одна в лесу… Или с вами здесь Бенджи? — Джулиан испытующе взглянул на цыгана.

— Если бы не Бенджи, я бы умерла от голода. А живу я здесь совсем одна, сейчас я не могу рассказать вам больше. А в Пенгорране не случилось ничего страшного? Отец…

— Нет, нет! Ваш отец поправился. Недавно я видел, как он взбирался в горы. А вот Ханна… Вы должны написать ей, Нона. Она очень беспокоится за вас, особенно после того, как узнала, что кузина Анна уехала в Америку!

— О господи! Я напишу ей, как только попаду в Лондон!

— В Лондон? Что вы собираетесь там делать?

— Вы рассказывали мне о больших домах и работающих там служанках! Я собираюсь стать одной из них! — Она беспомощно развела руками. — Вы же знаете, я ничего больше не умею, кроме как играть на моей кроте!

— И вы готовы таскать ведра с углем на верхние этажи, кувшины из погребов, стоять целыми днями у раковин? Вы же можете играть! Прислушайтесь к моему совету — возвращайтесь в коттедж, пока мы не придумали ничего лучше. Можете пожить в коттедже, а потом уж отправитесь в Лондон, если захотите.

— Ты не посмеешь так просто увести ее! — выкрикнул Бенджи. — Ты ей не муж, не брат…

— Я не понимаю тебя. Полагаю, хочешь сказать, что я не имею на нее никаких прав, но ведь и ты тоже.

Двое совсем непохожих мужчин сердито смотрели друг на друга.

Нона взяла Бенджи за руку:

— Ты не должен ссориться с ним!

Бенджи сплюнул.

— Это все бабьи хитрости! — презрительно бросил он. — Но я могу пустить в ход кулаки!

— Если уж на то пошло, я тоже! — спокойно ответил Джулиан.

Нона встала между ними и топнула:

— Никаких драк! Бенджи, думаю, Джулиан прав, но как быть с отцом? Ханна сказала, чтобы я ушла от него. — Она вопросительно взглянула на Джулиана. Тот покачал головой.

— Я не очень хорошо знаком с вашим отцом… знаю только, что возвращаться к нему на ферму неразумно. Но на короткое время я могу вас приютить.

Немного помолчав, Нона повернулась к Бенджи:

— Думаю, мне нужно вернуться с Джулианом. Кочевница из меня и в самом деле никудышная! — Она печально взглянула на грязную одежду и провела ладонью по грязным волосам. — Я все время одна, и это мне не по душе. С твоей родней, с вами, это другое дело, но до Лондона еще далеко. Не беспокойся обо мне, Бенджи! Джулиан позаботится обо мне. — Она повернулась к Джулиану: — Бенджи волнуется. Он не доверяет нецыганам.

— С ней все будет в порядке, — сказал Джулиан цыгану. — Тебе не о чем волноваться.

Поздним вечером все трое сидели у костра и разговаривали. Нона с радостью отметила, что Джулиан не сердится на Бенджи, а тот отбросил все подозрения. Они с Бенджи учили Джулиана валлийским и цыганским песням под тихий аккомпанемент ее скрипки. Потом втроем пошли к опушке леса и стали смотреть на ясное, лунное небо.

— Это Медведица… Большая Медведица. — Джулиан показал на созвездие.

— Нет, — возразил Бенджи. — Для кочевников это Корабль, а это Портняжное Поле…

— Пожалуй, звучит лучше, чем Плеяды, — согласился Джулиан.

Нона договорилась с Джулианом встретиться утром, и, когда мужчины собрались уходить, Бенджи протянул ей веточку можжевельника.

— Так цыгане желают счастья, — произнес он.

— Дорогой Бенджи! Я буду хранить ее вечно… даже когда она засохнет и осыплется! Я буду думать о тебе и вспоминать, как ты был добр ко мне!

Смущенный Бенджи стал теребить цветастый шейный платой, потом шаркнул ногой, бросив на Нону быстрый взгляд.

— Пусть у тебя все будет хорошо, — тихо произнес он, и Нона, наблюдая, как он удаляется вместе с Джулианом, поймала себя на том, что ей стало грустно и хочется плакать.

Вечером другого дня они с Джулианом добрались до Крейгласа. Часть пути ехали на поезде, потом на попутных повозках и, наконец, шли пешком. Ночь провели в маленькой гостинице, хозяин которой принял их за брата и сестру.

Джулиан относился к Ноне с легким, нетребовательным дружелюбием, что придавало ей уверенности.

— Нона, почему вы предпочли жить у цыган? — спросил он однажды.

— У меня не было выбора. Я наткнулась на них, и они позволили мне остаться.

— А потом?

Она пожала плечами и отвернулась. Когда-нибудь, возможно, она все расскажет Джулиану и спросит, что он обо всем этом думает, но не сейчас…

Как-то раз он задал ей странный вопрос о ее отце, собирает ли тот картины, знает ли художников.

— Мой отец? — растерянно нахмурилась она. — Да, кроме фермы, его ничего не интересует…

Теперь, глядя на коттедж, едва различимый в сумерках, она думала о том, что ее ждет впереди. Она больше не опасалась Джулиана. Но одно воспоминание не давало ей покоя. Той ночью, когда Бенджи повел их смотреть на ночное небо, она заметила, что Джулиан, прислонившись к дереву, смотрит не на звезды, а на нее. И ее беспокоило, что это воспоминание доставляло ей удовольствие.