Гробница Александра - Шон Хемингуэй

десертом, перескакивая с темы на тему, касаясь то недавних поездок на места раскопок, то планов создания нового музея в Акрополе, то фильма, который будут показывать сегодня в местном зимнем кинотеатре, Том не переставал думать о рассказанной ему Викторией Прайс истории.

После крепкого греческого кофе, поданого в крохотных чашечках, Том, извинившись, встал из-за стола и отправился в свою комнату. Симптомы джет-лэга начинали сказываться в полной мере, и, когда принесли десерт, ему уже трудно было поддерживать беседу. Умывшись в ванной комнате в конце коридора, он рухнул в постель и забылся глубоким сном.

9

Выйдя из хэмптонского маршрутного такси у Центрального вокзала, Виктория посмотрела на часы. Было без нескольких минут десять. Библиотека Моргана открывалась в десять тридцать. У нее было достаточно времени, чтобы оставить чемодан консьержу в Доме на Парк-авеню, где жила ее подруга, и отправиться на выставку. Она хотела добраться до библиотеки как раз к открытию. Едва ли в это время там будет много народу. Поскольку это был ее последний перед возвращением в Рим день в Нью-Йорке, девушка считала, что посещение экспозиции станет достойным завершением поездки.

Она провела приятно-безмятежные выходные с Синтией и ее семьей. Живя за океаном, Виктория уже давно была лишена таких продолжительных дружеских встреч. Как чудесно, уложив детей спать, засиживаться допоздна у камина, попивая хорошее вино, вспоминая истории из студенческой жизни и хохоча без повода. Конечно, глядя на Синтию, счастливо вышедшую замуж, имеющую двоих детей и любящего мужа, Виктория волей-неволей задумывалась о своей судьбе. Тем не менее ей не хотелось пока менять свою жизнь. Да, она с трудом оживала после неудачного романа с Лоренцо, но именно там, в Риме, она многое поняла в себе самой, особенно благодаря живописи и беседам с психотерапевтом, которая открыла для нее канал связи с прошлыми жизнями. Конечно, Лоренцо был потрясающе красив, но ей он никак не подходил. В этом она окончательно уверилась и через несколько месяцев после разрыва наконец пришла в себя.

Оставив чемодан в доме подруги, она ощутила себя свободной. Таксист подвез ее прямо ко входу в Библиотеку Моргана. Туго натянутые красочные полотнища на фасаде над тротуаром оповещали о выставке, посвященной Александру Македонскому. Библиотека Моргана располагалась в комплексе зданий, принадлежавших великому американскому финансисту Джону Пирпонту Моргану, центральное из которых некогда было его личной резиденцией. Поднявшись по ступеням и пройдя через стеклянную дверь, Виктория направилась к стойке администратора. Перед ней в очереди стояло не больше двенадцати человек — время было рассчитано идеально. Купив билет, она прямиком проследовала к интересовавшей ее экспозиции.

Как и рассказывал Том, здесь был представлен единственный иллюстрированный манускрипт, повествовавший о выдающейся жизни Александра Великого и пересказывавший легенды о нем. На табличке, предваряющей экспозицию, она прочла, что этот манускрипт датируется двенадцатым веком, однако сам текст восходит к куда более ранним временам, к книге под названием «Жизнь и деяния Александра», вероятно, впервые появившейся в третьем или втором веке до новой эры. В древности ее авторство приписывали современнику и другу Александра Каллисфену, однако скорее всего это ошибка. Возможно, книга сложилась вскоре после смерти Александра, хотя самый ранний из сохранившихся экземпляров относится к гораздо более позднему периоду. «Деяния Александра» в античные времена неоднократно переписывались и дополнялись, так же как и в Средние века, и в византийский период, в результате чего теперь существует целый ряд отличающихся друг от друга текстов, переведенных на множество языков. Виктория была поражена тем, как широко разошлось по миру влияние этой книги за время ее существования. Истории из нее включены в Талмуд, Ветхий Завет и Коран. Они вдохновляли древнеперсидских авторов десятого — двенадцатого веков. Латинский перевод, появившийся в конце третьего или начале четвертого века новой эры, способствовал распространению славы и легенд о приключениях великого царя по всей средневековой Европе. Там традиции эпохи Александра вновь расцвели пышным цветом в местных системах знаний и получили воплощение в различных изобразительных искусствах. Издание, представленное в зале, являлось бесценным сокровищем коллекции Дж. Пирпонта Моргана и представляло собой действительно выдающееся произведение искусства, богато иллюстрированное французским художником-миниатюристом. Должно быть, этой работе он посвятил немало лет.

Викторию манускрипт очаровал. Все иллюстрированные страницы были последовательно выложены в стеклянных витринах, что позволяло подробно рассматривать их вблизи. Естественно, все начиналось с рождения Александра, сопровождавшегося множеством предзнаменований, суливших ему великое будущее. В день, когда он родился, в 356 году до новой эры, его отец Филип Второй Македонский выиграл престижные соревнования в скачках на Олимпийских играх, проводившихся в честь Зевса. Олимпия, мать Александра, в первую брачную ночь увидела сон: Зевс сошел к ней в виде молнии. На иллюстрации, которую рассматривала в данный момент Виктория, рождение Александра было представлено как Рождество Христово — еще один намек на то, что этому младенцу предстояло стать спасителем и героем. Виктория вглядывалась в нежный лик Олимпии, держащей спеленатого новорожденного сына, и восхищалась деталями, разбросанными вокруг этого центрального образа. В правом верхнем углу был нарисован объятый пламенем храм Артемиды Эфесской, одно из семи чудес света. Согласно некоторым легендам, это ужасное событие произошло в день рождения Александра, и храмовые жрицы увидели в нем предсказание рокового будущего для всей Азии. Художник изобразил также огненную комету, прочертившую все небо, — астрономическое явление, которое было истолковано как божественный знак того, что рождение Александра — событие отнюдь не ординарное.

Войдя в зал, Оскар Уильямс мгновенно узнал Викторию по фотографии. Ее трудно было не заметить. Настоящая красавица, мысленно отметил он. На ней были короткий цвета верблюжьей шерсти жакет, белая блузка, пестрый шарф по-модному заматывался вокруг шеи, а джинсы в обтяжку подчеркивали ее прекрасные формы, когда она склонилась к витрине. Оскар не стал подходить к ней сразу же, сначала оглядел зал в поисках камер наблюдения — он вовсе не желал привлекать к себе внимание. Экспозиция занимала две комнаты, витрины были низкими, и никаких перегородок не существовало. Виктория разглядывала первую иллюстрацию — должно быть, только что пришла, решил он, подошел к предваряющей табличке и сделал вид, что читает, в действительности же то и дело бросая словно бы случайные взгляды на девушку.

Виктория переместилась ко второй странице, на которой была помещена особенно восхитительная иллюстрация, изображавшая юного Александра, впервые приручающего своего знаменитого коня Буцефала. Будущему полководцу было всего лет восемь-девять, когда фессалийский коннозаводчик привел царю Филипу великолепного жеребца. Конь был каштаново-коричневый, с белой отметиной на лбу. Его голова напоминала бычью, bucephalos — по-гречески «бык».