Между адом и раем - Джоанна Рид

Неужели она думает, что снова может спать рядом с Муром и избежать близости? Такое, правда, было однажды, но тогда она совсем не знала Ричарда. Не знала, какой у него голос, когда он боится, не знала, как он выглядит, разбуженный среди ночи, не знала, что это такое – чувствовать сильные руки на своем теле. Слава богу, у них с собой две палатки.

У нее уже нет сил сопротивляться ему, но следует восстановить их, иначе лучше повернуть и идти назад. Секс – он для людей, которым не угрожает такое заболевание, как у нее. Для тех, кто может влюбляться, жениться, иметь детей. Человек вроде нее не должен рисковать. Как-то ее подруга по колледжу – они жили с ней в одной комнате – забеременела и заплатила за это абортом. Сандра знала, что Дженни так и не перестала жалеть о нерожденном ребенке. Так что единственное абсолютно надежное средство от беременности – воздержание. По крайней мере, для нее.

– Тебе придется сделать еще один шаг. – Она встала и протянула руку. – Нам надо самим найти место для стоянки у воды, так как Кибо ушел вперед купить в деревне цыпленка.

Мур ухватился за ее руку и разрешил поднять его.

– О’кей.

Он потянулся к ней, но она ускользнула. В его глазах мелькнуло удивление, которое заставило ее сжаться. Сандра подумала, что он может принять ее за ветреную девицу, которая завлекает мужчин, чтобы увидеть их реакцию. Стоит сказать ему правду, и он поймет. А ей так хотелось этого. Но тогда он будет ее жалеть. А это невозможно.

– Тут недалеко, под холмом. – Сандра надела рюкзак окоченевшими пальцами и стала возиться с пряжкой на поясе. Мур застегнул ее, пока Сандра беспомощно наблюдала за ним.

– Эй, – сказал он, поднимая ее за подбородок и заставляя посмотреть ему прямо в глаза. – Если ты беспокоишься о том, что произошло, не надо. Для меня это значило не больше, чем для тебя. Наконец я все понял. Ты действительно импульсивна. Ты что-то делаешь, а потом хочешь забыть об этом. Правда?

Сандра попыталась возразить, но комок в горле помешал ей. Да и что она могла сказать? Он сам это сделал за нее, решив, что она порывистая, эмоциональная дурочка, которая кидается к мужчине и отступает, когда тот подходит слишком близко. Вот и все.

Нет, не все, думала она, медленно шагая вниз по тропе. И все же это лучше, чем жалость.

Когда они наконец добрались до поляны, Сандра выдохлась, а ее ноги стали как резиновые. Куда девалась прежняя выносливость? Поход с Муром оказался трудным. Он лишал ее сил. За один день она взлетела на небывалую высоту и низверглась в бездонную пропасть... Сандра прижалась к дереву, чувствуя прохладу и влажность воздуха. Отдохнув несколько минут, они с Муром поставили палатки, и он ушел.

Кибо появился, хрипло кашляя, с пустыми руками. Он покачал головой и извинился.

– Все на празднике Мох Пуджья, а магазин закрыт. Но когда я сказал про доктора и леди, хозяин пригласил вас к себе в гости.

Сандра закрыла глаза. Единственное, чего ей хотелось, – съесть цыпленка, приготовленного Кибо, и свернуться калачиком в своем спальнике. И никого не видеть. Особенно Ричарда. Она была уверена, что он чувствовал то же самое.

Когда она уже открыла рот, чтобы отказаться, послышались шаги Мура.

– Праздник? – спросил он, переводя взгляд с Кибо на Сандру. – Я бы хотел посмотреть, что это такое. Обычно непальцы не приглашают чужих. Я польщен. А ты? – На лице Сандры он прочел лишь усталость и упрямую решительность.

– Я тоже польщена, но слишком утомлена.

И с тоской посмотрела на свою палатку.

– Не выдумывай. Для тебя это – обычный рабочий день. Именно ты и должна была бы настаивать на участии в местном празднике.

Мур старался не обращать внимания на судороги в ногах после долгого перехода, впрочем, как и на неровный характер Сандры.

– У тебя сейчас не десять человек, а только один... А у меня одна ты, – пробормотал он. Лучше пойти куда угодно, хоть в деревню, чем остаться наедине с ней, есть рис и не замечать этой напряженности.

– Прекрасно. Но должна тебя огорчить – ты уже пропустил День поклонения вороне, собаке и святой корове. И учти, здесь из трехсот шестидесяти пяти дней каждый третий – праздник.

– А что такое Мох Пуджья?

– День поклонения самому себе. Подходит?

– Кому – тебе или мне?

– Мне, конечно. Ты доктор – и так стараешься для других.

– А я как-то не замечал, чтобы ты поклонялась самой себе.

– Ну что ж. Я и не должна этого показывать. – Голос Сандры прозвучал резко.

Кибо зажег фонарь и снова закашлялся.

Ричард нахмурился и пообещал ему приготовить лекарственный сироп. Сандра вошла в свою палатку, куда Кибо уже отнес кастрюлю с горячей водой.

Сандра зажгла фонарь, сняла свитер, майку, брюки и прошла в угол. Нижнее белье вскоре полетело туда же, и она стояла нагая, вздрагивая всякий раз, когда мокрая губка прикасалась к телу.

На стенке палатки была видна ее тень: длинные ноги, плоский живот, маленькие холмики грудей, и сердце Ричарда бешено забилось.

Он попытался убедить себя, что это обычная реакция мужчины на обнаженную женщину. Но если Сандра – обычная женщина, то он не кто иной, как Эдмунд Хиллари, впервые штурмующий Эверест. Лучше бы пойти в свою палатку, тоже раздеться и помыться, но Мур стоял как приклеенный.

Движения Сандры были так грациозны, что он просто не мог отвести от нее глаз. Как бы ему хотелось откинуть полог палатки, взять губку и отбросить ее. Он бы сам намылил эти изящные плечи, потом чуть ниже, еще ниже...

Он собрался с силами и отправился к себе, когда Сандра уже вытиралась. Яростно надраивая кожу, Мур спрашивал себя, кого же он жаждет. Проводник – это кто? Немного гейша, немного суперженщина. Он же хотел только Сандру. А не слишком ли он замахивается, он что, не видит, как на ее лице ясно написано: не подходи!

Но когда они встретились перед тем, как идти в деревню, у нее было другое лицо. Может, это виноват обманчивый свет луны? Он не знал.

– Ты так здорово пахнешь, – сказала Сандра, втягивая воздух.

Он обнял ее.

– А ты похожа на богиню Лакшми, светящуюся в темноте.

Девушка засмеялась, и они, взявшись за руки, пошли за Кибо через поляну к лесу...

– Лакшми сама по себе не светится. Ее путь освещают огнями.

Мур крепко сжал ее руку и потер ладонь большим пальцем.

– Кибо освещает твой путь фонарем. Тебе мало?

– Для меня – вполне. Но не для Лакшми. Для нее убирают дома, украшают их гирляндами цветов, если хотят, чтобы предстоящий год был щедрым.

– Прекрасно. А ты чем одаришь меня, если я украшу цветами свою палатку? – спросил он, привлекая ее к себе.

Потом они молча шли по тропе, следуя за фонариком. Слышала ли она, что он сказал?

– Я не могу обещать тебе...