Модель по вызову - Марина Дмитриева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяйка модельного агентства осмотрела меня придирчиво, словно пытаясь выискать какой-то несуществующий изъян.
— Ты будешь иметь успех, девочка. — Кажется, она осталась довольна моим внешним видом, а что внутри, это мало кого интересует. — Есть в тебе что-то невинное и греховное одновременно, мужики на это ведутся. Только мой тебе совет, перед Юриком хвостом не маши, не для него такие, как ты.
Больно нужен мне этот здоровый бритоголовый амбал-долбежник. Будь моя воля, я бы к нему и на пушечный выстрел больше не подошла. Его лысая наглая морда вызывала лишь неприязнь, а воспоминания о нашем быстром перепихе — тошноту. Поэтому во время своих кратковременных деловых визитов в агентство я старалась пробегать мимо и не попадаться ему на глаза. Почему-то в его присутствии было не по себе, меня начинало колотить, видимо, невысказанная обида на его скотское поведение давала о себе знать. Принцу я хотя бы потом по морде заехала. Привыкай, Светик, глотать обиды. Клиенты тоже не станут с тобой церемониться. Только мне совершенно непонятно, почему Алена и другие девушки агентства чуть ли не сохнут по Упырю, строят глазки, улыбаются заискивающе, считают его харизматичным и брутальным. Вкусы у всех разные, мне же никогда не нравились косящие под гангстеров бритоголовые братки. Но слова Ирины Николаевны задели. Чем, скажите, я хуже лощеного козла, ее братца?
Дверь открылась. Юрий Николаевич, словно почувствовав, что о нем говорят, зашел в кабинет, где мы болтали с хозяйкой в ожидании, когда за мной приедет первый клиент. Костюм — словно он к президенту на прием собрался, походка вразвалочку, руки в карманах. Карие глаза скользнули по мне жарким раздевающим взглядом. Ненавижу. Внутри все затряслось, ногти болезненно впились в кожу ладоней. Тебя только тут не хватало, лысая морда. И так напряжена как струна! Внутри одновременно бушуют отвращение к самой себе и страх, а вдруг я не понравлюсь этому первому клиенту, ведь по части секса у меня, кажется, большие проблемы.
— Хороша, девочка... ладная... В этом платье словно микеланджеловская статуя, — небрежно бросил лысый комплимент.
Нашелся тут, умник.
— Микеланджело Буонарроти по большей части голых мужиков ваял, — не смогла смолчать я.
Юрик угрожающе двинулся в мою сторону. Темные брови Ирины Николаевны озабоченно нахмурились. Такое ощущение, что она не в восторге, когда братец-Бритоголовушка ко мне приближается. Неужели она чувствует с моей стороны какую-то угрозу? Почему?! Ведь сколько таких девочек проходило через его руки. Впрочем, руки не то слово…
Упырь подошел ближе.
— Умная, да?
— Умная, — послушно согласилась я, подозреваю, вызывая в лысом амбале раздражение.
Как же он близко... Очень близко. Невольно занервничала, но шаг назад не позволила сделать пресловутая Устюговская гордость. Захотелось вцепиться ногтями в его наглую рожу! Но я застыла каменным изваянием с приклеенной улыбкой на лице.
— Обопрись вон на то кресло, задери платье до пояса и разведи ноги! Надо более глубоко проверить твою готовность к сегодняшней встрече.
Совсем офонарел, гад. Ненавижу!
— Юра, успокойся, пожалуйста, — решилась подать голос Ирина Николаевна. — Ей сейчас к клиенту идти, будет вся влажная после тебя. Это может не понравиться, девочки должны быть чистенькие.
— Делай, что тебе говорят! — слегка повысил голос бритоголовый, совершенно не обратив внимания на слова сестры.
Заколебалась. Блин, кого мне слушать, скажите, пожалуйста?!
— Знаете что, разберитесь сначала между собой, кто из вас главный!
Хотела выйти из комнаты. Не тут-то было, упырь грубо схватил за локоток.
— Слушай, что тебе говорят, сука!
Руки зачесались, желая врезать этому козлу.
— Да пошел ты! — прошипела весьма невежливо. — Я подписывала контракт с Ириной Николаевной, поэтому буду выполнять только ее распоряжения!
И вообще хозяйка мне больше нравилась, чем ее братец.
Кажется, лысый верзила разозлился, такие обычно не любят, когда их ставят на место. Глаза загорелись злыми карими точками. Ну точно Упырь.
— Ты невнимательно читала, детка, там говорится о трудовой дисциплине и выполнении распоряжений вышестоящего руководства. Так что беги раздвигай ноги. — Противная улыбочка. — А с Иркой я уж без тебя как-нибудь разберусь.
Если бы можно было его убить, а потом долго глумиться над трупом, пиная ногами и втаптывая шпильки дорогих туфель в остывающее тело... В панике взглянула на Ирину Николаевну, та молчала, не одергивала своего любимого братика. Все ясно! Может быть, по бумагам она и главная, но этот бритый упырь имеет над ней власть. Аленка меня предупреждала. Ну что ж, трахнет еще разок, от меня ведь не убудет. Привыкай, Света, с такой работой тебя многие будут иметь. Держа спину прямо, а подбородок высоко, подошла к креслу, наклонилась максимально грациозно, сексуально отставила попу и стала медленно приподнимать платье до заданной высоты, а потом неторопливо развела ноги. Раз, два, три, четыре, пять, время медленно шло, но ничего не происходило. Юрик, видимо, наслаждаясь видом, медлил, не подходил. От унижения заполыхали щеки. Лучше бы как прошлый раз, по-быстрому трахнул, а не заставлял чувствовать себя товаром на рынке, который можно рассматривать кому ни попадя со всех сторон. Ирина Николаевна тоже молчала. Раз все ко мне потеряли интерес, значит, мне можно поправить платье. Но когда я попыталась опустить подол, сразу же услышала грозное: «Не смей!» По коже прошелся холодок, потому что бритоголовый наконец приблизился. Гребаная семья извращенцев, хоть бы хозяйка вышла, нет, стоит и тоже пялится. Мой же взгляд уперся в начищенные до блеска мужские ботинки. Упырь еще тот франт, любит одеваться с шиком. Лощеный сукин сын.
Резкий шлепок по попе. Вскрикнула. Еще один болезненный шлепок, а потом мужские пальцы нежно погладили там, где только что ударили. Странная ситуация, странно реагирует вдруг дрогнувшее тело. Ведь я ни разу не мазохистка, так откуда возникла эта трясучка? Видимо, отвращение. Мне же не могут нравиться, тем паче возбуждать, шлепки и эти наглые самоуверенные руки, которые после поглаживания крепко ухватились за мои бедра? Мужские пальцы снова погладили нежную кожу ягодиц, а потом легли на лобок и немножко сдавили. По телу снова прошла какая-то непонятная диссонирующая волна дрожи. Это просто злость и унижение, которые мне приходится терпеть, да еще при свидетелях в лице Ирины Николаевны. Еще один удар и мой вскрик, который я
