Циклоп в корсете - Дарья Калинина

– Конечно, как совать нос не в свое дело, так вы первые, а влипнете, так сразу жаловаться бежите, – проворчал Валера. – А от чего мы вас спасать должны на этот раз?

Не успели мы удивиться тому, что он нас так хорошо знает (вроде бы не встречались раньше), как Кротов начал рассказывать о том, как ему пришлось ехать к Аполлону и в красках описывать там зверские мучения, которые вынесла Мила перед смертью.

– Это я для пущего эффекта ему наплел, – пояснил он нам. – И что вы думаете, этот Аполлон разрыдался, словно ребенок, а когда перестал рыдать, сразу дал денег на билеты и прочие расходы. Сказал, что если понадобится, то он еще даст, но велел без убийцы Милы не возвращаться. Так что мы тут сколько угодно можем жить.

– Не трепись, – прервал его Валера. – Где наша комната?

Только сейчас я опомнилась от эйфории, которую вызвало появление подмоги, и спустилась на землю.

– А где это вы собираетесь жить? – насторожилась я.

– Как где? Здесь у вас и остановимся, – сказал Кротов. – Эта вертлявая стерва Маша на белом «мерсе» уже должна сообщить здешнему главному… Как его, Маноло? Ему она должна была сообщить о нашем приезде. Я разве вам не сказал, мы связались с вашими христианами, и они разрешили пожить здесь вплоть до окончания следствия. Им тоже неинтересно, что у них на руках оказался труп. Поэтому они приветствовали инициативу русской стороны провести расследование. Им, видите ли, выгоднее, если мы докажем, что произошло убийство. Для их репутации это не так страшно, чем смерть наркомана от передозировки.

Мы только в растерянности покачали головами. Все устраивалось отлично. Ребят разместили в соседней с нами комнате, причем Валера тут же разбрюзжался, что в углах у них пыль, одеяла какие-то влажные, а на окнах нет сеток от насекомых.

– Откуда он такой взялся? – шепотом спросила я у Кротова.

– Он у нас в статистическом отделе сидел, – так же шепотом ответил мне Кротов. – Вот его оттуда и выдернули, когда выяснилось, что срочно нужен человек, владеющий испанским.

«Отличная помощь, – подумала я про себя. – Один немного не в себе, а второй в жизни не участвовал в оперативной работе».

Настроение у меня упало на несколько градусов.

– Пожалуй, с такой помощью мы еще скорей загремим в тюрягу, чем если бы остались одни, – сказала мне Мариша.

Но парни развили бурную деятельность. Не успев умыться с дороги, они пришли к нам и, плотно прикрыв двери, уселись на стулья. Так как стульев было всего два, мы остались стоять.

– Девчонки, – обратился к нам Кротов, – теперь вы должны рассказать нам все по порядку. А то из телефонного разговора я понял только то, что жену Федорчука убили.

– А почему бы вам не обратиться в местную полицию? – спросила я. – У них явно набралось какое-то количество материала. Они ведь должны предоставить вам свои материалы по этому делу?

– С какой стати? – снова начал бурчать Валера. – Очень им нужно делиться с нами. Мы, конечно, к ним сходим, но только завтра, и, боюсь, никаких бумаг они нам не покажут. Так что надежда только на вас.

Мы рассказали все, что нам удалось узнать, и с надеждой посмотрели на ребят.

– Значит, Софи, – задумчиво сказал Валера. – А вы за ней ничего странного не замечали?

– В каком смысле? – удивились мы.

– Ну, внезапных припадков бешенства или еще чего-нибудь?

– Нет, она всегда на редкость уравновешенная, – сказала я. – Даже странно для итальянки. Я всегда думала, что они нормально и говорить-то не умеют, только кричат. А эта – нет. Я ни разу не слышала, чтобы она сорвалась на крик.

– Я тоже, – поддержала меня Мариша.

– Это странно, – отметил Валера. – Вероятно, ее чувства подобны пару под крышкой, рано или поздно он вырывается, и тогда катастрофа. А в каких отношениях она была с Милой?

– Они жили в одной комнате, – сказала я.

– Ага, – многозначительно поднял палец Валера. – В одной комнате и днем, и ночью. Из этого следует…

– Ничего из этого не следует, – прервала его Мариша. – Мы тоже живем в одной комнате, так что мы после этого, розовые?

– Между прочим, про вас тут так и говорят, – невозмутимо сказал Валера.

– Что говорят? – помертвела я.

– Что две подружки убили третью из ревности.

– Да мы эту Милу тут, в Испании, в первый раз и увидели живьем, – возмутилась я.

– Но между тем у вас были ее фотографии, причем она была там снята в очень откровенных позах, – возразил Валера. – И вы их всем показывали. Я в стране всего несколько часов, а мне четыре человека рассказали об этом.

– Мы нашли эти фотографии у нее в спальне! – рявкнула я.

– И не отдали их следствию. Нехорошо, – укорил нас Кротов.

– Виноваты, – с готовностью признала Мариша. – Бес попутал. Но никаких сексуальных домогательств к Миле у нас не было.

– Что-то он вас слишком часто путает, – продолжал ворчать Валера. – Сначала обманули Вадика, – и он кивнул на Кротова, – сказав, что вы соседки убитого, а на самом деле вы даже и близко к дому убитого Федорчука не жили, потом поперлись с ним к Аполлону, затем начали самостоятельное расследование, а теперь еще и это.

– Оставь их, – примирительно сказал Кротов. – Девочки, давайте раз и навсегда выясним отношения, и больше недоразумений между нами не будет. Вы нам честно и откровенно рассказываете, откуда вы знали чету Федорчуков и почему вы взялись расследовать их смерть. А то, сами понимаете, ваше поведение даже для нас выглядит странно, а что уж говорить про испанцев.

– Но это останется между нами? – полувопросительно сказала моя подруга.

Кротов кивнул, Валера отрицательно покачал головой.

– Как вас понимать? – растерялась Мариша.

Кротов вместо ответа о чем-то пошушукался с Валерой и сказал:

– Рассказывайте, если на вашей совести нет других трупов и прочего криминала, то мы никому не проболтаемся.

И мы с Маришей подробно рассказали о том, что познакомились со Степой случайно. И непонятно почему он принял нас за частных детективов и просил проследить за его женой. Покончив с враньем, мы начали рассказывать правду. Про деньги, которые он нам оставил, чтобы мы нашли его убийцу, про его подозрения, про то, как мы приехали сюда, чтобы поговорить с Милой, но ничего толком не узнали, а ее тут же убили.

– Значит, единственная существенная вещь, которую вам удалось узнать, – это то, что Мила хранила у себя пленку с какой-то записью и берегла эту пленку пуще глаза, – подытожил нашу исповедь Кротов.

– А он умней, чем кажется, – шепнула мне на ухо Мариша.

– И где эта пленка сейчас? – спросил Валера.

– Не знаем, – пожала плечами моя подруга. – Последней видела Милу ее соседка, она говорит, что Мила в ту ночь выходила куда-то из комнаты со свертком, где вполне могла быть видеокассета.

– Опять эта Софи, – озабоченно пробормотал Валера. – Что-то больно много она знает.

– Думаешь, и ее того, убьют? – испугалась я.

– Не знаю, но все-таки последить за ней не мешает, – сказал Валера. – А какой тут принцип подселения? Если вдруг приезжает новенький?

– Не знаем, нас вот в одну комнату поселили, – сказала я.

Но Валеру это не удовлетворило, и он пошел узнавать у Ситы. Вернулся он очень довольный.

– Тут такое дело, – сказал он. – Сита сказала, что у них было несколько пустых комнат, Милу можно было бы поселить в любую из них. Сита так и намеревалась сделать, но Софи сама вызвалась, чтобы новенькую подселили к ней. Причем она это сказала еще до того, как Мила приехала.

– Ну и что?

– Может быть, и ничего, – загадочно ответил Валера. – Кстати, эту Софи никто не видел с самого утра, а сейчас на дворе ночь.

Не успел он это сказать, как в дверь постучали. Следом вошел Маноло и разразился пылкой речью. Остальных испанцев я временами понимала, но что касается Маноло, то его я могла понять только по жестам, которыми он украшал свою речь. Его испанский скорее затруднял общение, чем помогал, так как половину звуков Маноло проглатывал, а остальные извращал до неузнаваемости. Но я все же поняла, что время уже позднее, а мы тут уединились в четырех стенах с мужчинами и непонятно чем занимаемся. Он был очень недоволен тем, что приходится объяснять нам такие очевидные вещи, но уходить не собирался. Пришлось отложить обсуждение нашего плана до завтрашнего утра и распрощаться с ребятами. Только после этого Маноло оставил нас в покое.

Уже вторую неделю полным ходом шло следствие по делу убитого Федорчука, работавшего до последнего времени в частной фирме личным шофером у Аполлона Митрофановича. Вернее, следствие делало вид, что активно идет вперед, а на самом деле… Собрано было всего с гулькин нос.

Отработав нескольких подозреваемых, следствие пришло к выводу, что шоферу каким-то образом довелось узнать нечто такое, что сделало его опасным для шефа. Например, присутствовал при нелегальной сделке или даже криминальном преступлении. За Аполлоном было установлено наблюдение, которое оказалось далеко не бесплодным. В его окружении насчитывалось несколько явно криминальных типов, которые вполне могли прикончить беднягу шофера, если им за это было заплачено.