Погранец - Владимир Геннадьевич Поселягин

даже, но жаль для лета, зимой не поспишь. Хотя я подумывал утеплить кузов и печку-буржуйку поставить. Именно «ЗИС» на полянке я и достал, загнал своим ходом под деревья, и вскоре уже спал в кровати. Всё же на гальке, пусть и пляжа, и на кровати, это две большие разницы. Нет, точно утеплю кузов. Надо подумать как.

Отлично выспался, проснулся аж в семь вечера, тринадцать часов спал. Надо же. Голова тяжёлая была, переспал, бывает, так что позавтракал, да что-то яичницы захотелось. На столике и пожарил, поставив там керогаз, а сковорода у меня была. Да и всё что нужно тоже. Отлично яичница зашла, на сливочном масле. Я её с кружочками копченой колбасы пожарил, ну и с горячим ещё свежим хлебом, навернул целую сковороду. Та среднего размера. Потом чай с мёдом и покинув машину, прибрав её, полетел на одеяле в сторону дорог. Тут автомобильная и железнодорожная шли на Ленинград, и наши там с трудом сдерживали немцев, не давая дальше идти. Перелетать реку не стал, с этой стороны встречу. Тут два моста, где немногочисленные потрёпанные в боях советские подразделения спешно строили оборону, пока другие бойцы сдерживали немца, давали время чтобы тут встать крепко и надолго. Насколько я помню историю – не помогло. Немцы несколько дней взламывали оборону и взломав, двинули дальше. Не помню только, взяли они целыми мосты или нет? Кажется, всё же их взорвали. Сам я нашёл отличную позицию. Места отхода, чтобы меня не перехватили, я действую по тактике удар-отскок, серьёзные бои с противником не для меня. Не потяну. В хранилище полторы сотни кило свободного, так что убирая землю кирпичами по этому весу в хранилище, относил и выкидывал в овражке, что в стороне находился, делал капонир для танка. «Тридцатьчетвёрку» использовать буду. А чуть позже достал танк и поставил на замаскированной позиции. Ждём. Противник рядом, уже карабины и винтовки слышно, приближаются. Впрочем, вскоре перестрелки стихли, стемнело. Нашли отходили битые, немцы на отдых встали.

Н-да, я тут жду, а немцы на встречу не явились. И что, мне до утра ждать что ли? Ладно, как доберутся, то эту засаду использую. Не зря же капонир рыл? Так что прибрав танк, я на одеяле, уже достаточно стемнело, не видно, да и туч хватало, полетел рядом с дорогой в сторону немцев, замечая отходящих тут и там советских бойцов. Многие раненых несли. Летел рядом с деревьями, чтобы чуть что юркнуть под их защиту. А двигался у железной дороги, немцы шли и по ней, и по автомобильной. Вот на обеих дорогах удары и нанесу. Сначала по передовым подразделениям, потом по тыловым. Да всю ночь кошмарить буду, а утром в капонире встречу. А там можно и отдыхать отправится. Такой план, и он мне нравится.

 ***

1942 год. 12 июня. Побережье Чёрного моря, окрестности бухты Геленджик. Полдень.

Я сидел на берегу, на кромки воды, зад на гальке, а на ноги накатываются мелкие волны. Покосившись на вышку, та метрах в ста двадцати, тут к обороне и охране берега относились серьёзно, там наблюдатель с биноклем, и вздохнул. Этой ночью прилетел, отдохнуть решил недельку, время полдень, уже накупался, я час из воды не вылезал, вон губы посинели, сейчас просто сидел и грелся под жарким солнцем. Да вспоминал прошедшие месяцы. С чего начать? Пожалуй, с Севастополя. Я там двадцать дней жил на берегу. Купался, отдыхал, только вот, неужели вы думали, что я одним отдыхом занимался? Нет, когда немцы прорвались, оказались под Никелевым, по сути наших войск там не было, я летал, бил их моторизованные группы. Крупные колонны не трогал, а всякую мелочь, что те по полевым дорогам рассылали в разные стороны, это моя законная добыча. Много их побил. Да раз пять так на охоту летал. Это дало мне некоторый опыт засад. Я там, когда в засаде стоял, когда сам тех стоявших ночным лагерем атаковал. Когда как. Был случай, как-то под утро остановили меня, два грузовика с нашими бойцами. Я иллюзию майора НКВД из башни показал, а капитан-стрелок, что подошёл, взял и выстрелил в него из пистолета, и мне в танк гранату кинул. В открытый башенный люк. Диверсанты оказались. Гранату телекинезом обратно, а диверсантов уничтожил. Что они могут против «тридцатьчетвёрки» с двумя грузовиками? Думал немцы, а румыны оказались. Выживших не было. Понятно я вот так на танке не катался, на одеяле или «У-2» находил добычу, подбирался, доставал бронемашину и атаковал. Тут же ситуация другая. Я знал об этих двух грузовиках «ЗИС», набитых «нашими» бойцами. Решил сам их остановить и использовать для атаки моторизованной роты противника на отдыхе, подчистили бы за мной что осталось. А там вон что вышло. Впрочем, чуть позже я тут роту из засады обстрелял, в борта, на дороге. Половину техники выбил. Следующей ночью добил бы, но те с пехотным полком румын соединились. Рисковать не стал. Именно в то время я совершил то, что потом многое предопределило в моей тактике. Я разозлился, что меня бомбили, и наведался на румынский аэродром, а он был ближе, да и они меня штурмовали, эти бипланы, и на «КВ-2» просто уничтожил там всё. А не было у них ничего противопоставить мне.

После этого я перебрался в Ленинградскую область. Там просто на дорогах работал, ночами, и только ночами, бил стоявших на отдыхе, жёг технику, по солдатам прицельно отрабатывал. Ночью гаубица прямой наводкой - это вещь. Наносил поражение, и пока те организовывали оборону, я уже скрывался. Серьёзно так прошёлся за неделю от Великого Новгорода до берегов Балтийского моря, создавая заторы на дорогах из битой и горелой техники, расстреливал с тыла орудия артиллерийских батарей, около трёх десятков батарей по сути только на переплавку, а потом в других местах в обратном направлении, вернувшись к дороге Ленинград-Новгород. А там снова, расстраивая серьёзно тылы немцев до Балтики. Боевые части я щипал редко, да и то с тыла, когда те не ждут. Удар-отскок, эта тактика себя полностью оправдала. Пополнял боезапас за счёт немцев, с захваченных ими складов. Ещё добавлю, к моему удивлению, по направлению на Ленинград, немцы использовали мало танков. Я уничтожил их с пять десятков и с три десятка самоходок. Около ста бронетранспортёров и десятка броневиков. Я практически выбил ударные силы у противника, но они и пехотой неплохо наступали. Моё вмешательство сказалось, Ленинград всё же был блокирован, но на полтора месяца позже. В