Белое на черном … - Вячеслав Юшкин

Чего экономить. Опять гороховый концентрат и это совсем неплохо тушенка американская. Но без разницы и её сжуем. Она вполне себе приличная консерва. Покормили и повели оружие получать. Винтовки грязные, в крови и пыли. Штыков нет, растеряли или отломали. Все хватают винтовки Мосина, я же увидел СВТ-40 и потянулся за ней. Вещь редкая. Самозарядная винтовка Токарева — надежная вещь. Отличное оружие. Немцы за этими винтовками гоняются. Наши не любят — объяснение почему не любят. Винтовка ненадежная, её чистить надо. Более тупого не слышал. Оружие надо чистить и холить и тогда оружие к тебе тоже с душой отнесется и в бою не подведет. Старшина, который выдавал винтовки только и спросил — знаешь, что за винтовка. Знаю — отвечаю. Мне бы принадлежности и магазины. Старшина махнул бойцу, который ему помогал и тот приволок противогазную сумку с принадлежностями и магазинами. Так к СВТ идет три магазина и четвертый в винтовке. Здесь мне отвалили сразу десяток. Вот это богатство, и я отошел в отнорок траншеи и постелив кусок холста принялся разбирать и чистить винтовку. Чистить винтовку надо и будет тебе счастье и может не семь часов жизни. Так засрать оружие может только идиот. Еле отчистил. Из магазинов три пришлось вернуть старшине — погнуты пулями и в дело не пойдут. Зато, когда возвращал магазины получил штык к винтовке. Это ножевой штык и теперь у меня полный комплект. СВТ — 40 и весь комплект к ней. Старшина все равно проверил как почистил я винтовку и удивился. Спросил — ты знаешь сколько тут живут. Я ответил просто — сколько не живут, но все эти часы мои будут. Ладно говорит — про винтовку знаешь, как регулировать. Знаю, говорю, весь секрет в газорегуляторе, чем больше откроешь, тем меньше грязи в винтовку попадет. Старшина опять спрашивает — кадровый. Нет говорю просто на гражданке интересовался. Да и на фронте не первый раз уже. Так и поговорили. Начало светать. Мы занимаем одну сторону улицы и на другой стороне немцы. Между нами, улица и пространство метров сорок. Всё это пространство покрыто телами. Наших и немцев. Они свою часть укрепили навроде каменной стены. Заложили проходы между домами и получилась крепостная стена в высоту где-то метра два-три и с высоты они нас бьют. У нас оборона только в домах. Вот и атака — бежать нам рядом, но перед нами пулеметы и самое главное думаю надо- вскочить первым, раньше всех и вперед, надо добежать первым до немецких позиций.

Вот и крики-За Родину! За Сталина! Побежали сначала командиры, потом уж и красноармейцы. И я выскочил из укрытия первым и прыжками вперед. Лопатка на яйцах за ремнем. И винтовка наискосок к груди прижата. При такой плотности огня — за черенком от лопаты прятаться станешь. Один раз цепь легла — но опять подняли и вперед. Я же успел и проскочил первым к немецкой позиции. У меня над головой немецкие пулеметы стреляют. Уши от грохота закладывает. Я же слегка осмотрелся и броском вверх отправил первую гранату и накрыл первый пулемётный расчет. Наши лежат и пытаются вжаться в землю и тела тех, кого убили раньше. Пули с каким-то мерзким звуком рвут мертвые тела. Я же кидаю следующую гранату в следующий пулеметный расчет. Немцы рассчитали всё и плотность огня, и дальность. Вот только не посчитали, что вот здесь будет мертвое непростреливаемое пространство. И теперь я не пригибаясь глушу немецкие пулеметы одним за другим бросками гранат. У немцев начинается паника. Но ситуация патовая, я могу только снизу кидать гранаты. Залезть на импровизированную крепостную стену я не могу. Немцы же не могут меня накрыть огнем. Так мы бегаем друг за другом. Они пытаются скинуть на меня гранату, но как только высунется очередной гранатометчик его снимают стрелки, что на земле лежат, вот так и бегаем. Бегу вдоль стены и спотыкаюсь, лечу вперед руками — винтовка в одну сторону я в другую. Матерюсь во весь голос и чудо. Я споткнулся о сумку с противотанковой гранатой. Убитый боец нес на себе сумку с гранатой и рядом второй с такой же сумкой. Это истребители танков. От нашего состояния придумали. Вооружали пару красноармейцев противотанковыми гранатами для борьбы с танками. Смертники они были, но вот мне их гранаты пригодились. Гранаты у меня уже кончились, и немцы приободрились и нехорошо так оживились. Залопотали по-своему. Но зря они так преждевременно ободрились — гранату из сумки достать секундное дело. Вот и проем в этой баррикаде, как раз граната войдет. Привязать веревочку и отойти немного, и потянуть веревочку. Взрыв сильный, меня аж оглушило. А вот баррикаде немецкой не поздоровилось. Пролом в этой крепостной стене и тогда я уже не размышляю и только вторую гранату прячу в другую щель на баррикаде и снова взрыв и ещё один пролом и тут крик со всех сторон. С земли вскочили и живые, и раненные и с криком — да не с криком — За Родину! За Сталина! С русскими словами все кинулись к проломам и всё немцы уйти не успели. Их убивали и за Родину, и за Сталина, и за тот страх умереть и за то чувство безнадежности и безвыходности, с которым лежали перед пулеметами. Били и резали, и рвали голыми руками. Отбили этот дом и теперь надо было удержать эту позицию и здесь нам помогла немецкая привычка — очень тщательно готовить позицию. Они, немцы подготовили свои позиции к круговой обороне и переставив пулеметы в бойницы ведущие к немцам мы приняли немецкую контратаку на их же пулеметы и теперь веселились мы и мат стоял трёхэтажный. За свой страх мы немцам отомстили.

Затем всё пошло, как всегда. Сначала артналет, затем авианалет. И если артналет пережить можно, то налет лапотников очень проблематично — он зараза кладет бомбы прямо в нашу позицию, с пикирования и кладет. Без промаха. Первый налет, второй налет, на третий налет я не выдержал и прятаться не стал. Стал на колено и прицелился и жду. Вот он пошел в пике, и я стреляю. Никакого упреждения брать не надо, когда стреляешь по самолету при пикировании. Отстрелял я первый магазин, перезарядил и вот они пошли на второй заход — сейчас будут пушками и пулеметами чесать. И я стреляю — бронебойная, трассирующая, бронебойная, трассирующая, бронебойная и наконец попал. Остекление кабины полетело и пикировщик, не выходя из пике врезается в землю и