Сила Декстры (книга 3) - Евгения Лопес

Космический гостиничный комплекс. Его проект, который он задумывал, обдумывал, представлял, которым он жил целых полгода. Нет большего счастья для творческого человека, чем реальное воплощение его фантазии. Для сценариста это означает снятый фильм, для драматурга – поставленную пьесу, для писателя – изданную книгу, для композитора – исполненное со сцены произведение. Ну, а для архитектора – конечно же, построенное здание. И он был так счастлив наблюдать, как растет, как разворачивается в высь и в ширь его комплекс… Достроят ли его до конца? Этого архитектор уже никогда не узнает. Но если все же достроят, комплекс будет хоть какой-то памятью о нем…

А ведь до сих пор он никогда не задумывался о смерти. Разве что в детстве, как все, не всерьез, а потом забыл. Она всегда казалась такой далекой, что не вызывала ни ужаса, ни смятения. А сейчас ему кажется, что она держит его за руку. И руки холодеют…

Страшно. Горько. Обидно. От несправедливости, от бесправия, от собственного бессилия. И отчаянно хочется жить. Жить! И уже не важно, как. Только бы дышать, видеть этот мир… Чувствовать…

Он долго еще стоял у окна, затем вернулся на кровать, где его в конце концов все-таки сморил сон.

На следующий день за ним пришли ближе к вечеру. Посадили в автомобиль и повезли в сторону столицы.

Путь показался ему долгим. Они обогнули город, достигли парка, окружавшего Правительственный дворец, и, покружив над ним, снизились и приземлились в самом отдаленном уголке, на небольшой поляне. Сидевший рядом командир, сорокалетний офицер с циничным прищуром голубых глаз и аккуратно уложенной прической, бесцеремонно подтолкнул его:

– Выходи.

Он вышел, и тут же в бок ему уперся лазерный пистолет. Один из солдат расстрельной команды распорядился:

– Сюда становись.

Он встал туда, куда указали; остальные, пять человек, выстроились напротив. Вокруг поляны покачивали своими пышными кронами деревья, где-то невдалеке журчала вода – судя по негромкому звуку, небольшая речка, среди травы яркими вкраплениями пламенели цветы – и их красота казалась сейчас нелепой, какой-то неуместной. Офицер принялся зачитывать приговор: «За предательство интересов Верги и вергийского народа…»

Хадкор не слушал его; он смотрел в небо. Оно было безоблачным, просветленным, прозрачным и словно каким-то живым. В последние минуты существования почему-то хотелось вглядеться, окунуться в эту бездонную ясность. Но что это? В вышине вдруг показалось несколько темных точек. Стремительно растущих…

И, очевидно, по причине эмоционального ступора, в котором он пребывал после мучительного двухдневного ожидания смерти, будучи не в силах даже пошевелиться, замерев в оцепенении, он наблюдал, как на поляну молниеносно упали несколько автомобилей, из которых высыпали вооруженные номийцы, человек десять. Как быстро и ловко они обезоружили вергийцев и, без труда преодолев их сопротивление, затолкали в машины. Офицер успел только крикнуть потрясенно:

– Вы кто?

– Мы – «Сила Декстры», – ответил звонкий девичий голос, и тут только Хадкор разглядел, что среди спасителей, одетых в одинаковые темно-зеленые комбинезоны, есть девушка. Очень знакомая девушка…

О-Кина приблизилась к нему, каким-то небольшим инструментом расстегнула наручники, помогла стряхнуть их на землю, улыбнулась и просто сказала:

– Ну, пойдем?

Он оторопело кивнул и последовал за ней в один из автомобилей.

За рулем сидел Я-Ман; О-Кина разместилась рядом с ним на переднем сиденье, а Хадкора усадили на заднее, где его соседями оказались И-Зур и Е-Нош, которые тут же принялись обнимать его и хлопать по плечам.

– Ну ты герой! – восхищенно наперебой восклицали они. – Говорят, ты спас Рилонду, Алана, и всех, кто был на переговорах! Браво! Уважаем!

Автомобиль поднялся в воздух и направился к Рему.

– Выпей вот это, – О-Кина протянула ему кружку с напитком светло-зеленого цвета. – Успокаивающее. Приводит в порядок нервную систему после сильного стресса. Тебе сейчас надо.

Вкус и запах напитка были приятными; он выпил и почувствовал, что и в самом деле понемногу оживает: легкие, до сих пор как будто напрягшиеся в спазме, начинали мягко расправляться; расслаблялись мышцы, светлел скованный ужасом разум. Лекарство бережно, деликатно восстанавливало организм от жестокой нервной встряски. И вскоре, обретя способность говорить, он хрипло выдохнул:

– А вы как здесь? Как узнали обо мне?

И-Зур довольно приосанился.

– Расскажу все по-порядку. Вечером следующего после вашего побега дня мы успешно реализовали свой замысел: напали на вергийцев, воспользовавшись их же оружием, заперли их в штабе, захватили военную технику и телестудию. Потом всю ночь и все утро вещали информацию о нашем движении. А к обеду уже стало известно, что Ю-Тар собирает представителей Сопротивления со всех материков, и нас тоже, на переговоры в столицу. Мы прилетели в Рем. На переговорах очень скоро достигли согласия в том, что Декстру нужно срочно очищать от чужаков. Составили план из двух этапов: сначала прогоняем вергийцев восвояси, а уже потом приступаем к подробному, детальному обсуждению реформ, Конституции и обустройства государства. Лидеры повстанцев пообещали прекратить вооруженные операции; Ю-Тар, в свою очередь, гарантировал, что направит армию исключительно на борьбу с внешними захватчиками. А движение «Сила Декстры», то есть нас, он поблагодарил особо, за верные и конструктивные идеи. А после общей беседы отозвал меня в сторону и попросил выполнить важное поручение. И рассказал о тебе… О твоем поступке. И о том, что Рилонда перед отлетом взял с них, Ю-Тара и А-Тоха, слово, что они не допустят твоей гибели – любой ценой. А также успел по телефону дать указания атонскому послу, а Дайо – эйринскому. И о том, что убедить Барруха помиловать тебя не удалось, даже вчетвером, поэтому способ остался только один…

– И мы, конечно, сразу взялись за дело, – подхватил Е-Нош. – Установили слежку сначала за звездолетом, потом – за твоим «кортежем»… Дальше ты видел.

– Спасибо, ребята, – растроганно поблагодарил он.

– Спасибо больше всех О-Кине скажи, – улыбнулся Е-Нош. – Это она и придумала все, и организовала, и с ночи глаз не сомкнула, чтобы не упустить момент, когда тебя повезут.

– Вовсе не обязательно было об этом упоминать, – сердито одернула его девушка.

– А что такого? – удивился Е-Нош.

– Ничего, – она отвернулась.

Хадкор осторожно коснулся ее плеча.

– Спасибо тебе.

Она обернулась, встретилась с ним глазами и покраснела.

– Не за что.

И вновь внимательно вгляделась вперед.

Через полчаса они приземлились на окраине столицы, возле двухэтажного дома.

– Здесь живет мой дядя, – пояснил И-Зур, – мы остановились у него. Он тоже сторонник нашего движения. И вообще, у нас уже очень много последователей.

Хозяин и его жена, добродушные пожилые номийцы, встретили их тепло и радушно, и сразу усадили ужинать за большой, уставленный огромным количеством блюд стол; историю освобождения Хадкора выслушали участливо, искренне поздравили его. На протяжении ужина подходили еще гости – и участники движения из Мару и Рема, и просто соседи, находившиеся в приподнятом настроении от последних новостей об окончании гражданской войны, кардинального пересмотра политики главной партии, изгнании чужеземцев и будущих реформах. Все это многочисленное пестрое общество торжествующе гудело, бурно обменивалось мнениями, шумно радовалось; и глядя на них, Хадкор окончательно осознавал, что он – живет. Что теперь еще долго-долго будет видеть мир, наслаждаться им и успеет еще очень многое сделать, создать и построить. И от этих мыслей счастье поднималось и захлестывало изнутри ликующей волной…

Празднование все длилось, расходиться, похоже, никто не собирался, но когда на темном небе за окном россыпью чистых оранжевых капель зажглись звезды, он заметил, что О-Кины за столом уже нет. Он незаметно вышел, поднялся на второй этаж и заглянул в приоткрытую дверь одной из небольших комнат.

О-Кина стояла у окна спиной к двери и задумчиво смотрела вдаль. Он закрыл дверь, подошел к ней и легко, нежно обнял хрупкие плечи; она не отстранилась и не сбросила его руки, дыхание ее чуть сбилось, стало неровным; а он почувствовал, что на ней надета только длинная тонкая рубашка, и больше – ничего; и горячее волнение острым током пронзило его.

– Почему ты одна? – прошептал он. – Там еще все в самом разгаре…

– Это моя спальня здесь, – так же тихо ответила она. – Я просто ушла к себе. Устала… Хотела отдохнуть. Но не спится. В голове все смешалось от стольких событий… Все думаю, думаю…

– О чем?

– О нашей новой жизни… Которая будет у номийцев… Если действительно появятся возможности, хочу пойти учиться… Мне очень нравятся химия, фармакология. Хотела бы заниматься этим…