Ловец огней на звездном поле - Чарльз Мартин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В половине седьмого вечера кассиры подбили баланс за прошедший день и разошлись, предоставив братьям закрыть главное хранилище и выключить свет. В этом не было ничего необычного – подобное происходило регулярно, и отсутствие самого Эллсуорта никого не удивляло.
На двери хранилища были хорошо видны следы трех попыток ограбления. В одном случае преступники воспользовались динамитом, во втором – слесарными инструментами (в том числе кувалдой), в третьем – все теми же инструментами и бульдозером. Все три попытки оказались безуспешными. На работу банка они никак не повлияли, если не считать того, что Эллсуорт распорядился снести стену, ранее скрывавшую вход в хранилище от взглядов клиентов. Каждый, кто заходил в банк, говорил он в ответ на недоуменные вопросы, должен своими глазами видеть, что здесь его деньгам ничто не угрожает. Слегка поцарапанная бронированная плита действительно служила наглядным подтверждением абсолютной надежности и безопасности «Сута-банка». Одна из местных газет даже сфотографировала эту дверь и разместила снимок на первой полосе. Заголовок гласил: «Единственное место в городе, где ваши деньги чувствуют себя спокойно».
Еще в начале 1979 года инспекторы регулирующего органа оценили банк в 57 миллионов долларов, что сделало его «местным финансовым учреждением регионального значения». Примерно в то же самое время начали появляться первые признаки надвигающегося экономического кризиса. Несмотря на то что тогдашний президент Джимми Картер[30] был фермером из Джорджии, его финансовая политика обернулась для страны серьезными трудностями, и это не могло не отразиться на процентных ставках. К весне 1979 года ставка по кредитам достигла пятнадцати процентов. Два года спустя она выросла до двадцати с половиной процентов (это, кстати, стало одной из причин, почему Картер не остался на второй срок). Многие предприниматели и простые граждане стремились найти способ надежного вложения капиталов, и такой способ, конечно, нашелся. Наиболее надежными считались облигации на предъявителя[31], популярность которых уступала только наличным. Продавались они с фиксированной процентной ставкой, неизменной на протяжении всего периода действия облигации, и успевали окупиться дважды в течение года. Владельцу такой облигации достаточно было лишь отстричь купон, отправить его в компанию-эмитент и получить прибыль, составлявшую от шести до восьми процентов.
Существовала, однако, одна проблема. В отличие от акционерных сертификатов, такие облигации не являлись именными и выдавались на предъявителя, то есть на самой облигации не было проставлено имя владельца. А это, в свою очередь, означало, что такие облигации невозможно было восстановить в случае кражи. И приостановить выплаты по ним или объявить их недействительными тоже было нельзя. С тем же успехом можно было потерять стодолларовую бумажку или купюру в сто тысяч – когда-то существовали и такие. Именно по этой причине в 1982 году выпуск подобных облигаций был запрещен специальным решением правительства.
Но это так, к слову. В семьдесят девятом облигации на предъявителя все еще были в большом ходу, и люди со всей Джорджии обращались в банк Эллсуорта по двум причинам. Первая из них была проста – безопасное хранение, поскольку хранилище «Сута-банка» было неприступным для воров и грабителей. Дважды в год те, кто хранил свои облигации в депозитарии, появлялись в банке, предъявляли клиентскую квитанцию, отрезали несколько купонов и направляли их для оплаты в компанию-эмитент, после чего облигации снова запирались в номерную сейфовую ячейку. Вскоре, однако, процентные ставки по кредитам добрались до двадцати процентов, и появилась другая возможность. Теперь держатели облигаций на предъявителя обращались в банк и оформляли кредит – обычно на сумму, составляющую около девяноста процентов от номинала облигаций, а сам кредит клали на ссудно-сберегательный счет, где ставки были на пункт-два выше, чем на обычные вклады. Таким образом, получалось что-то около шестнадцати процентов. Разница в восемь-девять пунктов и составляла чистый доход вкладчиков. По тем временам это было немало, поэтому к середине 1979 года подобный способ не только сохранить, но и преумножить капитал стал пользоваться бешеной популярностью. По моим оценкам, в ночь торнадо в хранилище «Сута-банка» скопилось на шесть с лишним миллионов облигаций на предъявителя, большинство из которых являлись залогом по выданным кредитам.
Как и положено, все облигации хранились в номерных ящиках у дальней стены хранилища.
Почему так произошло? Да всего лишь потому, что простые люди не доверяли государству (особенно когда речь шла о двузначных процентах), к тому же американские парни по-прежнему торчали в далеком Вьетнаме. Отдать вам наши денежки, чтобы вы растратили их неведомо на что? Хрена-с-два!.. Молодежь Джорджии все чаще устраивала демонстрации с флагами Конфедерации, выкрикивая лозунг «Рейгана в президенты!» и другие слова, написать которые я здесь не могу.
У сложившейся системы был, однако, один существенный недостаток. Программа защиты вкладчиков Федеральной корпорации страхования банковских вкладов не распространялась на ценные бумаги, служащие залогом по кредиту. Не страховала ФКСВ и ценности, помещенные в банковские депозитные сейфы, но на это мало кто обращал внимание. Клиентам «Сута-банка», приезжавшим из самых разных мест от Флориды до Алабамы, хватало одного взгляда на дверь хранилища – поцарапанную, но непобежденную, чтобы убедиться: лучше хранить деньги здесь, чем под матрасом. Тем не менее, стремясь привлечь как можно больше новых клиентов и успокоить старых, Эллсуорт сам застраховал содержимое депозитария. С его стороны это было только логично и естественно: никаких проблем подобное решение не сулило.
Кроме одной…
В тот вечер братья как раз запирали хранилище и входные двери, когда на восточном горизонте где-то в районе Суты появились темные грозовые тучи и засверкали далекие молнии. Уильям и Джек даже поднялись на третий этаж и некоторое время смотрели в окно, наблюдая, как хлещут землю яркие электрические разряды.
Эллсуорт, которому они пытались позвонить, на звонки по телефону не отвечал, и Уильям сказал:
– Надо бы проведать, как там папа.
– Давай ты. Меня ждут… – Джек посмотрел на часы. – Через двадцать минут начинается игра. – И, не прибавив ни слова, он вскочил в свой седан и помчался на север, к побережью и ресторану, в задней комнате которого каждую среду шла большая игра в покер. Правда, тот роковой день был понедельником, но в последние несколько месяцев средой был для Джека едва ли не каждый день недели.
Уильям тоже сел в машину и отправился домой. Ехал он не быстро, потому что уже начался ливень. Наконец обсаженная пекановыми деревьями подъездная дорожка осталась позади, и Уильям припарковал машину во дворе. К этому времени ливень перешел в град – каждая градина размером с мячик для бейсбола, не меньше, – и вся домашняя птица, напуганная непогодой, сидела в амбаре. Там же стоял и Большой Бубба. В доме никого не было, нигде не было видно и небольшого пикапа, на котором обычно разъезжал Эллсуорт. Услышав переданное по радио сообщение о торнадо, который приближался к Брансуику, Уильям поехал обратно, чтобы переждать непогоду в банке. Он думал, что и отец, наверное, тоже вернулся в банк, но, подойдя к двери, увидел, что стекло в ней разбито и какой-то мужчина в черной лыжной маске роется в ящиках кассовых аппаратов.
Эллсуорт пережил мировую войну, депрессию и несколько попыток ограбления, поэтому он постоянно носил с собой армейский «кольт» сорок пятого калибра. По такому же пистолету он купил и каждому из своих сыновей, как только им исполнилось шестнадцать. Эллсуорт справедливо считал, что вместимость пистолетного магазина больше, чем у револьвера, к тому же ствол такого калибра должен был показаться достаточно убедительным аргументом любому, самому отчаянному грабителю.
Обращаться с оружием братья умели с детства. Стреляли оба отлично, поэтому когда после университета Джек и Уильям поступили на работу в отцовский банк, они договорились держать оружие под рукой каждый раз, когда окажутся внутри банка или где-то поблизости от него. Уильям носил свой «кольт» в портфеле. Увидев взломанные кассовые аппараты, он бесшумно достал оружие, приставил ствол к голове злоумышленника и… и Джеймс Браун Гилберт не только поднял руки вверх, но и сознался во всех преступлениях, которые он собирался совершить.
По стечению обстоятельств именно в этот момент город накрыл торнадо. На улице разверзся настоящий ад. За считаные минуты набравший силу ветер добрался и до здания, в котором размещался «Сута-банк». Толкая перед собой грабителя, Уильям едва успел спрятаться в хранилище, когда бешено вращающийся воздушный смерч сорвал металлическую крышу вместе с обрешеткой и стропилами. Дверь Уильям закрыл, и, пока снаружи раздавался грохот рушащегося мира, оба мужчины сидели в полной темноте. Часть крыши – в том числе несколько самых тяжелых бревен – упала прямо перед хранилищем, остальное торнадо разбросал по окрестным улицам и двинулся дальше.