Практическая энциклопедия «Основы правильной духовной жизни» - Игнатий Брянчанинов

Сердце, осененное Божественной благодатью, воскресает в духовную жизнь, стяжавает духовное ощущение, не известное ему в состоянии падения, в котором словесные ощущения человеческого сердца умерщвлены смешением с ощущениями скотоподобными… Итак, духовное рассуждение есть достояние совершенных христиан; участвуют в этом благе значительно преуспевшие в благочестивом подвиге; чуждо оно новоначальных и неопытных, хотя бы они были по телесному возрасту и старцы. 3. 54–62

ДЕМОНСКИЕ БРАНИ

Падший ангел, присужденный пресмыкаться по земле, употребляет все усилия, чтобы и человек постоянно пресмыкался по ней. Человек, по причине гнездящегося в нем самообольщения, весьма склонен к этому. Он имеет ощущение своей вечности, но так как это ощущение повреждено лжеименным разумом и лукавой совестью, то человеку и представляется его земная жизнь бесконечной. На основании этого обольстительного, ложного, гибельного сознания человек предается исключительно заботам и трудам о устроении своего положения на земле, забывая, что он на ней — кратковременный странник, что его постоянная обитель — или небо, или ад. Священное Писание говорит от лица падшего человека Богу: Прильпе земли душа моя: живи мя по словеси Твоему (Пс. 118:25). Из этих слов явствует, что пристрастие к земле умерщвляет душу вечной смертью; она оживляется Словом Божиим, которое, отторгая ее от земли, возносит мысли и чувствования ее к небу.

«Диавол, — так любомудрствует о падшем ангеле святой Иоанн Златоуст, — бесстыден и нагл. Он нападает снизу. Впрочем, в этом случае побеждает по той именно причине, что не стараемся сами подняться туда, где бы он не мог нас ранить. Ибо он не может подняться высоко, но пресмыкается по земле, и потому змей есть его образ. А если Бог устроил его таким вначале, тем более таков он ныне. Если же не знаешь, что значит нападать снизу, я постараюсь объяснить тебе этот способ борьбы. Итак, что значит нападать снизу? Одолевать посредством земного, посредством наслаждений, богатства и всего житейского. Посему, если диавол видит кого парящим к небу, то, во–первых, не в состоянии напасть на него, а, во–вторых, если и отважится напасть, тотчас сам падает, потому что — будь безопасен — у него нет ног. Не страшись его: у него нет крыльев — ползает только по земле, пресмыкается между земными вещами. Не имей ничего общего с землей: тогда не нужен будет и труд. Диавол не умеет сражаться открыто, но как змей скрывается в терниях, так он всего чаще притаивается в прелестях б о г а т с т в а. Если посечешь сие терние, он скоро придет в робость и побежит. Если умеешь заговорить его Божественными заклинаниями, то легко ранишь его. И у нас, и у нас имеются духовные заклинания: имя Господа нашего Иисуса Христа и сила крестная». 5. 323–324

Преподобный Макарий Великий говорит: «С того времени, как при посредстве преступления заповеди (в раю первыми человеками) зло вошло в человека, диавол получил свободный доступ всегда разговаривать с душой, как разговаривает человек с человеком, и влагать в сердце все вредное». Разговаривает диавол с человеком, не употребляя голоса, но словами, потому что мысли суть те же слова, только не произнесенные голосом, не облеченные в звуки, без чего человек человеку не может сообщать мыслей. В том же Слове Великий Макарий говорит: «Диавол так хитро действует, что все злое представляется нам как бы рождающимся само собой в душе, а не от действия чуждого (постороннего) духа, злодействующего и старающегося утаиться». Ясные признаки пришествия к нам и действия на нас падшего духа суть внезапно являющиеся греховные и суетные помыслы и мечтания, греховные ощущения, тяжесть тела и усиленные скотские требования его, ожесточение сердца, надменность, тщеславные помыслы, отвержение покаяния, забвение смерти, уныние, особенное расположение к земным занятиям. Пришествие к нам падшего духа всегда сопряжено с ощущением нами смущения, омрачения, недоумения. «Помыслы, происходящие от демонов, — сказал Великий Варсонофий, — прежде всего, бывают исполнены смущения и печали и влекут вслед себя скрытно и тонко, ибо враги одеваются во одежды овчие, т. е. внушают мысли, по–видимому, правые, внутрь же суть волцы хищницы (Мф. 7:15), т. е. восхищают и прельщают сердца незлобивых (Рим. 16:18), тем, что кажется хорошо, а в самом деле зловредно…» Смиренная преданность воле Божией, сознание и готовность претерпеть все страдания, какие попущены будут Богом, совершенное невнимание и неверие ко всем словам, действиям и явлениям падших духов уничтожают все значение их попыток. Попытки их получают величайшее значение при внимании к ним и при доверии к бесам. 5. 334–336

Гляжу на мир — вижу: сети диавола умножились в сравнении с временами, когда–либо бывшими; умножились книги, содержащие лжеучение; умножились умы, содержащие и сообщающие другим лжеучение; умалились до крайности последователи святой Истины; усилилось уважение к добродетелям естественным, доступным для иудеев и язычников; явилось уважение к добродетелям прямо языческим, противным самому естеству, взирающему на них как на зло; умалилось понятие о добродетелях христианских, не говорю уже, как умалилось, почти уничтожилось исполнение их на самом деле; развилась жизнь вещественная, исчезает жизнь духовная; наслаждения и попечения телесные пожирают все время — некогда даже вспомнить о Боге. И это все обращается в обязанность, в закон. От умножения беззакония иссякнет любы многих, и тех, которые удержались бы в любви к Богу, если бы зло не было так всеобще, если бы сети диавола не умножились до такой бесчисленности. Справедлива была печаль блаженного Антония. Тем справедливее печаль христианина нынешних времен при зрении сетей диавольских; основателен плачевный вопрос: «Господи! Кто же из человеков может миновать эти сети и получить спасение?»

На вопрос преподобного последовал от Господа ответ: «Смиренномудрие минует эти сети, и они не могут даже прикоснуться к нему». Божественный ответ! Как он отъемлет от сердца всякое сомнение, изображает в кратких словах верный способ победы над супостатом нашим, способ расторжения, уничтожения многоплетенных его козней, устроенных при помощи многолетней и многозлобной его опытности.

Оградим смирением ум, не позволяя ему стремиться безразборчиво, опрометчиво к приобретению знаний, как бы новость их и важность их заглавий ни приманивали нашей любознательности. Охраним его от испытания лжеучений, прикрытых именем и личиною христианского учения. Смирим его в послушание Церкви, низлагая всякое помышление, взимающееся на разум Христов (2 Кор. 10:15), на разум Церкви. Прискорбен сначала для ума тесный путь послушания Церкви, но он выводит на широту и свободу разума духовного, пред которым исчезают все мнимые несообразности, находимые плотским и душевным разумом в точном повиновении Церкви. Не дозволим ему чтения о духовных предметах другого, кроме как в книгах, написанных писателями истинной Церкви, о которых сама Церковь засвидетельствовала, что они — органы Св. Духа. «Читающий святых писателей неприметно приобщается обитающему в них и глаголющему ими Св. Духу; читающий сочинителей еретических, хотя бы они своим еретическим сонмищем и украшены были прозванием святых, приобщается лукавому духу прелести» (св. Петр Дамаскин); за непослушание Церкви, в котором гордость, он впадает в сети миродержца.

Как поступить с сердцем? Привьем к этой дикой маслине сучец от маслины плодовитой, привьем к нему свойства Христовы, приучим его к смирению евангельскому, будем п р и н у ж д а т ь насильно к принятию воли Евангелия. Увидев его разногласие с Евангелием, непрестанное противоречие, непокорность Евангелию, увидим в этом противодействии, как в зеркале, наше падение. Увидев падение наше, восплачем о нем пред Господом, Создателем нашим и Искупителем, возболим печалью спасительной; дотоле будем пребывать в этой печали, доколе не узрим исцеления нашего. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50:19) преданием его в ловитву врагу. Бог — Создатель наш и полный Владыка: Он может воссоздать и сердце наше, и претворит Он сердце, неотступно вопиющее Ему плачем и

молитвою, из сердца грехолюбивого в сердце боголюбивое, святое.

Будем хранить телесные чувства наши, не впуская чрез них грех и клеть душевную. Обуздаем любопытное око и любопытное ухо, возложим жестокую узду на малый член тела, но производящий сильные потрясения, на язык наш; смирим бессловесные стремления тела воздержанием, бдением, трудами, частым воспоминанием о смерти, внимательною, постоянною молитвою. Как непродолжительны телесные наслаждения! Каким смрадом они оканчиваются! Напротив того, тело, огражденное воздержанием и хранением чувств, омовенное слезами покаяния, освященное частыми молитвами, зиждется таинственно в храм Св. Духа, соделывающего все покушения врага на человека безуспешными. Смиренномудрие минует все сети диавольские, и они даже не могут прикоснуться к нему. 1. 393–397