Берег Живых. Книга I - Анна Никитина

– Рад стараться, госпожа моя, – усмехнулся Колдун, склонив голову. – У становления героем есть своя цена. Признаться, я до сих пор считаю, что разумнее было бы сделать его мёртвым героем, как и Метджена. Но твоё решение мне понятно: народу нужен был живой символ.

– Вот именно. Живой герой способен поведать гораздо больше и проникновеннее, чем ещё одно изуродованное тело. Пелена привычного падает с непосвящённых глаз, и в сердцах поднимается справедливое негодование. Сейчас вся столица говорит о том, как они оба доблестно сражались, защищая царевича и от наёмников, и от песчаных чудовищ, но бой был неравным. То, что после их захватили в плен и пытали, а тело наследника, скорее всего, осквернили, вызвало могучий общественный резонанс. Даже живущие в Таур-Дуат эльфы перестали чувствовать себя в безопасности после предательства Тремиана Ареля. Да, чудесное спасение Паваха воинами Императора в полной мере оправдало себя. Разумно будет избавиться от него однажды… но не сейчас. Не стоит забывать и о том, что влиятельные роды Эрхенны и Мерха предпочли бы видеть обоих своих сыновей живыми.

– Так чего же ты изволишь сейчас?

Царица сделала несколько маленьких глотков, смакуя прекрасное вино, поставки которого в поместье своего союзника обеспечивала лично – как и многое другое, ведь служба его была недёшева.

– Мне нужно, чтобы ты отправился в дальние пределы Империи… и приглядел для меня за одним незаслуженно забытым храмом. Он играет определённую роль в нашей истории, и я не хочу… неприятных неожиданностей.

– Ты говоришь о храме Стража Порога, – заметил маг. – О том самом, что расположен недалеко от места нападения, и свидетелей откуда ты так боишься. Но ты ведь знаешь, что ход в земли собачьих жрецов мне заказан. Я не смогу пересечь границы незамеченным, да и сила моя там будет… значительно меньше.

– Я не прошу тебя проходить в сам храм, мой друг, – Амахисат спокойно встретила его взгляд. – Даже направь я туда кого-то из столичных бальзамировщиков, заручившись с благословения Владыки поддержкой самого Верховного Жреца Минкерру, мы бы вряд ли получили больше, чем знаем сейчас. Иными словами, приказ или просьба ничего не дадут. Я прошу тебя тайно приглядывать за тем местом… и узнать, какую игру затеяли провинциальные жрецы Ануи. Император поверил им… возможно. Но я готова заложить своё сердце до Последнего Суда, что они скрывают что-то важное, и что судьба останков старшего царевича им прекрасно известна. К тому же, – царица чуть улыбнулась, – Владыка Каэмит тоже немало заинтересован в происходящем.

Колдун задумчиво кивнул.

– Песчаные ша явились на место боя. Ты так и не объяснил мне, почему, – добавила Амахисат, нахмурившись.

– Боги не всегда разъясняют свои планы, – пожал плечами маг.

– Допустим, сейчас я предпочту тебе поверить. Итак, ты согласен?

– Разве у меня есть выбор, сиятельная Владычица? – с улыбкой Колдун развёл руками и покачал головой. – Ты жертвуешь своим ценным слугой, отправляя его в тень заброшенных некрополей. Как прискорбно. Но я стану твоими глазами в землях собачьих жрецов.

– Можешь не набивать себе цену – за наградой дело не станет, ты же знаешь. А я, в свой черёд, прекрасно знаю, что ты незаменим.

– Как приятно, госпожа моя, – усмехнулся Колдун и поклонился, не вставая со стула. – Говори мне это чаще, и служба моя тебе будет ещё отраднее.

Царица с иронией изогнула бровь и подняла бокал.

– За тебя и за твой успех, мой друг. И ты знаешь, что следует делать, если вдруг нащупаешь след Хэфера – живого…

Той же ночью с благословения царицы маг совершил необходимые приготовления и рассчитал место для портала, позволяющего сократить путь до храма. В условленном месте Колдуна ждала купленная через третьи руки скромная рыбацкая лодка: о подготовке дела позаботились заранее – остальное было за ним.

За пару часов до рассвета Колдун уже отдыхал в тростниковом шалаше на берегу Апет, вслушиваясь в умиротворяющее пение волн. Он мог не бояться лихих людей или ночных тварей, потому что встреча с ним самим мало кому предвещала добро.

А ранним утром ничем не примечательный на вид мужчина, сотни которых проживали свою скромную жизнь в разных уголках Империи, поднялся на борт маленькой видавшей виды лодки и сел на вёсла. Индиговые воды Великой Реки, в которых резвились лучи Ладьи Амна, понесли его севернее – туда, где всё меньше попадалось таких же лодчонок, а заросшие бумажным тростником берега изобиловали непугаными хищниками.

Глава 6

1-й месяц Сезона Всходов

Сила Владык Эмхет озаряла всю Таур-Дуат божественным благословением. Свет Ладьи Амна изливался на земли рэмеи, и Великая Река Апет была полноводной, пока Владыки воплощали собой Закон на земле. А пока Закон воплощался на земле, царил он и на небе, в далёких пространствах, где обитали прародители расы рэмеи, и ещё дальше, в пределах божественного.

Но присутствие даже одного из семьи Ваэссира поистине благословляло место, где он пребывал. Для него пели древние молчаливые камни и пышнее расцветали сады. Для него солнечный свет оживлял даже самые тенистые закоулки. Благодаря ему нескольким жрецам и послушникам, жившим здесь, отраднее было возносить ежедневные гимны и молитвы, как будто присутствие его придавало всему особый смысл. Для него всё чаще приходили к святилищу священные шакалы, охранявшие покой мёртвых. А одна из чёрных псиц не так давно ощенилась, чего уже долго не бывало в этих местах. Щенки её росли крепкими и здоровыми, и это стало добрым знаком, возвестившим о выздоровлении царевича.

Забытый маленький храм на дальних границах Империи оживал, как ни странно это звучало по отношению к месту, осенённому благословением Смерти. Каждый здесь чувствовал изменения, по мере того как жизнь всё больше отвоёвывала Хэфера Эмхет.

Царевичу предстояло приручить заново своё тело, сочетавшее теперь в себе прежнее и новое. Некоторое время назад он поднялся с ложа и снова научился ходить, но для того, чтобы совершать прогулки по храмовому саду и священной роще, ему требовалась помощь кого-то из послушников или жрецов. Хэфер мечтал возобновить воинские тренировки, чтобы вернуть мышцам былую силу, но Перкау не спешил позволять это, хотя основная угроза жизни драгоценного гостя уже миновала. Восстановление после пребывания в небытии не терпело спешки.

Тэра чувствовала это возвращение жизни, пожалуй, отчётливее, чем остальные. За работой в саду она подмечала, что даже самые старые акации в роще в этом году расцветали чистым золотом, а болезни обошли стороной и самые слабые из них. Долгожданные щенки, к которым псица пока подпускала только её одну, крепли не по дням, а по часам. Их мягкая иссиня-чёрная шерсть напоминала ей шёлк волос, который она много ночей пропускала сквозь пальцы…

Даже древние диоритовые статуи Стража Порога как будто стали теплее, и их камень мягко мерцал изнутри, если смотреть на него внутренним взором. Присутствие наследника Эмхет было благословенным для всех. Но какой сладостью и болью отдавалось оно в сердце самой Тэры! Девушка, как и любимый ею с детства храм, тоже перерождалась, и это было невыносимо. Невыносимо было помнить то, что их соединяло, и наблюдать издалека, заниматься ежедневными заботами храма, где каждая пара рук на счету, и делать вид, что она знает о царевиче не больше других. Иногда Тэра боролась с искушением выйти навстречу и открыться ему, особенно когда он, печальный, подолгу сидел в одиночестве в саду или у маленького священного озера, предаваясь неведомым ей мрачным думам. Возможно, Хэфер Эмхет сейчас был только тенью себя прежнего, но для неё не было никого прекраснее. Как хотелось девушке заверить его, что сила возвратится к нему, пусть и медленно, и что его дух озаряет собой всё вокруг! Но ей нельзя было не то что помочь царевичу, а даже приблизиться к нему – только наблюдать издали.

С той ночи, когда наследник застал её врасплох, Тэра больше не позволяла своему голосу звучать в полную силу, чтобы не быть узнанной в исполняющем гимны хоре даже случайно, издалека. И давно уже зажили на запястье маленькие тонкие ранки. Но касание Хэфера как будто оставило на коже невидимый нестираемый след. Так глупо было мечтать о новом соприкосновении их душ, без оглядки на то, сколькими годами своей жизни она заплатила за его чудесное… невозможное исцеление.

Седеющий пёс-патриарх, старый друг Тэры, часто проводил время рядом с Хэфером, признав его. Девушка немного ревновала, когда видела, как четвероногий страж клал голову на колени царевича и позволял гладить себя. Перкау шутил, что такая милость бывает оказана даже не всякому жрецу.

Что до учителя – тот пристально наблюдал за ней, и это не было для Тэры секретом. Делал это Перкау не столько из страха, что она откроет их тайну, сколько из тревоги за неё. Терзавшую её тоску он объяснял слабостью, вызванной чередой проведённых Тэрой ритуалов. И никто из них не начинал разговор о том, что делать дальше. Воины Императора больше не приходили, но это было лишь вопросом времени. Жрецы не могли укрывать Хэфера Эмхет вечно.