Возвращение в Гильдию - Василий Блюм

— Двери нараспашку, а в доме только пьяный пещерник. Великолепно.

Так и не дождавшись ответа, Шестерня тяжело вздохнул и вновь уставился в стену. Скрипнула дверь, в дом бочком протиснулся Дерн, прижимая к груди котомку. Сделанная из крепкой кожи, расшитая бисером она легко складывалась и не шла ни в какое сравнение с предыдущей, оставленной возле злополучного зыбуна. Внутри котомки негромко позвякивало. Болотник вскинул глаза, сказал со сдерживаемой радостью:

— Ты не представляешь, какое счастье, наконец, обрести потерянное.

Зола покосился на посох, сказал с сомненьем:

— Не так, что бы совсем не представляю, но…

Вновь скрипнула дверь, на пороге возник Мычка. Его лицо не покидала улыбка, а взгляд то и дело скользил вниз, с удовольствием задерживаясь на крепких сапогах из многослойной кожи. Зола мельком глянул на сапоги, поднял глаза на уровень плеч вершинника, где, прикрепленный изящной заколкой, красуется новенький плащ.

Зола вновь посмотрел на Дерна, уже не удивляясь отметил блестящие, будто только что с прилавка, звенья кольчуги, чистую рубаху и штаны. Маг с интересом переводил взгляд с Мычки на Дерна, и обратно, помимо радости, улавливая в лицах товарищей плохо скрытое смущение. Наконец, сказал задумчиво:

— Мне интересно даже не то, на какие деньги вы набрали обновок, сколько — почему не приобрели оружие?

Мычка сдвинул плечами, ответил:

— Оружие вернули сразу после твоего ухода. Судя по запаху от мешка, в котором его принесли, к этому причастна женщина.

— А что касается прочего… Шестерня принял некоторое количество вина, — Дерн посмотрел на пещерника, что сидел в прежней позе, не отводя взгляда от стены, — и начал делить найденные в пещере камни на троих. Мы сперва отказались, но он заявил, что иначе выкинет их на улицу, а лучше наймет бродяг, чтобы нам доходчиво объяснили, что значит отказываться от дружеских подарков.

Мычка развел руками, виновато добавил:

— В конечном итоге, пришлось взять, да еще и потратиться, поскольку Шестерня пригрозил, что проверит покупки.

Зола неверяще смотрел то на пещерника, то на стоящих перед ним в смущении товарищей, наконец, произнес:

— Видать, местное вино и впрямь обладает чудодейственной силой, если уж сам Шестерня… — маг не договорил, впав в глубокую задумчивость.

Шестерню, что перестал проявлять какие-либо признаки жизни, осторожно подняли и перетащили в другую комнатку, откуда в скором времени донесся могучий храп, а пустые горшки, чтобы не болтались под ногами, забросили подальше на чердак. Пригнувшись, Дерн вытащил из — под кровати объемный сверток, разместил на середине комнаты и, не торопясь, развернул. Кроме привычного оружия, в свертке оказался полный колчан стрел, две запасных тетивы, завернутые в промасленные тряпочки, пару коротких охотничьих ножей в чехлах, а также небольшой холщевый мешок, из которого ощутимо тянуло жареным.

Пока Мычка с Дерном гремели железом, Зола время от времени поглядывал в окно, замечая малейшие изменения. Жителей стало меньше, лишь редкие прохожие спешили по своим делам, торопясь вернуться домой. Зола пропустил момент, когда, магические сферы начали гаснуть. Выглянув в очередной раз, маг с удивлением заметил, что стало гораздо темнее, но присмотревшись к наполненным сияющей жидкостью шарам на ближайших домах, понимающе хмыкнул: до того ярко сияющие, магические сферы едва заметно мерцали, с трудом освещая небольшое расстояние вокруг.

Магический свет гас неравномерно. Зола выглянул из окна, с удивлением вглядываясь в центральную часть городка, все еще ярко освещенную, в то время, как окраины уже погрузились во тьму. Проследив, как сумерки неторопливо катятся вглубь города, он захлопнул ставни, зацепив за петли металлические крючки, и тщательно задернул занавески.

В то время, как на улице становилось все темнее, небольшие магические сферы, закрепленные над кроватями в изящных металлических чашах, разгорались все ярче. Пока Дерн разворачивал мешок, доставая нарезанное равномерными ломтями, хорошо прожаренное мясо, Мычка с интересом осмотрел сферы, потрогал, и даже попытался оторвать, но лишь беспомощно развел руками, волшебные шары держались на удивление прочно, словно вросли в металл.

Из мешка, меж тем, появлялись все новые продукты: пучок, странной на вид, остро пахнущей фиолетовой травы, горшочек с мелкими кроваво-красными ягодами, небольшая буханка, удивительно тяжелого, но, одновременно мягкого ноздреватого хлеба. Последней — Дерн извлек приятно булькнувшую баклажку.

Оглядев полку-стол, куда болотник сложил пищу, Зола с сомнением спросил:

— Полагаешь, это прислала девчонка?

Мычка, что уже успел набить полный рот мяса, с усилием сглотнул, произнес сипло:

— Конечно. Иначе, кто еще здесь стал бы о нас заботиться?

Маг покрутил в пальцах ягоду, поскреб ногтем хлеб, поинтересовался задумчиво:

— А ты не боишься, что это мясо, или, скажем, хлеб, могут быть отравлены?

Мычка поперхнулся, закашлялся. Дерн неторопливо отвел руку, и вроде бы несильно хлопнул приятеля по спине. Раздался оглушительный шлепок, вершинник застыл с выпученными глазами, а болотник ответил спокойно:

— Зола, по-моему, ты перегибаешь с подозрительностью. Какой смысл дочери воеводы выделять нам помещение, да еще и тайком присылать оружие, чтобы в оконцовке отравить? К тому же, не ты ли недавно упоминал, что это именно она отстояла нас у своры озлобленных придворных?

Вершинник пришел в себя после удара, подхватил с жаром:

— Да и не может такая высокопоставленная особа пасть столь низко, чтобы просто отравить случайных путешественников.

Зола лишь покачал головой, забросив в рот горсть ягод, сказал примирительно:

— Возможно. Мне неведомы ее планы. Хотя не думаю, что помогает нам просто так, от доброты душевной. Но в этом насыщенном магией месте поневоле становишься подозрителен и во всем ищешь подвох.

Некоторое время молчали, лишь на зубах потрескивали мелкие хрящики, да булькало содержимое баклажки. Вскоре Мычка не выдержал, произнес мечтательно:

— И все же потрясающая девушка. Вы заметили, какие у нее великолепные, густые волосы?!

Зола отложил обглоданную кость, сказал нахмурившись:

— Великолепные? Может быть, не обратил внимания. Меня гораздо больше интересуют ее последние слова…

— Не покидать дом ночью? — Дерн приложил баклажку к губам, перелив в рот остатки.

— Именно, — маг пригладил волосы, взглянул в окно, где, просачиваясь сквозь щели ставен невидимыми щупальцами, колыхалась непроглядная тьма. — У меня есть кое-какие догадки насчет источников местной магии, проверить которые лучше всего в темное время. Да и лишние глаза, полагаю, нам вовсе ни к чему. Мне до сих пор не по себе от взглядов некоторых гостей воеводы. Не хотелось бы столкнуться с ними при свете дня.

Отряхнув руки, Зола встал от стола, взял посох, некоторое время примеривался к котомке о чем-то напряженно размышляя, но лишь отмахнулся, запустив руку внутрь, вытащил ворох свитков, часть из которых, не глядя, бросил назад, а остальные запихал за пазуху. Еще раз оглянувшись, не забыл ли чего, маг коротко кивнул, с натугой отодвинул засов, и шагнул наружу.

За спиной тихо затворилась дверь, отрезая от уютного светлого мирка. Тут же навалилась душная тьма, укутала непроницаемым покрывалом. Зола мгновенно ощутил себя ослепшим и глухим, постоял, привыкая. В глазах постепенно прояснилось, проявились тусклые сферы на крышах соседних домов, а уши уловили тихие потрескивания в саду.

Глубоко вдохнув, маг сошел со ступенек крыльца и остановился в раздумии. Идти предстояло далеко, а он не настолько хорошо изучил окрестности, чтобы двигаться в темноте, однако, свет мог привлечь ненужное внимание. Руку неприятно кольнуло. Зола с удивлением посмотрел на посох. Закрепленный в навершии камень переливался тревожным голубоватым сиянием. Пожав плечами, Зола тряхнул головой, отгоняя неуместные сомнения. Взявшись за круглое кольцо, он потянул калитку на себя и уже собрался шагнуть на улицу, но нога замерла в воздухе, а по спине прошел озноб. На противоположной стороне улице кто-то был, вернее, что-то.

Зола заморгал, пытаясь разглядеть неясные очертания. Но чем сильнее он вглядывался, тем сильнее становился страх. У невысокого забора соседнего домика, с трудом различимый в ночи, притаился сгусток тьмы. Невидимый прямым взглядом, он проявлялся лишь при взгляде боковым зрением — висящее над землей массивное черное пятно, пульсирующее и ощутимо опасное. Зола поколебался, раздумывая, не вернуться ли, пока не поздно, но представив насмешливые взгляды товарищей, сжал зубы, и решительно шагнул вперед. Едва маг выдвинулся за пределы ограды, черное пятно шевельнулось.

Казалось, ничего не произошло, лишь кто-то внимательно посмотрел на него из темноты. Зола почувствовал волну тяжелой ярости, а мгновение спустя черная тень стремительно надвинулась, обретая очертания и наливаясь зловещим багровым сиянием. В черепе словно взорвался фейерверк, а грудь сдавило с такой силой, что Зола захрипел. Перед лицом, сотканная из тьмы, протаяла жуткая харя. Мерцающие челюсти распахнулись, обнажив бездонный провал, где, в чудовищной дали, на самой границе зрения, полыхало багровым. Зола почти зримо ощутил, как силы стремительно тают, высасываемые черной тварью.