Придуманная любовь (СИ) - Черничная Даша

Папа Жени видимо понял, что разговор будет долгим, поэтому подошел к столу, набрал воды в чайник и поставил его закипать.

— Мне всё очень даже понятно, Игнат, — спокойно сказал Мельник–старший, скинул с себя пиджак, повесил его на стул и скомандовал, — да ты садись, Мих, в ногах правды нет. И вы, молодежь, присядьте.

Так мы и сидели за большим столом — я напротив отца, и Женя напротив своего отца.

— Миш, наши дети живут у нас с Настей. Любовь у них, — после этих слов я посмотрела на Женю, но он сидел с ровной гордой спиной и спокойно смотрел в глаза моему отцу. — По всей видимости, Катя не успела тебе сказать о том, что она теперь не одинока.

Все это время папа молчал, и давление у меня подскочило до такой степени, что начало шуметь в ушах. А он молчал, мочал.

А потом Женя взял меня за руку и переплел свои пальцы с моими, даря мне чуточку спокойствия и крохотную веру в то, что у нашей истории возможен хэппи энд или хотя бы отсутствие трупа.

— Катя, это правда? — спросил отец.

— Да, — пискнула я.

Все снова замолчали, а потом начал говорить Женя.

— Позвольте мне объяснить, Михаил Дмитриевич, — обратился он, на удивление уверенно, к моему отцу. Не иначе, как отпустил мандраж. — Катя — моя девушка и у меня к ней самые серьезные намерения. Живем мы с моими родителями, но это временно, потому что с предыдущей квартиры нужно было срочно съехать по определенным обстоятельствам.

Женя говорил, а я обтекала, ведь по сути — каждое его слово ложь. Ложь, которая еще вернется ко мне в будущем и потребует новых объяснений перед родителями. Это все становилось снежным комом, который в самом финале этой истории непременно придавит мое бедненькое тельце.

— Не могли бы вы оставить меня наедине с дочерью? — уже мягче, попросил мой отец.

Мельник–старший, не проронив ни слова вышел, махнув рукой и зовя за собой сына. Женя послушно пошел за ним, с сочувствием глядя мне в глаза. Ох, я бы сказала, тебе Женечка, куда засунуть это самое сочувствие.

Проходя мимо меня, он неожиданно наклонился, поцеловал в лоб и шепотом сказал:

— Я рядом.

Когда все ушли, отец тяжело выдохнул и спросил:

— Как это понимать, дочь?

— Прости, папуль, — я подорвалась со своего места, взяла ближайший к отцу стул и передвинула его, поставив вплотную к нему. — Я боялась, что вы не поймете. Прости, что соврала.

У отца на скулах играли желваки.

— То, что сказал этот… Женя — правда, вы с ним вместе?

У меня была целая секунда сдать назад и прокричать «обманули дурака на четыре кулака», засмеяться, а потом собрать свои вещи и больше никогда в жизни не увидеть чету Мельник.

Я же решила идти в ва–банк, отпуская все тормоза и ныряя в этот кисель с головой.

— Это правда, пап.

— Кать, скажу, как есть — если бы я не знал Юру, ты бы сейчас в соплях собирала сумку и ехала домой, — в носу защипало, а сердце пропустило удар. — Твое счастье, что ему я доверяю как себе, но нам с матерью нужно твое объяснение.

— Конечно–конечно, папуль, — и кинулась обниматься.

Чай мы так и не попили, потому что отец, на удивление спокойно вел себя дальше, но со словами:

— Юра, какой на хрен чай, тут водка нужна, — ушел в коридор, а мы с Женей посеменили провожать наших отцов.

— Женя, — обратился папа к моему ожившему–фиктивному парню, — мы ждем вас с Катей к нам домой на этих выходных. Мне и Катиной маме нужны объяснения, да и хотелось бы поближе познакомиться.

— Конечно, Михаил Дмитриевич, в субботу мы приедем к вам.

Я стояла, улыбаясь и из последних сил пытаясь держать лицо. Когда за нашими с Женей отцами закрылась дверь, ломанулась в гостиную, начиная хвататься за голову, которая, казалось, лопнет в эту самую секунду.

Глава 21. Женя

Предвещая беду и нервный срыв Катерины, я отправился вслед за ней в гостиную и на ходу перехватил, крепко сжимая в объятиях. Сейчас мне это было нужно не меньшее, чем ей.

Что бы вы понимали я — вовсе не трус, но именно сейчас, я понял, как далеко зашел в своем плане. И хоть пошел он не по намеченному сценарию, исход его, для меня был очевиден — Катя будет моей.

Девушку трясло как от холода, не знаю, сколько мы так стояли, час, минуту? Меня давно отпустило, а Ежиха постепенно расслаблялась в моих руках, и, уткнувшись носом в грудь, начала дышать ровнее.

Все это время я пользовался случаем и вдыхал аромат ее шампуня, ставшего таким родным.

— Успокоилась? — тихо спросил и заглянул в лицо моей девушке, которая даже не догадывалась о том, что она самая настоящая из всех самых настоящих девушек.

— Вроде как, — Катя шмыгнула носом, хотя слез на глазах не было видно. — Что будем делать, Жень?

— Как что? — удивился я, и беспечно ответил: — Знакомиться с мамой.

Девушка стояла посреди гостиной и бесстрастно смотрела на меня, я уж было успокоился, но тут она разогналась:

— Действительно! А почему бы и не познакомиться с моими родителями! А следом и с бабушками, а потом и с дедушками! Давай расскажем всем о нашей фиктивной любви! А дальше, что пойдет? Фиктивная свадьба? Фиктивные дети? Фиктивная ипотека?

Катя была на нервах, поэтому я решил не подливать масла в огонь, а сыграть на ее поле и проиграть на нем. Поправочка — сделать вид, что проиграл.

— Бука, прекрати бухчать. Съездим, проветримся. Потом, когда ты съедешь отсюда — я объясню им все. Что-нибудь придумаю, оставь это дело мне.

Катя громко застонала и ушла в ванную, а я отправился на кухню — сложил грязную посуду в посудомойку, а остатки теста решил вылить, хватит девушке на сегодня.

Уставился в окно, рассматривая знойный город за окном, где плавился асфальт и нагревался металл автомобилей. В квартире работала система вентиляции, поэтому этого всего не ощущалось.

Удивительное дело, в моей настоящей жизни в эту самую секунду происходил полнейший хаос, какого со мной еще не случалось никогда. Даже, когда я на месяц уходил в загул, ночуя в клубах, все было во стократ тусклее и скучнее.

Это Катя привнесла в мою жизнь новые краски или мои чувства к ней раскрасили серый будничный день? Стоило признаться, что в душе моей все место было отведено для прекрасной темноволосой фурии.

Ежиха зашла на кухню и встала возле двери, ее волосы были распушены и влажны — видимо принимала душ.

— Есть идея, — сказал я.

— Пф, я и не сомневалась, у тебя на всё всегда найдется идея, — снова закатила глаза, но грустная улыбка все же появилась на ее прекрасном лице.

— Переодевайся, — скомандовал я, а сам пошел в комнату и взял оттуда одежду, чтобы переодеться в ванной комнате.

Катя вышла ко мне в белом хлопковом сарафане, с распущенными, еще чуть влажными волосами. Ей бы коромысло и красна девица на выданье, честное слово. Фантазия бурной рекой потекла по моим извилинам, подкидывая картинки, как девушка плещется в реке, в этом самом сарафане, а ткань облепляет сочную грудь…

— …есть кто дома?! — крикнула Катя.

— А? — хоть бы стояк не увидела, а то никуда не поедет. — Чего верещишь?

— У тебя тугоухость по всей видимости, — Катя недовольно покачала головой.

— Мои уши вовсе не тугие, — подошел ближе и подсунул ей ухо, — пощупай.

— Тугоухость — это глухота, а не то, что ты подумал, — Катя ткнула палец мне в ухо и отодвинула голову. — Куда мы поедем?

— Хватит трындеть, потом увидишь.

Так как был только обед, я планировал вернуть Ежиху ближе к вечеру. Написал Димону сообщение, что приедем позже, чем планировали. Мой план был прост — сменить место дислокации и переключиться. Иначе, находясь в четырех стенах, Катя просто начнет загонять себя, еще ненароком соберет вещички и поедет к отцу сдаваться с потрохами.

На выезде из города девушка не выдержала и недовольно спросила:

— Куда ты меня опять везешь?

–Какая же нетерпеливая, Бука! — весело воскликнул я.

— Уж поверь мне, моего терпения осталось во–о–о–от столечко, — и показала миллиметр на пальцах.