Динарий кесаря - Наталья Александрова

Старушка извинилась и скрылась за потертой ширмой, которая отделяла угол комнаты. Лола поискала собак и не нашла, не обнаружила она так же и коробки с ореховым печеньем, очевидно песики решили не ждать милости от хозяев и сами себя угостили.

Елизавета Константиновна появилась из-за ширмы в бледно-розовой блузке с кружевным воротником и прямой серой юбке. Она переоделась, демонстрируя этим уважение к своей гостье.

Торт был разрезан, синий заварочный чайник укутан красивым ярким петухом. В ожидании чаепития Лола еще раз оглядела комнату и поймала себя на мысли, что ей здесь удивительно нравится. Большая, просторная и светлая комната, два окна красивой формы, высокий потолок, пальма в кадке, еще какие-то вьющиеся по стенам растения… И хозяйка комнаты – довольно-таки приятная невредная старушка. Немножко занудна, конечно, со своими воспоминаниями, но если честно, то гораздо приятнее слушать рассказы про старые времена, чем жалобы на нищету и пересказ очередного бразильского сериала.

– А в этой комнате что было, когда вся квартира принадлежала вашей семье? – спросила Лола с улыбкой.

– Прежде здесь была гостиная, – вздохнула хозяйка, – а потом мы жили в ней все вместе.

Она встала, чтобы налить чая, и Лола заметила, что в вырезе ее блузки что-то блеснуло. Елизавета Константиновна перехватила ее взгляд.

– Это не крестик, – ответила она на невысказанный вопрос. – В то время, когда я родилась, детей не принято было крестить.

– Пожалуйста, не сочтите мое любопытство неприличным… – невольно смутилась Лола.

– Что вы, я с удовольствием расскажу вам эту историю! – рассмеялась хозяйка. – Это, видите ли, наша семейная легенда.

Лола слегка оживилась. Хотя ей уже до смерти надоело слушать бесконечные истории из жизни семьи Ильиных-Остроградских, возможно, на этот раз старуха поведает нечто полезное.

– Дедушка уехал в свою последнюю экспедицию в декабре одна тысяча девятьсот двенадцатого года, – начала рассказывать Елизавета Константиновна, – и с тех пор больше не видел своей семьи и не бывал в этой квартире. Письма от него приходили редко. Мама, конечно, была тогда еще совсем мала, но смутно помнит, что перед отъездом ее родители крупно поссорились… Бабушка не хотела отпускать деда так надолго, она хотела, чтобы муж был с ней рядом. Но он не внял ее просьбам и уехал. Прошел почти год, дед не вернулся, зато приехал его помощник Вася Миклашевский.

– Отчего же не вернулся ваш дед? Ведь это очень тяжело – быть в разлуке с семьей почти год…

– Этого я не знаю, очевидно, были на то какие-то серьезные причины. Вася, Василий Петрович Миклашевский, привез бабушке письма, помог разобраться с делами. Привез он много подарков, и среди них были вот такие монеты. Всего три штуки – каждой дочери. Эти монеты он велел всегда носить, – а в каждой уже была проделана дырочка, так что оставалось только повесить ее на кожаный шнурок или на цепочку. В своем отдельном письме дочерям он писал, что монеты эти – не подарок, а талисман, что в них все их будущее и что когда-нибудь эти монеты обязательно им помогут.

– Волшебные монеты? – улыбнулась Лола.

– Тогда мама с сестрами так и подумали… Там еще было написано, что монеты эти могут совершить чудо только если они будут все вместе, так что сестрам следует жить дружно и не разлучаться.

– Вот как? – Лола подняла брови. – И что, монеты действительно совершили чудо?

– Нет, конечно, – старушка слегка нахмурилась, – как монета, пусть даже старинная, может совершить чудо? Ведь это просто источенный временем кусочек металла…

– Ну, возможно, они были очень ценными, – заикнулась Лола.

– Нет, Василий Петрович сказал, что ценности они особой не представляют, хоть и золотые. Это древнеримские монеты времен империи, таких сохранилось довольно много. Кажется, их называли динариями… Знаете, как в Евангелии – «Кесарево – Кесарю»… Мама и ее сестры в детстве так и называли эти монеты – динарии Кесаря.

Елизавета Константиновна сняла с шеи тонкую серебряную цепочку и протянула Лоле монету.

Это была хорошо сохранившаяся золотая монета не совсем правильной круглой формы, с аккуратно просверленным отверстием для цепочки. На одной ее стороне было изображение восседающего на троне бородатого бога с молнией в руке – Лола вспомнила, как в шестом классе школы учительница показала такую картинку и сказала, что это верховный римский бог Юпитер. На другой стороне монеты был в профиль изображен молодой курносый мужчина, вокруг него выбита надпись латинскими буквами:

«Нерон Клавдий Цезарь Друз Германию».

Дальше было еще несколько букв, которые не складывались в понятные слова, и Лола догадалась, что это были римские цифры – наверное, дата воцарения этого самого Нерона Цезаря Клавдия Германика, а может быть – тот год, когда была отчеканена монета. С большим трудом вспомнив, как читают римские цифры, Лола попыталась прочитать эту дату, но число получилось какое-то очень большое, явно несколько тысяч.

Елизавета Константиновна, которая внимательно наблюдала за ней, улыбнулась и пожала плечами:

– Я тоже так и не смогла понять, что это за число… Надо бы показать монету специалисту, да все никак руки не доходят.

– Красивая монета, – Лола протянула ее хозяйке.

– Красивая… Но чуда она так и не совершила, – с печальной улыбкой Елизавета Константиновна надела цепочку на шею.

– А может быть, все дело в том, – неожиданно предположила Лола, – что сестры расстались? Ведь Лев Михайлович написал дочерям, что монеты принесут удачу только, если они не будут расставаться?

– Может быть… Ну что ж, давайте пить чай. – И Елизавета Константиновна потянулась за заварочным чайником.

– Какая интересная история, – протянула Лола, откинувшись на спинку кресла после второй чашки чаю и здоровенного куска торта, – действительно – семейная легенда. Получается, что ваш дедушка как бы оставил дочерям свое последнее напутствие. Ведь больше они не виделись?

– Возможно, он предчувствовал свою скорую смерть… Тогда ведь началась война, ни о каких экспедициях не могло быть и речи. Миклашевский куда-то пропал, потом выяснилось, что он служил в армии.

Но на фронте не был, выполнял какие-то особые поручения. Последний раз бабушка встречалась с ним в семнадцатом году, он еще сказал, что вроде бы видел Анну в Марселе…

– А скажите… ваши тетки, они тоже не расставались со своими монетами? – по какому-то наитию спросила Лола.

– Да, Анна взяла свою монету с собой, когда сбежала из дома. Быть может, она не собиралась уезжать навсегда, кто же знал, что жизнь так повернется… Про Татьянину монету я ничего не знаю, но раз ее нет в доме – стало быть, тетка тоже ее забрала. Разумеется, ни в какие волшебные свойства никто уже не верил. Просто эти монеты были для сестер памятью об отце, которого все они хоть и мало знали, но любили.

– От вашей матери монета перешла к вам, надо думать, у Анны тоже были дети. Скажите, Елизавета Константиновна, – Лола решилась задать сложный вопрос, – а ваша мать… Она никогда не пыталась навести справки по поводу дочери Татьяны Ларисы? Ее не насторожил тот визит незнакомой девушки, которая представилось дочерью ее сестры?

– Но ведь она больше не пришла! А мы ждали, в конце концов, мошенницу мы бы сразу распознали! Когда же стало ясно, что никто больше не придет, мама даже послала письмо в Улыбин!

– Какое письмо? – Лола ужасно обрадовалась, потому что если было послано письмо, стало быть, имелся и адрес.

– Письмо той самой Алевтине Егоровне Куренцовой, у которой жила Татьяна после рождения ребенка, матери ее мужа.

– Вы же говорили, что адреса не было, потому что ваша бабушка сожгла все письма дочери – очень боялась.

– Да какой там адрес! Город Улыбин, улица Красных Партизан, дом двенадцать! – выпалила старуха. – До сих пор помню, потому что у мамы где-то он был записан и мы очень долго его искали…

– И что же, какой вы получили ответ?

– Нет, мы ничего не получили. Даже наше письмо обратно не вернулось. Тогда мама сказала, что, наверное, произошла какая-то ошибка, и мы выбросили визит незнакомой девушки из головы. В конце концов, если ей было нужно, она пришла бы снова…

«Кажется, мне пора уходить, – с облегчением подумала Лола. – Ну до чего же у этих старух хорошая память! А еще на склероз жалуются!»

– Ох как мы засиделись! – воскликнула она. – Пора и честь знать! А где же собаки?

– О, у Дези тут много укромных местечек! – рассмеялась старушка. – Дези, девочка, я иду искать! – Она снова скрылась за ширмой и почти сразу же послышался ее вопль: – Боже мой, что же вы тут натворили! Дези, Пу И, какой ужас! Не ожидала от вас такого!

«Ну начинается, – вздохнула Лола, – сейчас будет скандал. Кажется Пу И лишил бедную девочку невинности…»

– Что такое, что случилось?

Из-за ширмы появилась расстроенная Елизавета Константиновна.