Авантюристы гражданской войны (историческое расследование) - Виктор Савченко

Атаман постоянно пререкается с киевским правительством, подчеркивая свою независимость, отправляет свои отряды против соседней петлюровской дивизии полковника Самокиша и независимой армии "левого" батьки Махно. Демонстрируя свои "правые" взгляды, Григорьев, входит в сговор с "левыми" партией украинских эсеров-боротьбистов, которые открыто критиковали Петлюру и заигрывали с большевиками. В то же время высказывания Григорьева типа: "Коммунистов надо резать", угрозы кровавой расправы с бастующими рабочими Харькова выдают в нем сторонника "правой военной диктатуры". Но от Петлюры он требует прекратить всякие переговоры со странами Антанты и возобновить с ними войну за Причерноморье.

Чтобы разобраться в целях и характере движения, возглавляемого Григорьевым, в январе 1919-го на встречу с ним, на станцию Раздельная, прибывает Симон Петлюра. И хотя Григорьев уже искал возможности заключить союз с большевиками, хитрый атаман продемонстрировал полную лояльность за две недели до измены.

Надо отметить, что войска Директории с января 1919 года против интервентов не воевали. Только григорьевцы, которые, не согласившись с оккупацией Причерноморья французами и не учитывая политических реалий, продолжали против них партизанскую войну.

Григорьев тогда хвастливо заявлял, что возглавляет 117 партизанских отрядов, объединённых в Херсонскую дивизию. В то время отряды Григорьева были главной военной силой Центроревкома левых украинских эсеров-боротьбистов. Григорьев был военным комиссаром Центроревкома и заявлял частенько, что "у нас движение исключительно левоэсеровское".

Он был не доволен переговорами своего командира – атамана Грекова с французами, а также отстранением от власти "левого премьера" Винниченко и утверждением Петлюры лидером Директории, созданием "правого" правительства УНР. Его оппозиционные настроения подогревали украинские левые эсеры, активисты, боротьбисты, борьбисты и левые эсдеки, отрешенные Петлюрой от власти.

В январе 1919 года Григорьев понял, что Директория УНР не в силах удержать власть на всей территории Украины. В течение января Красная Армия захватила почти все Левобережье, за исключением Донбасса.

25 января Симон Петлюра приказывает Григорьеву войти в состав Юго-восточной группы армии УНР, куда, помимо его дивизии, включалась дивизия Гулого-Гуленко. Эти соединения должны были быть готовы к выступлению на фронт против белогвардейцев восточнее Александровска и Павлограда, где с середины декабря 1918-го петлюровцы вели бои с "белыми". Именно здесь, в гуляйпольских степях, царила полная неразбериха. Александровск прикрывал от "белых" Махно, который тогда враждебно относился к Директории. Григорьев не хотел выступать против "белых" – очень сильного противника, и в то же время он опасался входить в район, контролируемый Махно, боясь конфликта с "батькой" и крестьянством всего района. Атаман предпочел игнорировать приказ…

Григорьев решил действовать самостоятельно, посчитав, что "сам себе атаман". Он не выполнял приказы штаба армии Украинской народной республики, сам распоряжался всеми трофеями, а иногда просто грабил государственное имущество. "Сердитые" телеграммы из штаба Петлюры только вызывали протест атамана. Он отвечал своим критикам, что крестьяне "ждут меня всегда, как Бога", а для немецких колонистов он "звезда спасения", "такой дисциплиной, как у меня, нет ни в одной части". Серьезно озлобила Григорьева и телеграмма петлюровского командира корпуса Осмолова, в которой последний упрекал атамана в "регулярных" грабежах, незаконных реквизициях и требовал немедленно прекратить их.

Григорьев же постоянно заявлял, что в его частях за мародерство, бегство с позиций следовал расстрел, а за невыполнение приказов – "25 шомполов и изгнание из отряда". Но все это были очередные выдумки пьяного атамана. Он пригрозил Директории УНР: если обвинения, упреки и угрозы в его адрес не прекратятся, то "я вернусь домой и распущу весь отряд. Тогда приказуйте себе, сколько хотите…" Слабость Директории УНР давала шансы Григорьеву стать ее политическим, а впоследствии и военным оппонентом.

29 января 1918 года атаман, прослужив менее трех месяцев Директории, решается на измену и отсылает в штаб украинских войск такое заявление: "В Киеве собралась атамания, австрийские прапорщики резерва, сельские учителя и всякие карьеристы и авантюристы, которые хотят играть роль государственных мужей и великих дипломатов. Эти люди не специалисты и не на месте, я им не верю и перехожу к большевикам". Он призвал Запорожский корпус войск УНР присоединиться к перебежчикам от Директории. Но командиры корпуса не последовали примеру Григорьева и уже через три дня повернули штыки против предателей. Вплоть до апреля 1919 года Запорожский корпус сдерживал распространение григорьевщины на запад от Елизаветграда.

30 января 1919 года Григорьев начал искать пути к переходу на сторону "красных". Он присылает своего представителя в ревком Елизаветграда и заявляет "красным", что является "атаманом всех войск независимой Советской Украины" и представителем Совета революционных эмиссаров. В ревком Александровска Григорьев шлет телеграмму, подтверждая свою солидарность с действиями советского большевистско-левоэсеровского правительства УССР. "Наш девиз, – заключал Григорьев, – вся власть Советам и диктатура пролетариата!".

Первые операции григорьевцев в новом качестве были ударом в спину вчерашним товарищам по оружию. Неожиданному нападению подверглись отступавшие под напором большевиков украинские части Екатеринославского коша и полковника Котика. Совершив предательство, Григорьев немедленно послал телеграмму в красный Харьков, и которой хвалился, что "поймал кота", имея в виду полковника Котика. Командование украинской армией в ответ на предательство атамана объявило его "вне закона", причем каждый гражданин УНР имел право убить мятежника

Тем временем войска Антанты развернули наступление против григорьевцев и в январе 1919-го заняли все Причерноморье. Григорьеву снова пришлось готовиться к взятию Херсона. Строя планы штурма города, Григорьев связался с Советом рабочих депутатов города в надежда договориться о совместных действиях. Однако Совет заявил, что допустит его в город только в том случае, если он станет "красным". 29 января Григорьев сообщил ревкому Херсона, что он является представителем Красной Армии хотя он в тот момент еще был "вольным атаманом". Ревкомовцы, поверив на слово атаману, открыли ему "городские ворота". Однако уже через два дня григорьевцы без боя сдали Херсон и Николаев войскам Антанты.

1 февраля 1919 года Григорьев связывается с командованием Красной Армией и предлагает создать объединенное большевистско-левоэсеровское командование – Реввоенсовет Украинской Красной Армии, где бы сам атаман занял достойное место. Григорьев заявляет, что "его войск" на всех фронтах "до 100 тысяч бойцов", что было преувеличением примерно в 15-20 раз.

В телефонном разговоре с командующим Украинским фронтом Антоновым-Овсеенко Григорьев выставляет свои условия "объединения" (цитирую, сохраняя стилистику этого послания); "Первое – оставить в неприкасаемости наши организации. Второе – все оружие, обеспечение и снаряжение также оставить в нашем распоряжении. Третье: оставить за нами пост и титулы. Четвертое – …обеспечить от какого-либо вмешательства во внутренние дела нашей территории, войск и трофеев, которые мы захватили в боях". Эти условия полностью противоречили порядку формирования частей Красной Армии. Большевистское руководство все же частично удовлетворило их, рассматривая григорьевцев только как необходимое "пушечное мясо" для завоевания Украины. Но большевики отклонили предложение говорить на равных с Григорьевым и предложили ему подчиниться СНК Украины и Реввоенсовету. По вопросу о власти большевики обманули и Григорьева, и левых украинских эсеров, пообещав, что власть будет коалиционная и полностью свободно выбранная народом на Всеукраинском съезде Советов. Григорьев согласился на все условия "красных", которые те так и не выполнили.

2 февраля украинское советское правительство телеграфировало Ленину о присоединении григорьевских отрядов к Красной Армии. К Григорьеву прибыл боротьбист В. Блакитный-Елланский, чтобы подчинить атамана влиянию своей партии и содействовать его вовлечению в Красную Армию. Боротьбисты создали свое "украинское правительство" в Знаменке – местечке, которое контролировал атаман Григорьев, и ожидали там приглашения от большевиков занять теплые министерские кресла.

Но уже с февраля в Центр шли телеграммы, подобные этой: "Отношение к Григорьеву и Махно должно быть самое осторожное потому, что под маской их могут действовать злонамеренные элементы".

В начале февраля Григорьев выбил украинские республиканские части из Кривого Рога, Знаменки, Бобринской, Елизаветграда (Кировограда). Стараниями атамана-перебежчика был не только за несколько дней разрушен фронт войск УНР3 но и были разбиты многие украинские части, оставшиеся верными С. Петлюре. Измена Григорьева привела к тому, что петлюровцы вынуждены были отойти из Центральной Украины на Подолье и Волынь.