Великий магистр - Елена Грушковская

Мой глухой голос:

— Всё нормально, тёть Лара…

— Не обманывай меня! Я же вижу!

Так, знакомые интонации. Сейчас начнутся расспросы… Что, как, почему. Остановившись на пороге ванной, я сказала:

— Тётя Лара… Я только за вещами. Мне надо снова… (чуть не сказала «улетать») уезжать.

От её взгляда хотелось упасть на колени и молить о прощении. Её губы подрагивали, а глаза снова были на мокром месте.

— Как?.. Куда?..

— Да, тётечка Лара… — Я взяла её за плечи в тщетной попытке успокоить. Тщетной — потому что её губы тряслись всё заметнее, а слёзы увеличивались в размерах с пугающей скоростью. — Снова работа. Я только с тобой увидеться и кое-что из вещей взять…

— В таком состоянии? Не пущу!!

И тётя Лара применила запрещённый приём: обняла, прижалась ко мне и принялась мочить мою грудь слезами. Гладя её по спине и плечам, я растерянно бормотала:

— Ну… тётя Лара… родненькая… Ну тише…

Мне бы давно следовало начать называть её мамой… Потому что все эти одиннадцать лет она и была мне как мать. И сейчас я должна уйти от неё?..

— Я… Я в душ.

Сама не знаю, зачем я это сказала. Помыться на дорожку? Это мысль… А ещё — для паузы, потому что я так не могу!

Я начала раздеваться, а тётя Лара смотрела на меня с робкой надеждой: если я иду мыться, значит ли это, что я остаюсь? Я и сама не знала. Плевать, что меня ждал Оскар… и Аврора. Мне было просто необходимо смыть с себя этот кошмар.

Тёплые струи воды окутали меня, я намылила голову шампунем. Волосы уже засаленные… Мыться так мыться. А может и правда — послать их всех? Остаться дома? Тёте Ларе откроюсь, как-нибудь объясню… Может, она не оттолкнёт меня.

Когда я вышла из ванной, меня уже ждала моя постель со свежим бельём. Тётя Лара, похоже, всё решила за меня. А может, и правда?..

Два глаза с искорками в глубине проступили из темноты дверного проёма, и послышался бархатный голос:

— Простите, дверь была открыта…

Вовремя же он… Сволочь такая.

— Здравствуйте, Лариса Павловна. Я коллега Виктории, ждал её на улице, но она что-то задерживается.

Пару секунд тётя Лара смотрела на Оскара в недоумении, а потом вдруг нахмурилась и заявила:

— А она никуда не поедет.

Господи, если бы она знала, с кем разговаривает!.. Оскар приподнял брови:

— То есть как это?

И пронзил меня таким взглядом, что я натянула одеяло до подбородка.

— А так… Её тошнит, она сама не своя! — ответила тётя Лара решительно. — Куда она может ехать в таком состоянии? Да ещё среди ночи? Нет, вы как хотите, а я её не пущу!

— Лариса Павловна…

Он мягко взял её за локоть, и воинственный блеск в глазах тёти Лары потух, они стали какими-то пустыми и стеклянными. Что он с ней делал? Гипнотизировал?

— Понимаете, у нас через полчаса поезд… — Холеные пальцы Оскара поглаживали тёти Ларин локоть, а голос лился струйкой мёда. — Это чрезвычайно важно, мы с Викторией должны ехать. Вы не волнуйтесь, я буду за ней присматривать… Ни о чём не беспокойтесь, всё будет в полном порядке.

— Ну… Надо так надо… — пролепетала тётя Лара.

— Ну, вот и славно, вот и замечательно! — Оскар интимно-фамильярным жестом обнял её за плечи. — Не могли бы вы помочь ей собраться? Соберите ей минимум необходимых вещей, вы же знаете, что ей нужно… А мы с Викой… подышим воздухом на балконе. Хорошо?

— Да… Хорошо, — печальным эхом отозвалась тётя Лара.

Цепкие пальцы Оскара, стиснув моё запястье, вытащили меня из-под одеяла.

Родной двор и знакомые жёлтые квадратики окон в темноте. Суровый профиль Оскара в тусклом свете далёких уличных фонарей.

— Этот номер не пройдёт, дорогая. И что бы ты стала делать? Как добывать пищу? — Перейдя на «ты», он перестал быть отстранённо-чужим, и я вдруг почувствовала его «я», его личность. — Пункты питания — только для членов «Авроры» и Ордена, а ты ещё нигде не состоишь. Тебе там не отпустят кровь. Убивать ты вряд ли захочешь… Да тебе и не позволят. Видела ребят в чёрной форме? Если они застукают тебя за высасыванием крови из человека… В общем, лучше им не попадаться. Хочешь стать аутсайдером — твоё право, но долго тебе не продержаться. Не выживешь. А Аврора хочет позаботиться о тебе сама, лично. Большей удачи в твоём положении и вообразить нельзя. Кроме того, подумай: твоя любимая тётя уже немолода, слаба здоровьем, одинока… Если ты бездарно сгинешь, ты ей ничем не поможешь. А так у тебя будет возможность поддерживать её. Итак, хорошо подумай, прежде чем сделать глупость.

Может быть, он и сволочь, но, кажется, он… прав.

Посреди комнаты стояла большая спортивная сумка, набитая вещами, а тётя Лара сидела на диване, сложив руки на коленях. При виде её сиротливой позы щемящая боль сжала моё сердце.

— Замечательно, — сказал Оскар одобрительно. — Вы просто молодец, спасибо вам огромное. Вика, иди, одевайся быстрее, а то опоздаем.

Итак… Чёрная водолазка, куртка, свободные брюки, ботинки-«говнодавы» — дорожный прикид. Волосы ещё не просохли, а фен, оказывается, сломан. Придётся лететь так… Глянуть, что тётя положила в сумку? Да как-то всё равно.

Поцелуй в прихожей, тётин грустный взгляд. Молчи, сердце. Глаза, не смейте плакать.

Лестничная клетка. Почтовые ящики. Банка с окурками на подоконнике. Чья-то кошка, свернувшаяся клубком на коврике перед дверью, при виде нас с Оскаром вздыбила шерсть и зашипела. Оскар только усмехнулся.

Вернусь ли я сюда? Увижу ли снова всё это?

Оскар спустился с крыльца и неторопливо пошёл по тротуару. Я недоуменно спросила, следуя за ним:

— Мы что, не полетим?

— Пройдёмся немного, пока не скроемся из виду, — ответил он. — Твоя тётя смотрит вслед из окна. — И тут же, угадав моё непроизвольное желание, опустил руку мне на плечо: — Не оборачивайся.

Лямка сумки врезалась в плечо, а по щекам текли слёзы.

Я так и не сказала ей «мама».

Глава 4. Начало

4.1. Прибытие

Весело трещала растопленная печь, ряды книг до потолка молчаливо смотрели на меня. Да, пожалуй, библиотека — самое уютное и тёплое место в этом мрачном замке. Я отложила томик Гёте: на пороге появилась Вика с тяжёлой спортивной сумкой на плече, а из-за спины у неё возник Оскар.

— Мы прибыли, госпожа!

— Хорошо, Оскар, спасибо. Ты можешь быть на сегодня свободен, — сказала я.

— Большое спасибо, моя госпожа. Доброй ночи.

Вика, опустив сумку на ковёр, неуверенно переминалась с ноги на ногу, бросая любопытные взгляды вокруг себя.

— Здрасьте…

— Добро пожаловать, Вика, — сказала я. — Проходи, присаживайся.