Измена Родине. Заговор против народа - Альберт Кан

Догерти снова отказался давать показания на том основании, что они могут быть использованы против него же. Полковник Миллер был признан виновным и приговорен к штрафу в размере 5 тыс. долларов и к тюремному заключению на полтора года. Присяжные заседатели объявили, что они не смогли прийти к заключению относительно виновности Догерти, и последний был оправдан.

Гарри Догерти до самого конца уверял, что он является жертвой «коварного» международного заговора, центр которого находится в Кремле. «Я был первым государственным деятелем, — писал он в своих мемуарах, — которого красные разрушители Америки отдали на съедение волкам. Они хотели одержать победу надо мной, чтобы запугать всех моих преемников и установить в Американской республике царство террора».

Но действительная опасность, угрожавшая Американской республике в 1920–1932 гг., не имела ничего общего с тем, о чем говорил бывший министр юстиции Догерти. Как писал Карл Шрифтгиссер в своей книге «Это было обычным явлением»:

«…Фолл и Догерти, Форбс и Джесси Смит, как и все прочие гангстеры, подвизавшиеся в эту по-истине «невероятную эпоху», были по существу лишь предтечами еще более ужасного разложения, которое воцарилось в стране в последующие двенадцать гибельных лет. Историки не могут пройти мимо них, но их воровство, насилия и разгульная жизнь… были всего лишь следствием отречения от демократических принципов — самого тяжкого преступления перед народом, совершенного в те годы».

Глава VI

Золотой век

Одно дело — совершать преступления против собственности и совсем другое дело — совершать их во имя собственности.

Густав Майерс, «История крупнейших американских состояний»

С точки зрения политических и экономических воззрений между кандидатами двух главных партий на президентских выборах 1924 г, не было существенных разногласий.

Демократическая партия выставила кандидатуру красивого и обходительного адвоката с Уолл-стрита Джона У. Дэвиса, бывшего заместителя министра юстиции Соединенных Штатов и некогда посла США в Великобритании. Английский король назвал его «одним из безупречнейших джентльменов, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться». Слывший когда-то видным либералом, Дэвис в настоящее время состоит директором «Юнайтед Стейтс раббер компани», «Нэйшнл бэнк оф коммерс», железнодорожной компании «Санта Фе рейлрод» и ряда других подобных компаний. Сам он говорит о себе следующее:

«У меня прекрасная клиентура. Какой адвокат мне не позавидует? В списке моих клиентов значатся: «Дж. П. Морган энд компани», «Эри рейлрод», «Гэранти траст компани», «Стандард ойл компани» и другие виднейшие американские концерны. Это крупнейшие организации, и, поскольку они прибегают к моим услугам для честных целей, я с удовольствием на них работаю. Именно крупный капитал сделал нашу страну тем, что она есть. Мы — за крупный капитал…»

Кандидат республиканской партии Кальвин Кулидж образно выразил ту же мысль более сжато: «Дело Америки, — сказал он, — бизнес».

Хотя финансовые тузы, не скупясь, поддерживали обоих кандидатов, крупнейшие промышленники и финансисты склонялись к кандидатуре Кулиджа. Их настроение выразил Генри Форд: «С Кальвином Кулиджем страна находится в надежных руках. Зачем же менять что-нибудь?». Однако немало американцев относилось недоброжелательно к обоим этим кандидатам. Члены фермерско-рабочей партии и Конференция сторонников прогрессивной политики решительно разоблачали похожих друг на друга, как две капли воды, республиканскую и демократическую партии и растущее влияние гигантских трестов и монополий на правительство. Кандидатом этих кругов на пост президента был Роберт М. Лафоллет, по прозвищу «боевой Боб», — пожилой, всклокоченный, бесстрашный и даже с некоторым налетом донкихотства сенатор от штата Висконсин, без устали сражавшийся против растущей «узурпации прав большинства могущественным меньшинством».

Мало кто из знатоков политики считал избрание Лафоллета возможным. Но его слова находили довольно широкую аудиторию, у него было достаточно много сторонников, чтобы руководящие круги обеих партий почувствовали серьезную тревогу, поэтому была развернута широкая и щедро финансируемая кампания лжи и клеветы, имевшая целью дискредитировать Лафоллета и кандидата в вице-президенты — сенатора Бертона К. Уилера из штата Монтана.[39]

Как республиканцы, так и демократы обвиняли обоих сенаторов в том, что они являются «орудиями большевистских агентов» и что «Москва снабжает их золотом для ведения избирательной кампании». Газеты, поддерживавшие кандидатуру «молчаливого Кальвина», пестрели заголовками: «Я предпочитаю молчание и успех социализму и Советам».[40]

Кулидж был молчалив, но за него говорили деньги. По позднейшим подсчетам, расходы республиканской партии на избирательную кампанию составили от 15 до 30 млн. долларов.

Подавляющим большинством голосов мрачный, унылый кандидат республиканцев, столь же бедный мыслями, сколько и словами, снова возвратился на пост президента.

Но гораздо удивительнее победы Кулиджа был успех сенатора Лафоллета. Несмотря на враждебную пропаганду, на плохую организацию и недостаточное финансирование предвыборной кампании, несмотря даже на то, что в ряде штатов его фамилия вообще не значилась в списке кандидатов, примерно один человек из шести, явившихся к избирательным урнам, голосовал за «боевого Боба», Всего Лафоллет собрал 4 822 000 голосов.

Как ни внушительна была эта массовая демонстрация недовольства послевоенной политикой правительства, она не столкнула государственных деятелей и финансистов с гибельного пути, на который они ступили.

«Я уверен, что Кулидж будет хорошим президентом. Я думаю, что он будет великим президентом…» — писал один из владельцев фирмы «Дж. П.Морган энд компани» Дуайт У. Морроу одному из своих друзей еще в 1920 г.

В поведении Кулиджа на посту президента не было ничего, что могло бы уменьшить высокое уважение к нему Дуайта Морроу.

Основной темой публичных выступлений президента Кулиджа была «Сила нравственного закона». «Нам не нужно дальнейшее развитие материального производства. — подчеркивал Кулидж, — нам нужно духовное совершенствование. Нам не нужно укреплять интеллектуальную мощь, нам нужно укрепить свою моральную мощь…»

В то же время президент ПРОЯВЛЯЛ поистине мудрую гибкость в практическом применении своего нравственного закона, квалифицируя Типот Доум и другие скандальные аферы правительства Гардинга как «ошибочные действия».[41]

Отношение президента Кулиджа к рабочему движению не изменилось с тех пор, как он был сенатором в штате Массачусетс и называл руководителей забастовок «социалистами и анархистами», не желающими, чтобы «кто-нибудь работал по найму». «Если у человека нет работы, — заявлял Кулидж, — он сам в этом виноват… Государство не обязано предоставлять работу всем и каждому».

Поскольку в числе ближайших советников президента состояли Дуайт Морроу и другой компаньон Моргана — Томас Кокрэн, правительство Кулиджа усердно способствовало росту трестов и монополий. Как выразился назначенный членом федеральной комиссии по вопросам торговли Уильям Е. Хэмфрис:

«Вместо того чтобы притеснять железнодорожные компании, комиссия по торговле между штатами стала их опорой…

Вместо того чтобы ущемлять интересы крупного капитала, президент, не колеблясь, заявляет, что он намерен охранять интересы американских капиталистов всюду, где бы они ни действовали, не нарушая законов.

Вместо того чтобы вносить в конгресс законопроекты о регулировании хозяйственной жизни, министр торговли (Герберт Гувер) действует заодно с крупнейшими торговыми объединениями и могущественными корпорациями».

Выступая с речью в торговой палате штата Коннектикут, министр военно-морского флота Картис Уилбер с необычайной откровенностью охарактеризовал внешнюю политику правительства:

«Американцы имеют торговый флот стоимостью в 3 млрд. долларов и водоизмещением в двадцать с лишним миллионов тонн. Он может обслуживать все нужды мировой торговли. Сумма займов, которые мы предоставили иностранным государствам (не считая правительственных займов), и стоимость нашего имущества за границей превышают 10 млрд, долларов. Если прибавить к этому стоимость нашего экспорта и импорта за год — около 10 млрд. долларов, — мы получим сумму, почти равную всему национальному богатству Соединенных Штатов в 1868 г., а если добавить сюда еще 8 млрд. долларов, которые нам задолжали иностранные правительства, мы получим общую сумму в 31 млрд. долларов, что почти равняется национальному богатству нашей страны в 1878 г…Вот эти-то громадные интересы и нужно иметь в виду, когда мы говорим о защите нашего флага… Мы воевали с Германией не потому, что она вторглась или угрожала вторгнуться в нашу страну, а потому, что она нанесла удар нашей торговле в Северном море… Чтобы отстоять Америку, мы должны быть готовы к защите ее интересов и флага в любом уголке земного шара…»