Очерк и публицистика - Евгений Савченко

Задолго до индийцев, африканцев, аборигенов Северной Америки, Австралии и Новой Зеландии в низшую расу были зачислены коренные обитатели Британских островов кельты, покорённые вторгшимися из континентальной Европы англосаксами. Популярный в своё время писатель Ч. Кинсли жаловался на то, что в Ирландии его преследовали толпы человекоподобных шимпанзе. «Будь у них чёрная кожа, — писал он, — было бы легче». А такой автор, как Дж. Биддоу, утверждал, что «предками ирландцев были негры».

Р. Нокс требовал исключить из числа европейских народов кельтов и русских, поскольку «кельтская и русская нации, презирающие труд и порядок, стоят на низшей ступени человеческого развития».

«Свобода — привилегия расы господ». Этот принцип культивировался не только в элитарных кругах Великобритании, но и в самых низших слоях общества, гордившихся своей принадлежностью к высшей расе по отношению к тем же ирландцам, индусам и т. д. и т. п. «Англичане смотрят вниз с презрением, а вверх с восхищением», — отмечено в «Английской идеологии».

При этом, как признавал Дж. Ст. Милль, «мы восстаём против проявления всякой индивидуальности». Добровольное подчинение нормам «обычно принятого», подмеченное также А. Герценом, позволяло англичанам обходиться без государственного принуждения. Словесный камуфляж выражений типа «открытое общество», «свобода личности» и т. д. в этом по сути ничего не менял.

Придя к власти, нацисты многое постарались позаимствовать из английского образования и культуры. Особо ценным в английском опыте, перенесённом в германские «коричневые» школы системы «Napolas», нацисты считали воспитание «расовой гордости и национальной энергии». Другим важным её элементом стала переориентация с получения знаний на тренировку тела, а английский язык был провозглашён «актом безжалостного акта воли». Перестройка носила бурный и безоговорочный характер. Фюрер указывал при этом: «Мне не нужны интеллектуалы. Знание только испортит молодёжь. Но учиться повелевать им придётся непременно».

В докладе об этих переменах, сделанном в английском Королевском институте международных отношений, отмечалось, что «нацистские учебные заведения во многих отношениях построены по образцу наших английских public schools. Всё их воспитание направлено на то, чтобы привить веру в непобедимость нации». Докладчик сэр Роувен-Робинсон отметил, что руководители школ «Napolas» — «в высшей степени славные люди».

Единственное, что поначалу снижало эффективность перестройки воспитания на английский лад, это интеллект воспитуемых. «У нас его так много, что с ним одни трудности, — сетовал Й. Геббельс. — Мы, немцы, слишком много думаем. Интеллект отравил наш народ».

Так-то оно так, рассудит читатель, но в конце концов англичане решительно поставили на место и своих, британских нацистов, и германским дали достойный отпор на морях, в небе и на суше. И разве не англичане были нашими союзниками в совместной войне против зла?

Кто же спорит — были. Но и в предвоенной истории, и в ходе той войны было немало такого, о чём западные, а у нас в России прозападные историки, политики, публицисты предпочитают не вспоминать, привычно и настойчиво переводя стрелки исторической вины во всех грехах с Запада на Восток, на Россию. Так, чтобы, придавленные виной за один только пакт Молотова-Риббентропа, мы не смели напоминать Европе и миру ни о позорном мюнхенском сговоре Чемберлена с Гитлером, ни о зловещей тайне полёта Р. Гесса в Англию в мае 1941 года, ни о, скажем так, странной оккупации вермахтом принадлежавших Британии Нормандских островов с 1940 года до окончания войны в 1945 году. Пять лет рядом развевались британский «Юнион Джек» и нацистское знамя со свастикой. Все эти пять лет здесь царила атмосфера, в которой немцы и англичане чувствовали себя так, будто между ними не было и нет войны. По свидетельству американского журналиста Ч. Свифта, побывавшего на островах в 1940 году, побежденные подданные гордой страны вели себя с вежливым почтением, а немцы называли англичан «двоюродными братьями по расе».

Уровень коллаборационизма и уровень безопасности немецких военных, ходивших безоружными, здесь были, по свидетельствам очевидцев, самыми высокими в Европе. Британская администрация островов действовала как агентура гитлеровцев. На островах, например, были введены специальные законы против евреев. Некоторые островитяне принимали участие в издевательствах над заключёнными концлагерей, а в июне 1945-го, когда война была позади, Министерство информации Великобритании заявило, что коллаборационизм на островах «был почти неизбежен». Или, говоря прямее, оправдан. Никто из нормандских коллаборационистов не был привлечен к ответственности. Более того, 50 самых активных из них были тайно вывезены в Англию и отпущены на свободу, а члены местной администрации даже удостоились почестей.

От нас всё настойчивее требуют так смотреть в зеркало нашей истории, чтобы мы поняли, из какой бездны вытягивает нас либерализм, в том числе английский, путём демократизации российской жизни и «евроремонта» истории.

Но многие ли на Западе готовы посмотреть в свои собственные зеркала? В них можно увидеть много чего. Так, если взять электронную версию Британской Энциклопедии и отыскать в ней тему фашизма, то обнаружится тьма информации о фашизме итальянском, испанском, сербском, хорватском, русском!.. О британском же — скупая сточка, о том, что его сторонников было порядка 50 тысяч человек. И рефрен всё тот же: надёжным оплотом против скверны был и остаётся исключительно Запад с его демократией.

Между тем, не кто иной, как Ф. Папен, последний германский канцлер накануне прихода к власти А. Гитлера, признавал, что нацистское государство возникло, «пройдя до конца путь демократии».

На отсутствие непроходимой пропасти между ними указывал и философ К. Хоркхаймер, утверждавший: «Тоталитарный режим есть не что иное, как его предшественник: буржуазно-демократический порядок, вдруг потерявший свои украшения».

Аналогичный вывод делал Г. Маркузе: «Превращение либерального государства в тоталитарное произошло в лоне одного и того же социального порядка. Именно либерализм „вынул“ из себя тоталитарное государство как своё собственное воплощение на высшей ступени развития».

Устарело? Кануло в историю? Как знать. Ибо у истории есть свойство — не уходить в прошлое насовсем.

НИКОЛАЙ ПИРОГОВ. ПЕРЕВЕРТЫШ МОРАЛИЗИРУЕТ

Журнал «Наука и жизнь» в 2011 г. опубликовал серию статей публициста Александра Ципко. Они касаются основ нашей идеологии, автор выступает и в роли судьи, и в роли учителя, разъясняя непонятливым, что и как мы должны делать, чтобы догнать «цивилизованные страны». Если попытаться выделить основную идею, то она, на мой взгляд, сводится к тому, что семьдесят советских лет не просто потерянное время для страны, а период российской истории со знаком минус. И мы, по мнению Ципко, должны это понять, усвоить и преодолеть последствия большевизма. Не преодолеем — отстанем навсегда. И на этом пути«…не надо бояться обвинений в „очернительстве“ советской российской истории. Ведь на самом деле на карту поставлена судьба русской нации».

А. Ципко показывает, какой мы, русские, плохой народ, и подробно это поясняет: у нас «советское самомнение», «мутное сознание», нам свойственны «леность ума», отсутствие привычки к самостоятельному мышлению, мы безынициативны, нам присуще стремление решить все проблемы путем разрушения «до основания» существующего строя, мы «начисто лишены способности к самоорганизации», негостеприимные (даже жадные), у нас национальная болезнь — распри, мы не можем жить дружно, наиглавнейший русский дефицит — дефицит братства, коллективизма, способности к кооперации усилий на благо своего народа.

Дав набор отрицательных черт русского народа, Ципко, видно, чувствует, что допустил перебор. Слишком много уксуса. Надо добавить патоки: «Русская нелюбовь к коллективному труду, нелюбовь к коммунизму нисколько не обедняет его (русский народ. — Н. П.) духовно, не мешает ему быть добрым, веротерпимым, не лишает его природной смелости, мужества и т. д.» Подведя черту и просуммировав качества, которыми наделил нас г. Ципко, получаем образ веротерпимого дуролома, благодаря таким деятелям, как А. Ципко, прочно обосновавшийся в массовой зарубежной культуре.

Философ подводит нас к неизбежному выводу, что с такими человеческими качествами будущее для нас заблокировано: «…С нашей традиционной российской мечтательностью и нашим русским „авось“ в современной цивилизации предельного рационализма и предельной расчетливости нам уже не выжить. Тем, кто живет верой, а не умом, нет места в современном мире». Короче говоря, «совкам» нужно срочно меняться.