Пленница (СИ) - Ярош Татьяна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парень пожал плечами.
— Нет, Ил. Я реально оцениваю свои силы и нынешнее положение. Тэй тоже маг и очень сильный. Он поможет спрятаться, а когда буря пройдет я смогу жить нормальной жизнью.
— И ты веришь, что он, — парень кивнул в сторону выхода из бункера, — тебя отпустит?
— Не льсти мне, Ил. Я ровно через месяц, может, два, ему надоем. И то даже два это много.
Я здесь, я пленница истории.
Кто-нибудь может мне помочь?
По спине от слов песни побежали мурашки. Неожиданно захотелось встать и выключить песню.
— Но Вихо же ты не надоела?
Я устало выдохнула и потерла лоб.
— С ним другая ситуация. Там условия выплаты долга заключались в том, чтобы я должна была провести у него три года в рабстве.
Музыкальный автомат щелкнул и, почему-то снова стал проигрывать ту же песню.
— В смысле условием выплаты долга?
Я вкратце описала Илу о том, что произошло три года назад. Как мой брат задолжал деньги, как, появившись в «нужный» момент дома, попала в рабство. Не стала говорить ему, как на меня повесили ошейник. Лишь общими фразами объяснила, как стала рабыней.
Когда мой рассказ дошел до события, что произошел четыре месяца назад, я замолчала.
Я кричу и теряю самообладание,
Я всего боюсь...1
Я поджала губы, встала и выключила музыкальный аппарат. И осталась стоять, смотря на него взглядом полным горечи.
Четыре месяца я не вспоминала о брате. Просто не хотела. Мысли о нем приносили с собой душевную боль, которую очень трудно успокоить.
— То есть Вихо потребовал тебя, как задаток для выплаты долга?
Я кивнула.
— Ты сама согласилась надеть ошейник?
Меня его вопросы начинали нервировать. Особенно уточнение, потому что я ему это уже говорила.
— Да.
— По закону, — задумчиво протянул Ил, — он не имел права этого делать.
Я замерла и повернулась в сторону парня, который смотрел на меня задумчивым взглядом и чесал за ухом Лиму.
— Что?
— Не стану вдаваться в подробности, но скажу одно — вас с братом обвели вокруг пальца. Он не мог требовать тебя, как задаток на выплату долга, — парень пожал плечами, — ну, только если твой брат сам тебя ему не отдал, как опекун. Но тоже вяжется. В этом случае, брат бы полностью погасил долг. Хотя, если он был Очень большой, то в принципе мог оставить, как задаток.
С открытым от удивления ртом я смотрела на Ила и никак не могла заставить свою голову работать. Каша из мыслей и эмоций делала меня похожую на человека не самого большого ума.
— Подожди, — я схватила себя за виски и вернулась к своему месту, — то есть, как не мог?
— Ну, смотри, есть рабство долговое, с рождения, оплачиваемое, рабочее и добровольное.
— Ну?
— Твое было добровольным.
Я принялась нервно переводить взгляд со столешницы на стены.
— И если бы ты отказалась, — продолжил Ил, — то Вихо не имел бы права требовать тебя. Только если бы брат сам не отдал, как опекун, или через суд.
Перед глазами потемнело.
Я облизала пересохшие губы и сказала:
— Но он говорил, что убьет Рэна, если я не поеду с ним.
Парень посмотрел на меня сочувствующим взглядом.
— Вихо не убивает своих должников. Он убивает только его родных и близких. Зачем ему убивать того, кто должен вернуть долг?
Виски заломило. Я, пытаясь справиться с первыми признаками нарастающей истерики, пошла в сторону дверей, что шли в мою спальню.
— Мне… надо подумать… немного. Хороших снов, Ил.
— Хороших снов, — в голосе парня я услышала волнение и грусть.
Похоже, я не одна переживала за свою жизнь.
Когда я закрывала в дверь, в самый последний момент в щель успела проскочить Лима. Я была не против. Щенок был для меня самым большим счастьем. Даже Ил так не мог ее заменить, как бы не старался.
Закрываться на замок я не стала. Кто сюда будет ломиться? Не Тэй же, в конце концов. Но подумав несколько секунд и вспомнив свой сон, все-таки решила закрыться. А потом уперлась спиной в стену и медленно сползла по ней вниз.
Желание разрыдаться и закричать пришло неожиданно. Хотелось бить кулаками о пол и рвать простыни от бессилия. Но я лишь прикусила губу и постаралась подавить в себе эти порывы. Меня затрясло от немых рыданий, а глаза начало жечь от слез. Из горла вырвался звук, похожий одновременно на хрип и скулеж. Лима подошла ко мне и прижалась ноге. Мокрый нос принялся поддевать мою ладонь в попытках успокоить.
Шли минуты. Постепенно рыдания начали сходить на нет. Стало капельку лучше, но в душе, словно взбаламутили воду и теперь неприятный и горький осадок отравлял и убивал.
— За что он меня так ненавидит? — спросила я Лиму, когда, наконец, смогла заговорить.
Щенок громко выдохнул.
— Почему он такой злой? Я ведь ничего плохого ему не сделала.
Перед глазами все поплыло.
— Как можно так всех вокруг ненавидеть, Лим? Я ведь делала все, чтобы он оставался доволен. Не хотела, но делала.
Щенок тихо заскулил и принялся тихонько облизывать руку.
— Он не был жестоким со мной, — из меня полились откровения, словно из рога изобилия. — Не бил, не мучал, не резал. Да, иногда он был грубым. Предпочитал жесткий секс, но на этом все заканчивалось.
Я всплеснула руками и хлопнула себе по коленям.
— Черт, он подарки мне дарил, Лим.
Поперек горла встал ком.
— Но! Он, оказывается, обманул нас с братом. Меня по моему же желанию отправил в рабство!
И ведь я всю жизнь даже не интересовалась разделом законника о рабстве. Учеба и домашняя работа полностью погрузили меня. Я и не интересовалась этой стороной медали, потому что искренне верила, что меня-то это никогда не коснется, потому что рядом со мной брат.
— Удобно же, деньги все выплатят в любом случае, а между делом можно еще и развлекаться с новой рабыней. А Рэн…
Когда я произнесла имя брата, из глаз против воли полились слезы.
— Мы могли бы с ним вдвоем разобраться с этим долгом. Все бы отдали вовремя. Но этот козел…
Горло схватило спазмом.
— Он перекрыл счета брата, чтобы тот не успел вовремя все отдать, — сказала я, слыша свой голос как будто со стороны. — А потом убил его. Думал, я не узнаю об этом. Или…
Я замерла.
— Или он хотел, чтобы я узнала только о том, что брат погиб в автокатастрофе. В этом случае я осталась бы одна. Ни поддержки, ни семьи, ни денег. Ничего бы у меня не осталось. А Вихо был бы единственным, кто пригрел бы на своей груди окончательно осиротевшую девушку.
По щекам снова потекли слезы. Меня вновь затрясло в рыданиях.
Лима заскулила еще громче.
Я встала с пола и, подойдя к кровати, рухнула на спину. Так хотелось затолкать свои чувства подальше вглубь души, чтобы никто и никогда больше не смог меня расстроить. Сердце кричало от боли, а я не могла справиться со своим состоянием, как не старалась.
Я громко шмыгнула носом. Стало ужасно себя жалко.
Все-таки я слабая. Не могу заставить себя быть бесчувственной и смелой. Страх перед Вихо даже спустя годы не прошел. Я даже сейчас после побега, боюсь его, стоит только вспомнить, как тот злиться.
— Слабая, — хриплым голосом сказал я. — Никому не нужная игрушка. Все хотят поиграть, но никто не хочет любить.
И тут меня прорвало. Слезы нескончаемым потоком полились по щекам. Из горла вырывались хриплые рыдания, а грудь, словно сжало стальным обручем.
Лима запрыгнула ко мне на кровать и принялась скулить и пытаться меня успокоить.
Не помню, сколько прошло времени, прежде чем поток слез закончился. Но когда я немного успокоилась, то и не заметила, как ко мне пришла спасительная тьма сна.
* * *Тэй зашел в бункер и, пока запечатывал дверь магическими сигналами, думал о том, что сказал ему Дарел — хозяин бункера.
Он был давним его знакомым и в свое время Тэй очень ему помог. И сегодня, когда охотник приехал вместе с Дар и Илом, Дарел предоставил ему бункер. Но поставил условия, которые Тэй не горел желанием выполнять.