Наследство за океаном - Эсси Саммерс

— Какая чудная теория! Но разрешите мне самой решать, что и как говорить. Я знаю двойняшек гораздо лучше вас, я помогала маме их воспитывать. Знаете, если эта теория тесно переплетается с вашей моралью, то я тем более не в восторге. Последнее время мне кажется, что все ваши действия направлены на одно — насолить мне, а точнее, настроить детей против меня, — выпалила девушка.

Двойняшки стояли раскрыв рты, во все глаза глядя на Линдсей. Первой тишину нарушила Мораг:

— Я что-то не поняла, что ты сейчас наговорила, — призналась девчушка.

— Полагаю, Мораг, твоя сестрица тоже, — с отвратительным смешком сказал мистер Хазелдин.

— Но мне показалось, что Линдсей рассердилась не на шутку, — не унималась малышка, у нее просто в голове не укладывалось: что это вдруг случилось с сестрой и что за непонятные слова она говорила.

— Это все от недосыпания. Стоит ей хорошенько выспаться, и раздражительность как рукой снимет. Каллим, Магси, пойдемте-ка со мной, не будем надоедать вашей сестре. Я сейчас познакомлю вас с двумя чудными маленькими созданиями. — Заметив недоумение на лицах двойняшек, управляющий пояснил: — Вас ждут пони, на них сможете объехать со мной пастбища. Нейл сказал, вы не понаслышке знакомы с верховой ездой. Уверен, к обеду Линдсей успокоится и станет прежней.

Двойняшки, пользуясь случаем, прошмыгнули вперед управляющего, который, уходя, бросил Линдсей через плечо:

— Когда обед будет готов, ударьте в гонг, он около двери. Желательно в двенадцать тридцать. Мик здесь неподалеку, он поливает пашню.

Линдсей, глядя вслед уходящему управляющему, кипела, словно вулкан перед извержением. Последнее время это состояние стало неотъемлемой частью жизни девушки, а виновником был всегда один и тот же человек — мистер Хазелдин. «И как только этот наглый, невоспитанный новозеландец посмел назвать Мораг ласковым именем! Он ей никто!!!» — негодовала про себя Линдсей. Она зашла внутрь, с ненавистью начала вышвыривать коврики во двор, как будто они были причиной ее плохого настроения. «Я покажу этому грубияну! Он у меня узнает, что значит хороший работник! Я отобью у него охоту относиться ко мне как к охотнице за чужим добром! Я докажу, что сама могу заработать себе на жизнь», — не унималась Линдсей.

Давненько кухня Рослочена не знала генеральной уборки. Ни один дюйм не пропустили решительные руки Линдсей. Ничего не ускользнуло от пристального внимания девушки — в тот момент она напоминала хищницу в поисках жертвы, в роли которой выступала грязь. Линдсей ураганом носилась по кухне, выплескивая злобу и раздражение. Ни один уголок не был ею пропущен, она беспощадно расправлялась со скопившейся пылью. Через каких-нибудь два часа от бывшей кухни поместья Рослочен остались лишь воспоминания.

Окна стали такими чистыми, что в наличие стекол просто не верилось, покосившиеся и пыльные картины были тщательно вытерты и теперь висели на стене в нормальном положении. Белоснежные занавески досыхали на окне. День выдался очень жарким, и Линдсей была уверена, что шторы успеют высохнуть до обеда.

Несмотря на то что кухня была старая, за считаные часы Линдсей превратила ее в уютную, относительно современную кухоньку, где все стояло на своих местах. Посуда, красиво расставленная в серванте, блестела, стол покрывала чистая белая скатерть. Линдсей с помощью лимона отдраила давно немытый линолеум так, что с пола можно было есть. Этой маленькой хитрости — добавлять лимон в воду для мытья полов — научила девушку мама. Правда, она давно не использовала эту крайнюю меру, так как дома у них всегда был идеальный порядок. Линдсей умудрилась вручную отчистить бетонный порожек, растущие рядом с ним сорняки также пали от руки девушки. Справа от входа Линдсей поставила вешалку для курток и полочку для обуви, из противоположного угла девушка перетащила стальной умывальник, чтобы, зайдя в кухню, можно было сразу помыть руки, не разгуливая по всему дому.

В любом случае, рассуждала про себя девушка, когда вернется Винни, ей не придется разрываться на два дома, имея на руках грудного ребенка, да и к приезду миссис Хазелдин дом не придет в полное запустение. Однако мысль о возвращении матери Юэна и о ее реакции на появление в доме молоденькой девушки пугала Линдсей. Она прекрасно понимала, как ревностно относится любая женщина к своим домашним владениям, поэтому старалась избегать кардинальных изменений в быту поместья Рослочен. Она не могла не отметить, что все в этом доме было сделано с большой любовью, при его строительстве не жалели ни сил, ни денег, а нынешнее его состояние объяснялось отсутствием в доме женщины и последними печальными событиями. Но былое величие и блеск можно было вернуть, пусть начинать приходилось всего лишь с тряпки и щетки.

Линдсей опять начала раздумывать о своем нынешнем положении. Девушка понимала, что после возвращения миссис Хазелдин ее присутствие в доме будет совсем не желательно. Особенно этот вопрос волновал Юэна Хазелдина, он прилагал немало усилий, чтобы переселить ее в Алегзандру. Но что являлось истинной причиной такого жгучего желания — боязнь перемен или же появление на ферме чужих глаз и ушей, — оставалось загадкой.

Тут в кухню вошел Мик со словами:

— Ух, кошмар! Линдсей, только вы сможете мне помочь, ужасно хочется выпить чашечку чаю.

И, с улыбкой глядя на девушку, которая уже снимала кипящий чайник с плиты, поинтересовался:

— Это ничего, что я называю вас по имени? Просто у нас здесь все так друг друга называют, мне кажется, это помогает человеку расслабиться, создается впечатление, что все если не родственники, то друзья.

— Я полностью согласна. Должна признаться, мне это очень нравится, хотя поначалу здорово шокировало. Надеюсь, ваша жена придерживается такого же мнения.

Линдсей нравился Мик, на нее он произвел впечатление человека, прямо говорящего то, что думает. Мик окинул кухню оценивающим взглядом и, присвистнув, сказал:

— Святые небеса! Где я? Линдсей, вы что, волшебница? Да босса удар хватит, когда он это увидит. Он души не чает в своем доме, если бы вы только знали, как он переживает, что дом немного забросили. Овцы, пастбища — это все важно, но для мистера Хазелдина его дом стоит на первом месте.

Свой дом, его дом! Ну, теперь у Линдсей рассеялись последние сомнения насчет того, кем себя чувствует управляющий Рослочена — хозяином, и поместье считает своей собственностью. Впрочем, это неудивительно. Он вкалывал на ферме еще будучи мальчишкой, когда его мама приглядывала за маленьким Нейлом и за домом. Понятное дело, почему он негодует из-за неизвестно откуда взявшихся претендентов на наследство, да еще в таком нешуточном количестве.