Ордалия - Сергей Владимирович Лян

Уровень угрозы Ваших меток был не так высок, однако наших сил было недостаточно, чтобы предать вас суду. Для этого мы и воскресили Талиона, который к сожалению, нам не подвластен. Мне очень жаль твою дочь Максим и твою маму Ованес, но к тому, что с ними произошло, мы имеем косвенное отношение.

— Косвенное? — Максим приблизился к Форсети, почти вплотную, — Судя по Вашему рассказу, Вы знали, что Талион никого не пощадит и пойдёт на что угодно для выполнения задачи. В связи с этим вопрос. — Максим схватил вершителя за отворот колета и подтянул к себе. В это раз сопротивления он не почувствовал, — Кто вам дал право так поступать с моей дочерью?!

— А как же Сафия? — Форсети, прищурившись, стал всматриваться в глаза Максима, — Она ведь тоже была чьей-то дочерью. На суде она говорила правду, и ты об этом знал. Так почему же не остановился?

— Я… — ослабив хватку, Максим отпустил вершителя и отвернулся, — Это была моя работа и я…

— То-то и оно, — Форсети обнял Максима за плечи, — Ты, как и любой другой человек на этом свете, забыл о человечности, но вместе с тем, требуешь проявления человечности от нас — тех, кто обязан поддерживать порядок во всем мире любой ценой.

Лидер вершителей посмотрел на Филикяна и, увидев его растерянное лицо, подошёл к нему.

— Ответ на твой вопрос, Ованес, будет аналогичным. — Форсети положил руку на его плечо и похлопал.

— А со мной что не так? — спросила Жасмин, до этого хранившая молчание. Про нее действительно все забыли.

— К счастью ничего. — Немесида подошла к ней и собрала волосы со лба. — Иштаран помешал Шезму заклеймить тебя и это хорошо. Как только клейма исчезнут — Максим и Ованес смогут пройти инициацию.

— А можно вопрос? — переминаясь с ноги на ногу, спросила Жасмин.

— Конечно, солнышко. — ответила подошедшая Адрастея.

— Вы сказали, что после Катарсиса, богов-вершителей осталось пятьдесят. Так?

— Всё верно.

— Я насчитала только пятерых, включая погибшего Иштарана и предателя Шезму. — Жасмин окинула вершителей взглядом. — А где остальные?

— Очень хороший вопрос, деточка, — огромный рост Форсети не позволял разговаривать с Жасмин на равных, а потому он присел на корточки. — Атеизм и богохульство сделали своё дело. Как я уже говорил, цикл жизни вершителя ограничивается пятью сотнями лет, по истечении которого он либо находит преемника, либо развоплощается. Так уж вышло, что сегодня Ордалия состоит, хм… состояла из пяти вершителей.

— Вы сказали, что я была преемницей Иштарана, но ведь он мужчина. Как я могла бы стать им, будь он жив?

— Ты мудрая не по годам, — Форсети погладил Жасмин по кучерявым рыжим волосам, закрученных в две косички, — Сколько тебе лет, дитя?

— Шестнадцать… вчера исполнилось.

— Ты верно подметила, что никак не могла быть преемницей Иштарана, как и Ованес с Максимом, никак не могли бы заменить Немесиду с Адрастеей.

— Я должен был сменить пол? — кисло спросил Ованес и хотел было заматериться, но уловив на себе предупреждающий взгляд Адрастеи — замолчал.

— Мало того, что ты сквернослов, так еще и сексист? — возмутилась Немесида.

— Как-то странно слышать от богов подобные вещи, — от удивления, брови Ованеса сложились домиком, — Скажи еще что ты феминистка, хе-хе.

— Мы все боги лишь наполовину, как, впрочем, и вы трое. — фыркнула Адрастея. — Долгое пребывание в стенах Дворца правосудия отнимает много энергии и потому нам приходится периодически спускаться на землю для восполнения сил.

— Остались ли у вас еще вопросы? — спросил Форсети, возвратившись к столу.

— Что будет с нами и нашими родными после так называемой инициации?

— Вы займете места в Ордалии и будете стерты из истории, как будто вас и вовсе никогда не существовало.

— Что? — больше всего удивился Максим. — Моя дочь — Сима тоже меня забудет?

— К сожалению да. — Форсети поджал губы, — Но ты можешь наблюдать за ней какое-то время, это не воспрещается. У меня самого когда-то был сын… Божественная сущность не отнимает человеческих чувств и мне было больно смотреть на то, как мой сын старится и умирает.

— Еще вопросы. — Форсети казался уставшим, но голубой луч света Немесиды привёл его в чувство.

— Фор, с уходом Иштарана и Шезму мы ослабли. Нужно ускорять инициацию.

— Ты права, Неми, но состав нового созыва еще не до конца сформирован. Своего инициала я нашёл и как раз отправляюсь к нему. Осталось выяснить где преемник Шезму и жив ли он вообще.

— Я займусь его поиском, — отозвалась Адрастея, — А Немесида пока подготовит ребят к инициации.

Глава 11. «Авелина»

Я уважаю закон. Я просто не трепещу перед ним, не пресмыкаюсь.

Из кинофильма «Судья»

Тонкий заостренный нос был похож на клюв, а широкие плечи разведены в сторону словно крылья. Блеснув глазами, незванный гость отодвинул Демидову и протиснулся через узкий коридор на кухню. На затылке незнакомца вытатуирован рунический компас скандинавских язычников.

— Вы дверью часом не ошиблись, молодой человек?

— Я уже не молод и дверью, кстати не ошибся.

— Если Вас прислал мой начальник, то передайте ему, что мой ответ прежний. Более того, дело остатется у меня и никому другому я его передавать не собираюсь.

— Уверяю Вас, я не от Диаса Маратовича.

— Да? — судья прищурилась, — Тогда откуда Вы знаете как его зовут? Имени то я его Вам не называла.

— Я многое знаю, но предстоящий разговор пойдет не обо мне, а о Вас, Авелина Марсовна.

— Внимательно Вас слушаю, господин…

— Фор. Зовите меня просто Фор, — улыбчиво ответил гость, — Я бы не отказался от чашечки чая, если это конечно Вас не затруднит.

Пока судья была занята приготовлением чая, Форсети тем временем осматривал маленькое помещение кухни. Круглый стол со стеклянной столешницей больше походил на журнальный и мог вместить максимум три персоны. Деревянный стул под гостем скрипел от каждого движения. Пожелтевший плафон еле-еле пропускал свет лампочки, а встроенный вдоль стены трехсекционный кухонный гарнитур смахивал на франкенштейна, потому-как был собран из деталей разных цветов и размеров. Тем не менее, гость убедился, что в кухне чисто. Полы помыты относительно недавно. Пыли на полках и других поверхностях не наблюдалось. Посуда и та вымыта до блеска. От кружи с чаем, поставленной перед ним, исходил сладкий запах разнотрав. Чай гостю пришёлся по вкусу.

— И так. — судья села напротив, но Фор даже на неё не взглянул, продолжая аппетитно сербать чай. — Кто Вы такой и зачем пришли?

— Без очков Вы смотритесь гораздо лучше. — отставив кружку и медленно повернув к судье голову, сказал Форсети, — Но даже дома Вы продолжаете их носить. Что это? Привычка?