Конкистадоры Гермеса - Андрей Мартьянов

Словом, идиллические представления о Гермесе как планете без преступности и грехов (не читайте рекламные буклеты земных туристических фирм!) далеки от действительности. В Квебеке и окружающих город поселках обитает почти двести тысяч человек, одна треть общего населения нашего мира, а если хотя бы у одного человека появляется желание получить запретный плод, то всегда найдется другой, способный этот плод продать.

Крылов был четко проинструктирован: в лишние разговоры не ввязываться, с незнакомыми людьми не пить, в чужие дела не встревать — если ты видишь, что девице отвесили пощечину, не следует изображать из себя благородного паладина и бросаться на защиту попранной справедливости. Скорее всего, означенная девица и не такое заслужила. Активные действия следует предпринимать лишь в случае, если на тебя напали и ты вынужден защищаться.

У пользующегося нехорошей славой квартала Майен есть своеобразная “вывеска” — ресторан “Золотая Арфа”, считающийся “приличным заведением”. Это не столько ресторан, сколько комплекс из нескольких бистро, расположенных в одном здании. Если зайти с фасада, то окажешься непосредственно в “Арфе”, объединяющей функции дорогого ресторана, подпольного казино и борделя для обеспеченных людей с отдельными “кабинетами”. Заглянешь со двора или бокового входа — очутишься в кабаках пониже рангом, тут и цены поскромнее, и девки посговорчивее.

Власти обо всем отлично знают, но предпочитают ничего не замечать. Во-первых, людям надо где-то проводить время, и желательно это делать не в крайне сомнительных “Розе и Чертополохе” или “Волчьих тропах” на задворках Майена — туда даже полиция не всякий раз суется без повода.

Во-вторых, хозяин “Арфы” привык делиться доходами с чинушами из муниципалитета — коррупция, думаю, является вторым по древности источником дохода после вечной профессии жриц любви.

В-третьих, германская военная администрация не осмыслила все тонкости нашего бытия и посчитала “Золотую Арфу” вкупе с другими вертепами чем-то само собой разумеющимся. Конечно, по сравнению с аналогичными районами большинства земных городов, квартал Майен — образец благочиния и пристойности.

Бессменный владелец “Арфы”, мсье Полиньи, мигом уяснил все выгоды нынешнего положения — власть теперь сосредоточена не в руках губернатора и муниципалитета, а принадлежит военным, плохо разбирающимся в сфере местного законодательства. Следовательно, нужно сделать все, чтобы не упустить уникальную возможность заполучить денежки, строевым шагом идущие прямо в руки.

Через неделю после “блицкрига”, когда обстановка прояснилась и открылись новые радужные возможности, Полиньи открыл на базе “Арфы” офицерское казино, придав ему видимость абсолютной легальности, и мобилизовал всех доступных шлюх. Целая дивизия — это вам не шуточки, доблестные освободители должны обслуживаться по высшей категории!

В общем, я ничего плохого в этом не вижу, деловые люди так поступали всегда и во все времена, начиная с эпохи, славной изобретением регулярной армии. Военные — они тоже люди, и им надо отдыхать. Нижние чины могут удовлетвориться заведениями попроще, “Арфа” — это вам не грязный публичный дом, а пристойный “салон”!

Забавно, что тевтоны, сами того не подозревая, быстро превратили Майен чуть ли не в образец порядка. Никаких драк с поножовщиной, пьяных бесчинств наших клошаров и иных безобразий — с германским военным патрулем не поспоришь, моментом загремишь в комендатуру, а оттуда в кутузку. В отличие от квебекской полиции немцы ничего и никого не боялись, из принципа не брали взяток и ставили во главу угла свой знаменитый Ordnung. Однако блюсти разумную осторожность нам с Крыловым было все-таки необходимо — незачем на ровном месте нарываться на неприятности.

— Господа, может быть, вы выберете иное место для досуга? — огорошил меня швейцар “Арфы”, как только мы подошли к дверям. — У нас отдыхает приличная публика…

— Что? — Я от изумления едва не поперхнулся. — Анатоль, ты в своем уме? Забыл Луи Аркура?

— Не забыл, мсье, — чопорно отозвался Анатоль, всем видом напоминающий надувшегося индюка. — Господин Полиньи будет недоволен…

— Да плевал я на его недовольство! — рявкнул я, сообразив, в чем дело. Одеты мы с Коленькой, мягко скажем, непрезентабельно. Два гопника. — Держи!

Ладонь Анатоля была облагодетельствована стодолларовой купюрой канадского государственного банка. Гильгоф, конечно, не одобрит, но гулять — так гулять!

— Простите, мсье, не могу. — Швейцар вернул бумажку. Да что с ним такое, неужто заболел? — Здесь господа офицеры, депутаты муниципалитета…

Понятно. Вот они, все прелести военного положения. Спасителей-освободителей мы привечаем со всем уважением, а постоянные клиенты могут катиться в дешевую пивнуху!

— В чем дело? — услышал я за спиной до крайности знакомый голос. Обернулся.

— Курт! Черт возьми, ты очень вовремя! Этот сквалыга нас не пускает!

Понятия не имею, как герр лейтенант умудряется в нужный момент изобразить царственно-небрежную холодную презрительность. Видимо, у тевтонов это в крови, заложено на генетическом уровне. Курт смерил швейцара ледяным взглядом и процедил на ломаном французском:

— Эти господа со мной…

Анатоль распахнул двери без единого слова. Отлично, заодно деньги сэкономили.

— У меня увольнение до завтрашнего утра, — докладывал Курт, пока мы поднимались по широкой лестнице. Наверху, в зале, гремел оркестр — вальсы Штрауса. — Решил как следует отдохнуть. Зашел к тебе домой, Луи, но не застал. Рад, что встретились.

— А как мы рады, ты бы знал, — фыркнул я. — О моем утреннем поручении не забыл?

— Отдал соответствующие распоряжения, — абсолютно серьезно сказал Курт. — В нашем взводе завели журнал для записей обо всем необычном, привлек к делу человек тридцать.

— С ума сойти… — Я лишь вздохнул. — Вот она, германская педантичность и организованность! Во всей красе. Можно только позавидовать.

— Было бы чему завидовать, — отозвался Крылов. — Ходить строем —дело нехитрое! Кстати, здесь очень мило…..

“Золотая Арфа” славилась своим ретростилем. Никаких проекторов, цветных ламп, пластика или современной угловатой мебели. Живой оркестр, мягкие кресла а’la ренессанс, непременные подсвечники, позолота. Эдакий кусочек XIX века, затерявшийся в грохочущих данях космической эры. У Полиньи есть вкус, этого не отнимешь.

Народу в главном зале много, около сотни. Германские и канадские офицеры, несколько русских военных. Статские костюмы на их фоне теряются. Несколько зеленых игровых столов, крупье в бордовых пиджаках. Шампанское, легкомысленные девицы в невесомых нарядах, взмыленные официанты. Это зал для элиты. Если хочешь как следует отдохнуть, надо пройти в смежные комнаты, где стоят три—четыре столика и музыка приглушена. Там уютно и нет суматохи.