Кир Великий - Сергей Анатольевич Смирнов

много лет держался вдали от городов и царских дворцов. Но однажды на перекрестке дорог его оскорбил и даже ударил какой-то знатный человек, проезжавши мимо на колеснице. В завязавшейся драке Эдип убил путника и его слуг своим посохом. Он не знал, что этот путник был его отцом Лаем. Потом Эдипу удалось погубить чудовище, устрашавшее город Фивы. Жители Фив в благодарность сделали его своим царем и отдали за него вдову Лая, то есть его родную мать. Так, к полному неведению Эдипа, прорицание сбылось полностью. Когда, же все открылось, вдова Лая повесилась, а Эдип-отцеубийца выколол себе глаза. И к тому же фиванцы изгнали его из города. Вот это и есть Судьба, царь. Боги знали участь Эдипа, но могли только прорицать и не могли ничего изменить. Даже если бы хотели. А хотели они этого или нет, сказать трудно.

— Не могли,— проговорил вслед за мной Кир и усмехнулся.

Я ожидал от него примерно таких слов: «Слабы же боги эллинов!» — или же возмущенного вопроса: «За какую же вину боги прокляли Эдипа?» И тогда бы я ответил, что не было никакой вины, а Судьбу винить так же бессмысленно, как бурную горную реку: если уж в нее попал, то она невольно мощной силой своею пронесет тебя, ударит обо все камни и утянет во все водовороты и водопады, что попадутся на ее пути. Но царь персов сказал совсем иное:

— Значит, виноват царь Лай. Он сделал три ошибки. Захотел узнать будущее, как будто сам был богом. Стал слушать прорицание. Поверил в него. Его сын повторил ошибки отца. Он захотел узнать тайну своего рода у прорицателей. Он был как неразумный пастырь: еще не дал овце родить, как в нетерпении дернул ягненка за голову.

— А что, если Лай не желал знать свою судьбу, а сам бог по своей воле поведал ему о ней? — предположил я.

— Разве так и было? — удивился Кир.

— Не знаю,— было мое признание.

— Такого быть не могло,— твердо изрек царь персов.— Прорицания — вредное и опасное колдовство. Они искривляют Пути и делают людей рабами чужих слов и заговоров. Жертвы — иное дело. Жертвы могут помочь или остеречь. Прорицания же — дело темных духов или лживых и опасных своей колдовской силой людей.

— По-твоему, царь, таковы даже прорицания Дельфийского оракула?! — поразился я утверждениям Кира.— Даже в храме, посвященном Аполлону?!

— Не приходил туда. Не видел этого оракула даже издали,— не раздумывая отвечал Кир.— Но если вы, эллины, верите — так верьте. Однако известно, что темные духи способны являться честолюбцам в светлых одеждах, ведь темные духи — умелые лжецы и обманщики.

— История Эдипа еще не окончена,— сказал я, не зная, что противопоставить таким суждениям,— До конца своей долгой жизни Эдип странствовал по дорогам, как нищий слепец-изгнанник, и тяжко страдал. И боги, глядя на его муки, постановили, что жители того места, где Эдип найдет последнее упокоение, будут всегда побеждать в битвах своих врагов. Такова бывает оборотная сторона Судьбы.

— Теперь я знаю, что вы, эллины, называете Судьбой,— сказал Кир, выслушав меня.— Есть малое колдовство. Злой человек сглазит коня, и тот спотыкается на каждом шагу. Судьба — это большое колдовство. Эллинов и вавилонян сглазил когда-то один большой колдун. Очень сильный темный дух вроде Ажи-дахаки явился к эллинам в человеческом обличье и сумел обмануть их. Эта Судьба может навредить и нам, персам, если мы поверим эллинам и их оракулам. Попробуй еще один раз.

Без всякой надежды на удачу я бросил кости. Вышло немногим лучше: две «двойки» и «тройка».

— Вижу, что ты говорил правду, эллин,— посмотрев на результат, изрек царь персов и сделал знак.

Воин подал царю кости и чашку. Кир тряхнул ее один раз и своим броском — всего одной лишней «тройкой» — забрал мою жизнь.

— Твоя Судьба, эллин,— усмехнулся он.

— Твоя воля, царь,— ответил я, еще до его броска закончив прощание с жизнью.

Между тем в ущелье светлело и туман поднимался между мрачных стен все выше.

Кир посмотрел вверх, а потом, опустив взгляд, тихо спросил меня:

— Ты видел их тогда?

— Кого? — не понял я.

Кир прищурился и произнес еще тише:

— Женщин.

— Хвала богам, не удалось,— ответил я с облегчением. Было очень темно. Но могу поклясться, что ни на одну не наступил.

Кир отстранился. На его лице появилась хитрая улыбка.

— Если бы ты их увидел, тогда бы моя воля стала бы твоей Судьбой, это уж верно,— язвительно проговорил он.— И я бы сам не смог бы никуда отвернуться от своей воли. Вот и хорошо, что удалось избежать этой вашей заразы — Судьбы. А теперь,— тут улыбка исчезла,— слушай меня внимательно, чужеземец. Мне нужен на службу один эллин. Ловкий, пронырливый, любопытный и неглупый. Умеющий говорить правду. Такой, как ты. Нет ли у тебя такого на примете?

— Найдется,— ответил я так, будто сами боги вложили мне слово в ycтa, ибо, только произнеся это слово, догадался, что спасен, и уж гораздо позже сумел испытать полновесную радость.

— Далеко? — испытывал меня Кир.

Помню, едва удержал себя, чтобы не вскочить на ноги и не подпрыгнуть если не до небес, то до самых горных вершин.

— Стоит тебе, царь, только позвать его, как он в тот же миг окажется перед тобой. Он мой тезка. Такой же Кратон, как и я.

— Беру на службу этого Кратона,— решил Кир.— И обещаю хорошо заплатить ему, если он не улизнет так же быстро, как и появится на мой зов.

Жизнь вновь разгоралась во мне: чувствовал, как весь начинаю пылать.

— Готов дать царю клятву стать ему верным слугой до конца жизни! — И я был