Афган: русские на войне - Родрик Брейтвейт

Двадцать первого декабря Магометов вызвал Колесника и Халбаева, командира «мусульманского» батальона, и приказал им вместе с гвардией Амина подготовить план обороны дворца Тадж-Бек. О других планах он ничего не сказал. Колесник и Халбаев отправились к майору Джандаду, командиру гвардии Амина. Они быстро договорились о том, где следует разместить отдельные роты «мусульманского» батальона, и о возведении моста через оросительный канал шириной четыре с половиной метра — еще одно препятствие на подступах к Тадж-Беку. Джандад дал русским небольшую японскую рацию «уоки-токи», чтобы они могли связаться с ним напрямую. Два советских офицера осмотрели подходы к дворцу и позиции афганских подразделений вокруг него и засели за план.

В Кабул продолжали прибывать советские войска, в том числе еще одно спецподразделение — «Гром» под командованием майора Михаила Романова. В него вошли тридцать человек из «Альфы», антитеррористической группы КГБ. Бойцы сказали родным, что поедут на учения в Ярославль и поэтому пропустят празднование Нового года. Они и не представляли, что их ждет бой. Они должны были вылететь из Москвы на личном Ту-134 Андропова, и кто-то сфотографировал их в момент посадки на борт. Фотографа заставили засветить пленку.

В Кабуле спецназовцев разместили сначала в посольстве, а потом перевели к солдатам «мусульманского» батальона неподалеку от дворца Тадж-Бек. Там они занялись пристрелкой оружия и получили афганскую униформу — слишком тесную. Они пришили карманы для дополнительных гранат и магазинов и опознавательные знаки — белые нарукавники.

Однако сценарий развертывания советских сил в Кабуле вот-вот должен был кардинально поменяться. Двадцать третьего декабря Колесник и Халбаев отправились в посольство, чтобы рассказать о своем плане защиты дворца генералу Магометову и генералу Иванову. Внезапно Иванов предложил рассмотреть альтернативный план — не защиты дворца, а его силового захвата. Для этого Колеснику должны были придать два спецотряда, «Гром» и «Зенит», а также роту «мусульманского» батальона и роту десантников 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка (Баграм) под командованием старшего лейтенанта Востротина. В атаке должны были участвовать и трое участников «банды четырех» — Ватанджар, Гулябзой и Сарвари, — чтобы она не выглядела как исключительно советская военная операция{115}.

Учитывая, сколько афганских солдат защищали дворец, даже расширенный советский контингент едва ли мог одержать верх только за счет силы. Нужен был элемент неожиданности и обмана. Всю ночь Колесник с коллегами просидели над планом. Наутро Колесник доложил Магометову, что успех операции можно гарантировать только в случае, если в ней примет участие «мусульманский» батальон целиком.

План Колесника, в том числе выделение дополнительных сил, одобрили. Его назначили командующим операцией, получившей кодовое название «Шторм-333»- Планировалось, что две «Шилки» начнут обстреливать дворец. Десантники Востротина и две роты «мусульманского» батальона помешают афганским частям прийти на помощь защитникам дворца. Противотанковый взвод капитана Анвара Сахатова должен был вывести из строя три закопанных афганских танка. Затем еще одна рота «мусульманского» батальона и группы «Зенит» и «Гром» поведут атаку на дворец. Изначально операцию планировалось провести 25 декабря, но потом ее перенесли на 27-е.

По просьбе генерала Иванова в состав участников операции в последний момент включили полковника Бояринова, который должен был координировать действия двух спецотрядов КГБ. Он вернулся в Кабул лишь за день до того и был не знаком ни с ситуацией, ни с людьми{116}.

Чтобы усыпить бдительность афганцев, советские подразделения в окрестностях дворца начали «маневры»: они пускали осветительные ракеты, стреляли и заводили двигатели. Впервые увидев вспышки, афганцы, естественно, заподозрили неладное. Они осветили советские позиции прожекторами, и майор Джандад отправился выяснять, что происходит. Русские объяснили, что это учения: ракеты освещают подходы к дворцу, а двигатели нужно прогревать, чтобы не встали. Постепенно подозрения афганцев утихли, хотя они пожаловались, что шум не дает Амину спать. Эти мероприятия продолжались еще три дня.

Двадцать шестого декабря офицеры «мусульманского» батальона пригласили своих коллег из гвардии афганского президента на вечеринку. Повара приготовили плов, а КГБ выделил водку, коньяк, икру и прочие деликатесы. Явились пятнадцать афганских офицеров, в том числе командир гвардии майор Джандад и старший лейтенант Рузи, по его приказу убивший Тараки. Было поднято много тостов за советско-афганскую дружбу. Официанты щедро поили гостей водкой, наливая русским только воду. В порыве откровенности Рузи рассказал одному из русских, что Тараки задушили по приказу Амина. Джандад приказал увести его и объяснил русским, что тот выпил лишнего и несет чепуху. Остаток вечера прошел без инцидентов.

У советских командиров по-прежнему не было надежной информации о плане дворца. Поэтому на следующий день, на который был намечен штурм, Дроздов убедил Юрия Кутепова, главного советника КГБ в личной охране Амина, взять с собой его, а также Колесника и Халбаева, чтобы осмотреть здание. Потом Дроздов смог начертить примерный план каждого этажа. Русские спросили Джандада, могут ли его советники из КГБ вечером взять отгул, чтобы сходить на день рождения одного из советских офицеров. Он согласился. Это, вероятно, спасло им жизнь.

Майоры Михаил Романов и Яков Семенов отправились ознакомиться с местностью, по которой им предстояло вести своих людей. Их экспедиция закончилась фарсом и чуть не погубила все дело. Неподалеку от дворца имелся ресторан, где часто бывали афганские офицеры. Оттуда открывался отличный вид на Тадж-Бек, подходы к нему и на систему обороны. Ресторан был закрыт, но они нашли владельца и рассказали ему, что ищут место, где бы отпраздновать Новый год со своими офицерами. Увидев все, что им требовалось, офицеры отправились на базу и по дороге столкнулись с афганскими постовыми. Те сочли документы советских офицеров подозрительными и попытались их обезоружить. Четыре часа спустя, когда было выпито изрядное количество чая, русские наконец убедили афганцев отпустить их. Но в какой-то момент, казалось, солдатам придется отправиться в бой без командиров.

Несмотря на все эти маневры, пережившие штурм афганцы потом утверждали, что не подозревали о готовящемся нападении.

Чтобы упростить захват дворца и других объектов в Кабуле, а также парализовать коммуникации противника, русские решили подорвать правительственную систему связи. Основные кабели проходили через одну коробку прямо рядом с узлом связи в центре Кабула. Коробку накрывал толстый слой бетона. Специалисты «Зенита» осмотрели окрестности и заложили взрывчатку. Звук взрыва должен был стать сигналом к началу нападения.

Дроздов и Колесник собрали командиров для инструктажа на втором этаже казарм «мусульманского» батальона. Они сообщили, что Амин предал революцию. По его приказу были убиты тысячи невинных людей. Он поддерживал контакты с ЦРУ. Следовательно, его необходимо устранить.

Каждый отряд получил задачу, позывные и опознавательные сигналы. Все солдаты по соображениям безопасности сдали документы и получили традиционные сто грамм водки на человека, колбасу и хлеб. Многие были слишком взвинчены, чтобы есть.

Никто не подвергал приказ сомнению. Но некоторые проницательные — или циничные — солдаты задумались: если Амин действительно перешел на сторону американцев, то почему он пригласил для защиты советские, а не американские войска? Другие говорили, что план безумен и все они погибнут. Бояринов еще недостаточно вник в оперативные планы и явно нервничал{117}. Из остальных почти никто еще не был в бою. Одни, чтобы успокоить нервы, выпили водки, другие — валерьянку, но это не помогло. Некоторые оставили тяжелые бронежилеты, чтобы легче было передвигаться.

Яд

Руководство КГБ грезило об альтернативном решении проблемы: убийстве Амина. Такие попытки предпринимались, но ни одна не была доведена до конца. Снайперы КГБ планировали убить Амина, пока он ехал на работу, но план сорвался, когда афганцы усилили меры безопасности. Тринадцатого декабря КГБ попытался отравить Амина, подмешав яд в кока-колу. Амин не пострадал{118}, но заболел его племянник Асадулла, глава контрразведки. Врачи заподозрили у него тяжелую форму гепатита и отправили на лечение в Москву. Там Асадуллу поместили в «Матросскую тишину». После свержения Амина его вернули в Кабул, какое-то время допрашивали, пытали, а потом казнили.

КГБ до последнего момента не оставлял попыток тихо избавиться от Амина. За несколько часов до штурма Амин организовал торжественный ужин для членов афганского Политбюро, министров и членов их семей, чтобы продемонстрировать свой великолепный новый дворец и отпраздновать возвращение члена афганского Политбюро Панджшири из Москвы. Амин пребывал в эйфории. Он сообщил коллегам, что СССР решил наконец прислать войска, что Москва приняла его версию смерти Тараки и смирилась со сменой руководства Афганистана, что визит Панджшири еще больше укрепил отношения между странами. «Советские дивизии уже на пути сюда, — хвастался он. — Все идет прекрасно. Я постоянно связываюсь по телефону с товарищем Громыко, и мы сообща обсуждаем вопрос, как лучше сформулировать для мира информацию об оказании нам советской военной помощи»{119}.