Падение Твердыни (неполное) - Дмитрий Викторович Распопов

— Ваша созданная империя, будет состоять по факту из одного города и его окрестностей, все остальные греческие провинции побегут просить заступничества у болгарского царя Калояна. Война затянется надолго, поскольку это всё же греческая земля, где латинян не сильно жалуют, а желающих воевать с вашей стороны, будет с каждым годом всё меньше. Так что более сильный и уважаемый многими рыцарям Бонифаций Монферратский, усиления которого ты так боишься, будет в данном случае наоборот более лучшей кандидатурой, политически слабого Балдуина. Так появится хотя бы шанс, что вас не выгонят из Константинополя через пару десятков лет.

Энрико слушая меня, напряжённо думал, я был уверен, что он сам знал о том, что я ему говорил, но получить подтверждение собственным размышлениям от другого человека, заставляло его крепко задуматься.

— Мы можем успеть захватить греков, до того, как они побегут в Болгарию, — наконец произнёс он.

— А можете не успеть, — пожал я плечами.

— Также мы можем заключить мир с Иваном Калояном, чтобы под угрозой нашего нападения, он не принимал у себя греков, — продолжил он озвучивать мне варианты.

— Это возможно, но маловероятно, — хмыкнул я, — Балдуин не считает болгар достойными рыцарями, он может отказаться разговаривать с их царём. Вы думаете, что сможете им манипулировать в отличие от Бонифация, но я уверен, что вы сильно удивитесь, как только опустите на его голову корону.

— Откуда у тебя такая информация, — отец очень серьёзно на меня посмотрел.

— Ты же знаешь, как обычно, птичка на хвостике принесла, — улыбнулся я ему.

— Витале, не время для шуток, — строго сказал он, — это очень серьёзный выбор, для нас, для будущего.

— Если уж мы говорим серьёзно, — я посмотрел ему прямо в глаза, — то ты нужен в Венеции, а не здесь. Большой совет по факту узурпировал власть и делает всё, что хочет. Именно поэтому мне пришлось вмешаться. Поверь, ты не спасёшь эту империю отец, ей суждено пасть, поэтому займись пожалуйста тем, что дорого нам обоим — нашей Венецией.

Мои слова его сильно зацепили, поскольку глаза замутились, словно он ушёл в себя.

— Ладно, не буду тебе больше докучать, но Бонифаций планирует жениться на Маргарите, внезапной вдове Исаака II Ангелоса, — я поднялся на ноги, — хороший вариант успокоить греков, если императрицей станет знакомая им женщина.

— Я подумаю сын, — отец очнулся, и проводил меня взглядом.

— Только не сильно долго, — я помахал ему рукой на прощание, — захват города, будет стремительным.

— Ты так уверен в себе?

Я лишь улыбнулся и вышел из шатра.

Моё появление в полном латном доспехе вызвало всеобщее удивление и даже ажиотаж. Рыцари подходили смотрели, и даже трогали мои доспехи, восхищаясь ими. Особенно их впечатлил шлем, такой они видели впервые, и он пугал издалека многих, пока я не подходил ближе.

Маркграф, которого невозможно было оставить в лагере, подъехал ко мне, также косясь на шлем. Всё было готово к штурму и теперь ждали только моей отмашки.

— Ну что, во имя Господа нашего. Аминь! — перекрестился я, давая приказ своему офицеру, тот достал рог и подул в него. Ему ответили ещё два рога и затем настала пауза, продлившаяся минут пять. Когда рыцари стали недоумённо посматривать на меня, спокойно сидящего на лошади, я лишь покачал головой. Кожаные косички по бокам шлема качнулись, тихо звеня серебряными и золотыми обручами, которые перехватывали их через небольшие промежутки.

Внезапно словно гигант ударил огромной палицей по земле, поскольку она ощутимо вздрогнула под нашими ногами, вспугнув лошадей, а затем почва под нашими ногами подпрыгнула второй раз, когда все три несокрушимые с виду ряды стен города, осыпались сразу на два пролёта, показывая нам беззащитные улицы Константинополя.

— Прошу, — вежливо показал я рукой на проёмы.

— Вперёд! За веру и Господа! — маркграф под звуки тревожных колоколов города, оповещающих защитников и жителей о том, что случилось страшное, вытащил меч, и повёл крестоносцев в атаку.

Когда основная лавина всадников спала, ко мне подъехал сеньор Бароцци, половцы, а также капитаны наёмных отрядов.

— Все знают, что делать, — я повернулся к ним, внимательно посмотрев на каждого, — помните, что ваша добыча, не золото и серебро, которые принадлежат крестоносцам. А если оно не наше, зачем мы будем его для них собирать?

— Мы помним об этом сеньор Витале, — ответил мне немец, — вы платите нам за то, что нужно вам.

— Вот и не забывайте об этом, — мой голос прозвучал угрожающе глухо из-за шлема, — в путь.

Три колоны пятидесятитысячного войска, не спеша, отправились к проёмам, где на стенах и улицах уже лилась кровь греков. Когда мы проехали узкое место, то сразу разделились, каждый направившись к своим целям. В каждом колоне было поровну наёмников, степняков и моих всадников, офицеры которых и руководили этой сборной солянкой.

— Нам туда сеньор Бароцци, — я показал на виднеющиеся крыши императорского дворца, — надеюсь сеньор Джакопо приступил к разрушению стен со стороны порта.

Словно отвечая на мои слова, издалека донеслись отзвуки далёких взрывов — «Повелитель морей» приступил к зачистке берега для десанта с моря.

— Витале, — рядом со мной остановился взволнованный Ренье.

— Не беспокойся брат, дадим время половцам найти дом и сделать твою Ирину вдовой, — успокаивающе похлопал я его по руке, держащей поводья.

И правда, к большому, богатому дому мы подъехали ровно тогда, когда сопротивление в нём и окрестных домах было полностью подавлено. Кругом всё было завалено трупами мужчин, женщин, а половцы вытаскивали из домов молодых девушек, тут же приступая к насилию.

Нужная нам группка оказалась возле дома, который был заранее обозначен на карте и там кыпчаки уже разрезали платье на молодой женщине и под её крики разложили на крыльце дома.

— Вперёд, мой храбрый рыцарь! — показал я брату на эту картину, — сильно только не зверствуй, всё же это мои люди.

— Спасибо Витале! — он благодарно кивнул и с десятком моей охраны бросился на выручку девушки.

Завязался показной бой и заранее предупреждённые кыпчаки, конечно же отступили, тогда он, закутывая плачущую Ирину в свой плащ, усадил её перед собой, крепко обняв. Девушка от шока, лишь прижималась к нему, боясь смотреть по сторонам. Свистнув, он помчался к пролому, чтобы вывести поскорее спасённую из города.

— Так, нам теперь сюда, — сеньор Бароцци, проводив это бегство взглядом, показал мне переулок, который перегородили телегами, а за ним виднелись напуганные горожане,