Концерт Патриции Каас. Отрывки - Марк Михайлович Вевиоровский

и современных шин малого размера Анатолий Свиридов был удостоен специальной премии Российского союза производителей и предпринимателей …

– Папа, ты очень устал?

– Ничего, Уленька, все путем.

А потом Тоня посапывая у него на плече и слушала его негромкий рассказ.

– Помнишь, я рассказывал тебе о новой пьесе? Автор новый, слабенький, постановщик тоже новый, неопытный. Он такой деликатный, что даже повысить голос не может …

– Я сегодня устроил им такое!

– Кому?

– В театре «Современник». Я вмешался в ход спектакля! Там в спектакле есть персонаж, проходящий сквозь все действие, но практически бездействующий …

– И тогда зачем он нужен?

– По замыслу постановщика этот персонаж должен олицетворять главное – Чистые пруды около места действия. И вот последняя сцена, должен появиться наш «рыбак», эту роль исполняет молодой мальчик, а он отлучился и опаздывает, бежит, поскальзывается и ломает ногу …

– Ой!

– И я набрасываю брезентовую куртку, вставляю ноги в сапоги, нахлобучиваю шляпу, беру пучок удочек и выхожу на сцену …

– Ты заменил бедного мальчика?

– Не совсем. У мальчика роль без слов, а я не удержался …

Свиридов молчал, но Тоня даже и не думала его подгонять.

– Мизансцена такая: спиной к зрителям на лавочке сидят парень и девушка. Рыбачек входит слева и должен молча пройти по диагонали и уйти за угол дома. А ребята уходят вправо на Чистые пруды – деревья колышутся за ажурной решеткой. Это отработанная мизансцена …

– Я вошел на сцену и обернулся к молодым. И заговорил с ними. Для них чистая импровизация, но они включились, ответили. Встали, он обнял девушку и они ушли в сторону бульвара.

– Перед выходом на сцену я успел передать звуковику отмену звукозаписи в конце – здесь по мизансцене должна звучать песня про Чистые пруды, фоном.

© ©

Чистые пруды …

Застенчивые ивы

Как девчонки,

Смолкли у воды …

– Эту запись для спектакля делал я. А теперь я встал лицом к заднику с колышущимися деревьями, спиной к залу, и запел:

© ©

Однажды ты пройдешь

Бульварное кольцо.

И в памяти твоей

мы встретимся, наверно,

И воды отразят знакомое лицо,

И сердце исцелят,

и успокоят нервы.

У каждого из нас

на свете есть места,

Что нам за далью лет

все ближе, все дороже.

Там дышится легко,

там мир и чистота

Нас делает на миг

счастливей и моложе …

– Ты знаешь, я пел … я пел всем обитателям Чистых прудов – вчерашним и завтрашним … Пел не громко, но меня слышал весь зал … Я стал петь тише, и стал гаснуть свет … Пошел занавес … все на поклоны … Аплодисменты!

– А ты? А что сказала Галина Борисовна?

– Галина Борисовна сказала, что я спас спектакль, и что я погубил спектакль … Так сыграть, повторить никто не сможет, а играть все время я не могу … А Серега Гармаш ругался, обзывал артистом … Да и другие тоже …

– А что почувствовал ты? Ты был на сцене … не пел, а играл роль …

– Ощущение совершенно невообразимо приятное …

Электромобили разрабатывали все ведущие автомобильные фирмы мира, и это сдерживалось только наличием мощных аккумуляторов приемлемого веса.

Поэтому Свиридов оценивал готовность главных производителей к созданию таких моделей для перспективного использования с аккумуляторами «ЛЕКСАР».

Размышления Свиридова осложняли два обстоятельства.

Первое – концерн «Ниссан» готовился к развертыванию в Барселоне производства электромобиля e-NV200, созданного на базе компактного коммерческого фургона NV200. Исида-сан упомянул об этом мимоходом, уточняя деталей.

Второе обстоятельство состояло в том, что в ходе контактов с Джекобом Спрингфилдом Свиридов узнал, что американской фирме удалось создать некое подобие аккумулятора типа «ЛЕКСАР», но на несколько иной основе – не с пленкой, а с гранулами особого материала. Эти аккумуляторы были слабее «ЛЕКСАР’ов», но по характеристикам намного превосходили все имеющиеся на данный момент аккумуляторы массовых марок.

И Джекоб Спрингфилд уже посылал своего представителя в Гетеборг …

На неожиданный звонок Владимир Владимирович ответил без отлагательства.

– Свиридов. Не терпит отлагательства.

– Через минуту в комнате.

Президент продолжил разговор, и извинившись, удалился.

Свиридов ждал его.

– Товарищ главнокомандующий! Через некоторое время на стартовой площадке в отрогах Кордильер произойдет авария – ракета взорвется прямо на стартовой позиции. Рядом сработает программа запуска и стартует ракета с ядерным боезарядом.

– Насколько реально достижение этой ракетой нашей территории?

– Теоретически – реально. Я могу уничтожить ракету на любом участке траектории, но не полезнее ли будет использовать нашу систему ПРО? Показать наши возможности.

– Что для этого нужно?

– Думаю, задействовать Шойгу. Можем «навестить» его прямо сейчас.

– Действуйте, я с вами.

Свиридов и Владимир Владимирович материализовались в комнате отдыха Министра обороны на Фрунзенской набережной.

– Сережа, я звонил тебе. Вот тут произошел аварийный взрыв боеголовки. Ракета стартует вот отсюда …

На столе лежала карта северной Америки, и Свиридов показал две точки.

– Вот так примерно пойдет траектория ракеты. Где, на каком участке наши системы смогут ее уничтожить?

– Запуск засечет наша стация на Чукотке … Сигнал пойдет на главный пункт ПВО. Сбивать такую ракету сможем вот на этом участке траектории.

– Насколько это надежно? По времени полета ракеты?

– Резерв времени невелик … но мы успеем. Объявить тревогу?

– Как вы считаете, Владимир Владимирович, нужно ли? Пусть система работает в реальной ситуации, а я смогу подстраховать … Я эту ракету смогу уничтожить до подлета к нашей территории.

– А точка нацеливания ракеты известна?

– Ленинград.

– Анатолий Иванович, доставьте меня обратно в Кремль. Будьте добры. Сергей Кожугетович, держите меня в курсе …

Президент появился в кабинете ровно через пять минут и продолжил заседание.

Шойгу не оповещая свои службы, но тем не менее отслеживал именно это направление и увидел сигнал службы ПВО один из первых.

Свиридов стоял позади Министра, внимательно наблюдая за срабатыванием звеньев системы.

На мониторе-демонстраторе – по программе и точкам замера – вырисовывалась траектория полета ракеты. Свиридов был знаком с программой, по которой создавалась линия траектории, поскольку в создании этой программы принимал участие Владик Медяков …

Высветилась точка пуска противоракеты, пошел отсчет – две колонки цифр, время полета чужой ракеты и время – расчетное – момента от пуска противоракеты.

– Я отлучусь! – и Свиридов исчез.

Приемом, который ему подсказали его неизвестные контактеры, он поднялся на большую высоту и «увидел» ракету, вернее инверсионный след от нее, и помчался на сближение с ней.

Он совершенно не напрягался, меняя свое положение в пространстве и скорость перемещения – этому его тоже научили неизвестные контактеры.

Кроме инверсионно следа он видел слои раскаленного воздуха, чему подивился – одно дело нагретая оболочка ракеты, а другое – волны воздушного следа с иными показателями коэффициента преломления, но у него пока не было времени для осмысления этого феномена.

Ракеты по заданной программе первоначально летела по пассивной траектории, а затем направилась вниз к заложенной программой цели. Свиридов напрягся и «увидел» координаты цели, заложенные в головке ракеты – он только собрался перевести координаты в сетку карты, как увидел старт противоракеты и переместился, чтобы видеть обе траектории сбоку.

На стойке перед ним в «коконе» бесшумно