История розги - Джеймс Бертрам

Адриан ловко распорядился, чтобы это умерщвление плоти происходило в смежном с монастырем доме, который содержала одна швея, пользовавшаяся его доверием. Когда исповедальницы являлись туда в первый раз, хозяйка давала им по розге с наказом спрятать ее в комнате, где происходили наказания, и не забыть принести одну из этих розог, когда понадобится. Когда все его духовные чада были в сборе, Корнелий являлся и с самым серьезным видом объявлял, что для получения наказания надлежащим образом они должны снять с себя часть одежды. Сделав это, грешницы смиренно подавали ему розгу, которая должна была очистить их греховные тела. Брат Корнелий принимался за дело очень нежно и сначала потихоньку, но потом все усиливал удары, увеличивая происходящее от них благодеяние столь первобытного свойства. В этом ордене состояли девушки, замужние женщины, вдовы, и эта тайная «гинопигическая» секта, как называли ее голландские писатели, держалась десять лет, не возбуждая ни в одной из ханжей ни малейшего недоверия к ее неприличию. Они были счастливы и спокойны, твердо веря в благочестие Корнелия до тех пор, пока одно обстоятельство не сделало известным его необыкновенный способ умерщвления плоти и не привело к распадению этого ордена.

В 1553 году в числе многих слушательниц брата Корнелия была одна добродетельная и всеми уважаемая вдова, которая иногда брала с собой свою красивую и очень милую дочку, Каленкен Петерс, шестнадцати лет. Каленкен скоро близко сошлась с несколькими молодыми особами, последовательницами брата Корнелия, и конечно много наслышалась от них о послушании, смирении и тайном умерщвлении плоти. Из любопытства она спросила у своих подруг, что значит все это. Они ответили, что только один брат Корнелий может дать ей необходимые объяснения и конечно он охотно расскажет ей обо всем, если она когда-нибудь пойдет к нему на исповедь. В надлежащее время она пришла к нему исповедоваться, и в это первое свидание брат Корнелий внушал, что нужно быть покорной ему во всем и понятливой, если она хочет сохранить свою девическую чистоту, и изъявил желание, чтобы она, с согласия матери, посещала его каждую неделю для получения наставлений, необходимых для священного послушания. Мать ее с радостью согласилась, и в следующее свидание Каленкен обещала по его просьбе с полной верой покаяться ему в своих самых тайных мыслях и желаниях. После шести- или семинедельных наставлений брат Корнелий сказал ей, что она должна дать клятву не исповедоваться у другого священника и что тогда она может войти в комнату наставлений и претерпеть наказание, как и все другие девушки.

Первый визит в это «святилище» был очень неудовлетворителен для брата Корнелия. Она или не могла, или не хотела быть вполне откровенной, как этого желал духовник, и он отпустил ее с увещанием быть лучше подготовленной в следующий раз.

В следующее свидание, убеждая ее брать пример с других кающихся, он спросил ее, вполне ли серьезно она доверила ему исцеление своей страждущей души. Она подтвердила это.

«Хорошо, тогда, – продолжал он, – если вы вверяете мне свою душу, вы можете безбоязненно доверить мне свое земное тленное тело; если я в состоянии освятить вашу душу, то я должен прежде всего очистить ваше тело и сделать его способным к добродетели, благочестию и раскаянию. Не так ли, дитя мое?»

«Так, святой отец, – ответила она.

«Хорошо, – продолжал он, – теперь нужно, чтобы вы были мне покорны в святом послушании таким образом, как я вам скажу».

Тогда он велел ей, чтобы победить скромность, служащую только препятствием священному поучению и покаянию, совершенно раздеться, и объяснил ей, что невозможно сделаться вполне благочестивой, если она не подвергнется этому самоуничижению, которое является первым условием приобщения к тайному священному умерщвлению плоти. Каленкен пошла исполнять это приказание, но, не успев еще окончить своего урока, упала в обморок. Почтенный отец ожидал этой «помехи» и скоро привел девицу в чувство при помощи нюхательной соли. Тогда он отпустил ее, заметив, что на этот раз довольно, и обещал, что к ее следующему визиту у него будут еще другие молодые особы, которые послужат ей хорошим примером. Действительно, когда Каленкен пришла снова, там были две молодые женщины, которые без малейшего колебания по требованию отца Корнелия разделись и, став на колени на подушку, получили свое наказание.

Так шли дела несколько месяцев, в продолжение которых посвященные члены ордена прилежно добивались дружбы Каленкен и убеждали ее быть во всем покорной Корнелию. Это постепенно развратило ее мысли, у нее уже нашлось, в чем покаяться, и духовный отец, обрадованный такой переменой, сказал ей, что теперь она уже достаточно подготовлена принять тайное поучение, и велел ей принести с собой розгу в следующий раз, которой она и была высечена тем же манером, как и другие молодые женщины.

Но как бы то ни было, секрет этот открылся в 1563 году при помощи другой жертвы, и Каленкен предстала пред судом как свидетельница в ее пользу.

В обществе брата Корнелия состояла одна женщина, по имени Беткен Масс, которая посвятила себя уходу за больными и славилась своей добродетельностью и благочестием. Она познакомилась с монахом августинцем, который предостерегал ее против Корнелия, что дошло до ушей последнего; он немедленно объявил Беткен последовательницей Поля и Эразма и убеждал своих духовных чад не входить с ней ни в какие сношения. Беткен сносила все это молча. Ей пришлось вскоре ходить за одной дамой, которая была при смерти, и эта дама велела Беткен принести ей монашескую шапочку, спрятанную у нее, чтобы она могла в этой шапочке испустить свой последний вздох.

Беткен, расспросив о причине этой странной просьбы, узнала, что шапочка – драгоценный подарок брата Корнелия, который сказал этой женщине, что, надев ее перед смертью, она получит отпущение всех грехов и избавит себя от мук чистилища. Беткен пыталась разубедить ее в этой глупости, но напрасно; это только раздражало больную, которая вместо того, чтобы умереть, выздоровела и при первой возможности отправилась в монастырь францисканцев к Корнелию. Почтенный отец был разгневан вмешательством Беткен и объявил ее везде еретичкой. В монастыре кармелиток, где у Корнелия была племянница, к которой он приходил, как и к другим монахиням, – он также оклеветал Беткен; ее друзья отказывались видеться с ней и не желали больше принимать ее услуг как сиделки. Доведенная до крайности, она отправилась к начальнику ордена августинцев и открыла ему настоящую причину ненависти к ней Корнелия, а также секрет тайной дисциплины. Августинец послал за Корнелием и указал ему опасность, какой он подвергнется, если не примирится с Беткен. Он потребовал, чтобы Корнелий формально отрекся от всего, что говорил о ней с кафедры, в монастыре и частных домах. С кафедры Корнелий упомянул об этом, но так темно и запутанно, что никто ничего не понял, а в частных домах все осталось по-прежнему. После этого он продолжал свои нападки на Беткен, которая прибегла к последнему средству: она рассказала во многих домах о злоупотреблениях и обманах монаха, а также о его особенном курсе покаяния.

Это скоро распространилось, и дело дошло до суда, который пригласил Беткен Масс дать полное показание относительно всех этих тайн. Общество очень заинтересовалось тайной дисциплиной, но в то же время Корнелий вполне мог бы оправдаться, если бы взялся за дело, как следует: следствие можно было легко остановить, так как здесь было замешано очень много знатных фамилий. Но, несмотря на все это, Корнелий продолжал громить своих обвинителей, а расследование шло своим порядком. Все женщины, на которых было указано, как на членов этого дисциплинарного общества, должны были лично предстать пред судом, и оказалось, что в числе членов состояло много знатных дам, как молодых, так и старых.

Велик был стыд многих семейств, когда открылось это многолетнее бесчестие. Все свидетельствовали свою невинность и обман их монахом, но это не могло остановить позорных насмешек над его последователями, и «священная дисциплина» была предметом множества пасквилей и острот. Брат Корнелий удалился в другой монастырь в Эйперн, где провел несколько лет, а потом опять возвратился в Брюгге. Он объяснил простоватым фламандцам, что история с этой дисциплиной была клеветой на него врагов; он ревностно проповедовал против реформаторства и наконец в 1581 году скончался в полной святости.

Глава XV Знаменитое дело монаха Жерара и мисс Кадир

Этот случай, один из самых знаменитых в летописях сечения, в то же время дает яркий пример изумительно распущенной нравственности и лукавства, бывших тогда отличительной чертой ордена иезуитов. Подробности этого обстоятельства постоянно печатались на многих европейских языках, но все тонкости поучений и других духовных воздействий, происходивших между отцом Жираром и его ученицей, оказались слишком обширными для их опубликования; поэтому мы позволяем себе предложить нашим читателям только один или два главных факта из этой знаменательной истории.