Закрытое Сердце (СИ) - Вэй Натали

— Вытяни руки в сторону, — холодно приказал он, я молча подчинился.

Кажется, просто? А вы попробуйте простоять с вытянутой рукой час и не забудьте взять в неё книгу.

Спустя десять минут мышцы начинают дрожать, спустя пятнадцать хочется реветь, но слёзы не помогут.

Позже я узнал, что так тренируют спортсменов. Взрослых психически устойчивых людей.

Так любил наказывать меня отец. Наказание подобное пытке.

— Характером в мать! — звучало как приговор. — Мягкотелый, ведомый, мямля, тряпка, — это лишь малая часть оскорблений, которыми меня удостаивал отец.

И я старался изо всех сил хоть на четверть соответствовать своему погибшему старшему брату, которого даже толком не помнил, но отчётливо знал, что он был лучше меня.

Я его ненавидел, завидовал ему. Он погиб, но отец любил его больше, чем меня. И как бы я ни старался, я всегда остался бледной тенью под номером два.

Горькая утра всей семьи. Временами я до отчаяния хотел, чтобы он был жив, тогда бы отец хоть на секунду ослабил свой контроль, дал выдохнуть, вдохнуть полной грудью, почувствовать эту жизнь на вкус. В остальное время я ненавидел его каждой клеткой своего существа.

Груз вины и непосильной ответственности придавливал меня к земле и не давал нормально жить.

На одном из сеансов психотерапевт натолкнула меня на интересные мысли, заставляя задуматься.

Что если мой дикий контроль был продиктован не только желанием доминировать и утвердиться за счёт более слабого человека. Что если на самом деле я до отчаяния боялся потерять?

Каждую свою девушку. Боялся остаться брошенным.

Страх потери. Как однажды наша семья потеряла брата.

Глава 26

Глеб.

День ссоры с Алисой и события после него.

Открываю глаза. Яркий солнечный свет ослепляет.

Закрываю.

Блаженно потягиваюсь до приятного тока во всех конечностях. Утопаю в мягком и тёплом одеяле, которым укрываюсь даже летом в самую жаркую погоду.

До меня доносятся утренние звуки оживающего дома. А всё, потому что я ненавижу спать с закрытой в комнату дверью.

Вот включился кран с водой: он чистит зубы, а затем принимает душ.

Слышу его шаги.

Он ходит по-особенному: чуть заметно шаркая ногами, соприкасаясь с полом огромными мужскими тапочками.

Звук его шагов я узнаю из тысячи.

Ведь он мой отец.

Чувствую, как счастье растекается по моим венам, сегодня выходной и мне не надо бежать…

Бежать… Бежать…Бежать…

Просыпаюсь.

А куда мне не надо бежать? В школу или на работу?

Осознание обрушивается ледяным водопадом. Укрываюсь одеялом с головой и скулю, как побитая псина, чувствуя едкое разочарование, отражающееся на моих щеках слезами.

«Мужчины не плачут» — звенит в голове его голос.

В моей памяти навсегда высечен родительский дом, но в месте, где прошло моё детство, теперь живут чужие люди.

Мне нравится звук папиных шагов, но я их больше никогда не услышу…

Как же я ненавижу его, но почему так сильно скучаю?

Встаю с кровати и отправляюсь в душ, чтобы смыть с себя остатки чувств после сна. Окидываю взглядом мешки с мусором и улыбаюсь. Алиса — причина моей улыбки и сегодня она придёт ко мне в гости.

***

Волосы собраны на затылке, глаза озорные и невероятно живые. Аккуратный носик, родинка на скуле и над уголком верхней губы. Дружелюбная улыбка: тёплая, лучистая. В ней не было жеманности или кокетства. Она не пыталась понравиться или привлечь внимание, но взгляд сам притягивался к ней снова и снова. Движения плавные, женственные, но вместе с тем уверенные и я хочу её всеми фибрами своей тёмной и изломанной души.

Смог бы я сейчас назвать её обычной?

Нет. Определённо нет.

Мне хотелось присвоить её себе. Забрать и никому не показывать. Нездоровое желание, граничащее с навязчивой идеей. Я понимал, что это неправильно, что Алиса не променяет свободу на золотую клетку. Это читалось в её отношении к другим людям, в её отношении к самой себе. Меня это восхищало и огорчало одновременно.

Во мне словно боролись два человека. Один хотел спрятать, подчинить. Второй же боялся надломить, причинить вред, боль и разочарование.

Я очнулся от своих мыслей, когда заметил, что девушка замерла с листом бумаги в руках. Чувство тревоги кольнуло в районе рёбер. Я встал с дивана и направился к ней.

— Алиса? — позвал её, отчего она вздрогнула. Я присел рядом с ней на колени, пытаясь рассмотреть, что её заинтересовало.

— Что это? Объясни мне, — она протянула мне листы.

Осознание того, что она увидела, накрыло волной паники.

— Я не понимаю… Почему на документах по выделению финансирования для конкурса стоит твоё имя? — растерянно спросила она.

— Отец переложил эту задачу на меня, — собрав своё самообладание, ответил я.

— Скажи, что ты не… — её глаза наполнились болью и я, не выдержав, отвёл взгляд в сторону — Это ты, да? Меня тогда? Ты вышвырнул мой проект из конкурса? Но почему? За что?

— Алиса. Выслушай меня, то, что было два года назад… Я был совсем другим человеком. Ты очень сильно разозлила меня тогда. Я тебя совсем не знал, — слова давались мне с трудом, но решил быть честным, к сожалению, это не помогло.

Разговор скатился в переход на личности и оставил после себя пустоту и разочарование. Она назвала меня жалким ничтожеством, с которым она дружила.

Дружила!

Хотелось схватить её за руку, прижать к стенке и отстоять своё право на неё прямо тут в прихожей, но я всеми силами сдерживался, позволяя ей уйти.

Уйти навсегда.

***

«Как забыть человека, который яркой вспышкой вторгся в твоё сознание?» — вопрос, который не даёт мне спокойно жить. Вопрос, который заставил приехать к ней для того, чтобы поговорить.

Вот только вместо Алисы я столкнулся с её разъярённым братом. Он без разговоров зарядил мне в глаз, если бы я ждал чего — то подобного, то, возможно, сдержался и не ответил. Но тут действуя на инстинктах, я подбил Илье правый глаз. Этот цербер перегородил вход в подъезд и орал, чтобы я к его сестре и близко не подходил, что она только пришла в себя, стала улыбаться и нашла парня, который меня убьёт, если я вздумаю посмотреть в её сторону.

«Нашла, сука, парня!» — эти слова пульсировали в висках, заставляя глаза наливаться кровью, а сердце заполняться чёрной ненавистью.

Мне необходимо успокоиться. Мне необходимо её забыть.

Влетаю в магазин расположенный недалеко от дома Алисы, покупаю бутылку виски и направляюсь к выходу, как вдруг что-то заставляет приостановиться, что-то очень знакомое. Я замедляю шаг и всматриваюсь в девушку с маленьким ребёнком на руках. Очень красивую молодую маму.

Неприятное чувство, похожее на зависть царапает в районе груди. Врастаю безымянной статуей в пол, между нами расстояние в пару метров. Это Диана.

Девушка, заметив меня, бледнеет и прижимает крошечную малышку к своей груди, словно пытаясь защитить её от меня. И когда только успела? Роняю взгляд на её правую руку и замечаю кольцо на безымянном пальце.

Сегодня просто день "офигенных" сюрпризов.

Представляю свой вид: подбитая физиономия, растрёпанная одежда, бутылка виски в руке. С губ срывается нервный смешок. Будь тут Азалия, она бы аплодировала стоя моему умению производить на людей отвратительное впечатление.

— Привет, — произношу я, сам не зная зачем. Она молчит, лишь сильнее вжимается в стену.

Чувство похожее на совесть несмело поднимает голову в моей груди. Я понимаю, что словами не перечеркнуть всё то, что я сделал, но всё равно зачем — то произношу:

— Слушай, я хотел извиниться. Если сможешь, прости…

К Диане как коршун подлетает рыжий парень, обеспокоенно рассматривая её.

— С тобой всё нормально? — спрашивает он у неё и прожигает меня угрожающим взглядом.

— Да, — тихо выдыхает она и прижимается к нему.

И вот на этого рыжего мудака она меня променяла? Мне становится тошно оттого, насколько заботливо он прижимает её к себе. Это не ревность, это зависть. Зависть, что они могут быть нормальными: жениться, заводить детей, жить долго и счастливо до конца своих дней.