Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа - Владимир Кунин

— Группен-секс! Спут-ник!.. Группен-секс — перестройка!.. Группен-секс! Рашен группен-секс!.. Карашо!..

— Точно, Арончик! — в восторге завопил Василий на весь ночной причал. — Сейчас такое устроим!!! Имеем право!.. Заслужили!.. Я моря-ак красивый сам собою!.. За все наши мытарства и страдания!.. Сейчас такой коллективчик замостырим! Девки, вперед!

— Форверст!!! — закричали девки.

— Стоп, стоп… — недовольно сказал Арон. — Никакого «группен-секса». Хватит с меня коллективов.

— Да ты что, Арон?! Мы ж свободные люди!.. — поразился Вася.

— Вот поэтому я и собираюсь делать это индивидуально, — сказал Арон, поднял маленькую проститутку на руки и перешагнул с ней через борт яхты.

— А мы как же? — растерялся Василий.

Но Арону даже не пришлось ему отвечать. Большая проститутка положила Васю в автомобиль и потянула за какие-то рычажки.

Передние кресла тут же уехали вперед, спинки сидений откинулись, и старый кабриолет в одну секунду превратился в широченное ложе.

Проститутка улеглась рядом с Васей, крикнула своей подружке «Бай-бай» и ногой нажала на кнопку в приборном щитке.

Тихо загудел маленький моторчик внутри машины, и автоматически стала закрываться плотная брезентовая крыша…

В полицейском участке Среднего порта метались напуганные рядовые, напяливали бронежилеты, вооружались короткоствольными израильскими автоматами «Узи» устаревшей конструкции.

Полицейские начальники тоже были очень возбуждены:

— С моря можно не блокировать. У них нет горючего!..

— Репортеры здесь?

— Так точно!

— Переводчик?

— Вот!.. — в кружок совещающихся начальников кто-то втолкнул старенького заспанного человечка. — Профессор славистики!

— И все-таки я бы сообщил в «Интерпол»! Пираты — их дело…

— А если это не пираты? И мы опять окажемся в дерьме?!

— А если пираты?

— Тогда премию получит этот вонючий «Интерпол»…

— Пираты, пираты!.. Такие дорогие яхты — настоящее ретро! — могут быть только у миллионеров или пиратов! И потом, эти ножи, эти шапочки…

— Это люди Ши Го-сюна! Головой ручаюсь!..

— Профессор, что означает название яхты — «О-прю-шник»?

— «О-прич-ник», — поправил профессор. — Это старинное забытое русское слово. Так в древности называлось КаГеБе при царе Иване Грозном…

— Что я вам говорил?! Это рука Москвы!..

— По машинам!

— Брать только живыми!!!

Этой тихой и теплой ночью у причалов Арнавуткея в зеркальной гладкой воде, не способной всколыхнуть даже плавающую щепку, неподвижно, без единого всплеска спали десятки небольших судов.

И только одна-единственная яхта «Опричник» переживала какой-то удивительный, внутренний шторм!

Скрипели снасти, звенели ванты, а сама тринадцатитонная яхта невероятным образом, в абсолютно стоячей воде демонстрировала то килевую, то бортовую качку, сопровождавшиеся таким ритмичным мужским хрипом, такими женскими стонами и вздохами, что сравнить это можно было только с…

…такими же стонами и хрипами, доносившимися из огромной старой американской машины, стоявшей на причале рядом с «Опричником».

Бедная колымага пятидесятых годов, считавшаяся когда-то верхом автосовершенства, сейчас жалобно скрипела всеми своими амортизаторами, тряслась и раскачивалась, приседала то на передние колеса, рискуя в любую секунду развалиться от бушевавшей внутри ее страсти и собственной дряхлости!..

И если глухо задраенные двери и иллюминаторы «Опричника» не позволяли даже краем глаза увидеть происходящее внутри, то легкомысленно приспущенные стекла дверей автомобиля время от времени предъявляли миру то полную женскую ногу, то большую лоснящуюся грудь, а то и часть тощего мужского зада…

А потом качка «Опричника» вдруг стала чаще и сильнее, старая американская машина затряслась, как в лихорадке, и причал вдруг огласился таким диким мужским рычанием, такими восторженными стонами и криками, что…

…уже сидевшие в засаде полицейские, как по команде шумно и часто задышали, мгновенно покрылись испариной, закатили глаза, и большая часть группы захвата чуть было не потеряла сознания!..

Через несколько секунд все стихло.

«Опричник» стоял в гладкой и сонной воде без малейшего движения. Ни качки, ни скрипа…

Замер на причале и старый американский автомобиль…

Почти одновременно распахнулись каюта «Опричника» и дверца автомобиля. Из каюты вышел совершенно голый, сверкающий потом Арон, с трудом поднялся на палубу и прошлепал босыми ногами на нос яхты.

Из автомобиля, еле держась на ногах, выполз голый, мокрый Василий. Цепляясь за кузов машины, он доскребся до задней ее части, схоронился за багажником и стал справлять малую нужду прямо на асфальт причала.

Арон стоял как изваяние на носу яхты, и его струя вливалась в территориальные воды Турции.

— Ну, как, Арончик? — слабым голосом негромко спросил Василий.

— Фантастика!.. — ответил с яхты Арон. — А у тебя? — Нет слов!.. — счастливо сказал Вася и удивленно добавил: — Слушай, Арон, я, оказывается, такой здоровый!..

Не успел Василий закончить фразу, а Арон за него порадоваться, как вдруг откуда-то раздалась короткая, отрывистая команда на турецком языке, и в одно мгновение причал был залит морем света — вспыхнули прожекторы, фары полицейских автомобилей, сильные ручные фонари!

С визгом янычар, бросающихся в свой последний смертельный бой, орава полицейских, стреляя в воздух для укрепления собственного мужества, кинулась на маленького роста голого Васю.

— Вы что, мужики, охренели?! — только и успел крикнуть Вася.

— Держись, Васек!.. — заорал Арон с яхты, и как был в парадном костюме Адама, спрыгнул на причал и бросился на выручку.

Секунд пять они, спина к спине, отбивались от суетливой кучи охранителей турецкого правопорядка, а потом на них налетела вторая волна блюстителей закона — человек пятнадцать, и они были смяты под грудой потных от страха тел в форме доблестной турецкой полиции…

В полицейском участке Среднего порта на столе у начальника лежали две черные пиратские шапочки с желтыми иероглифами и два ножа Арона и Василия. Рядом со столом громоздились коробки с провизией — дары Ши Го-сюна.

Арон, с подбитым глазом и широкой ссадиной через все лицо, и Вася, со вздутой губой и распухшим носом, стояли в наручниках за решетчатым ограждением, которое охраняли четверо полицейских с явными следами недавней битвы.

Еще с десяток полицейских, разукрашенных Ароном и Василием во время их захвата на причале, болтались по участку, свирепо поглядывая на пленников.

Тут же суетились два репортера полицейской хроники — один с фотокамерой, второй с блокнотом и диктофоном.

— Мы требуем советского консула, — кричал Василий.

— Они требуют советского консула, — по-турецки вторил ему профессор славистики.

— Пусть пока объяснят, откуда у них эти коробки с французской шхуны, сожженной пиратами Ши Го-сюна! А также — эти ножи и шапочки! А также яхта, стоимостью в несколько миллионов долларов!.. — кричал начальник участка.

— Откуда у вас все это? — сокращал вопрос начальника профессор.

— С Одесской барахолки, — твердо ответил Вася.

— Что есть «барахолка»? — не понял профессор.

— Пока не прибудет советский консул, мы отказываемся отвечать на вопросы!.. — подражая кому-то, высокопарно произнес Василий, и тут же тихо спросил у Арона: — Ну, как я им?!

— Молодец, Васюся! Я где-то так же в кино видел…

— Я тоже!

Раскрылась дверь, и в участок вошли два человека в темных костюмах и темных галстуках, с милыми, простоватыми русскими лицами.

Начальник участка встал из-за стола:

— Господин консул! Простите, что пришлось побеспокоить вас в такой поздний час…

Второй русский, несколько мрачноватый тип, тихо перевел слова начальника. Консул кивнул головой, с интересом посмотрел на заточенных в клетку Арона и Василия.

— Чем могу быть полезен? — улыбнулся консул.

Эта улыбка, этот родной русский голос родного русского человека сразу приободрили Арона и Василия. Они радостно рванулись к решетке и закричали в два голоса:

— Товарищ консул!.. Что же это?! Мы отдыхаем, а нас… А они…

Но советский консул даже внимания не обратил на их вопли. Он посмотрел ясными голубыми глазами на начальника участка и повторил свой вопрос:

— Так чем могу быть полезен?

Начальник стал горячо и темпераментно говорить по-турецки, а мрачноватый русский синхронно переводил на ухо консулу.

Не переставая улыбаться, консул сказал своему спутнику:

— Посмотрите их документы.

Тот очень быстро и очень профессионально проверил документы Арона и Василия и негромко сказал консулу:

— Документы подлинные. Переводить?

Консул кивнул головой. Переводчик повторил это по-турецки.