Фантом - Вьюн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Какой самый ценный ресурс? Многие ответили бы — деньги, но Разин считал немного иначе. Люди. Этот двуногий скот, что верит всему, что ему говорят. Эту доверчивость, склонность гнуть спину, Разин ненавидел всей своей гнилой душонкой. Вот только он побаивался лаять на аристократов, зато бедняки никак не могли ему ответить…
Доверчивым бараном Степан себя не считал, а потому он довольно быстро сколотил вокруг себя банду. Чтобы стричь овец. Он любил повторять эту фразу, многозначительно поглядывая на очередную овцу, которая не сумела вовремя выплатить не такой уж большой «налог».
На первый раз он ВСЕГДА прощал свою жертву, чтобы на следующий раз с азартом вцепиться зубами в ее плоть. Ему нравилось ломать этих тупых баранов, нравилось видеть их обреченный взгляд. Он дарил им надежду лишь для того, чтобы ее отнять.
Вот только дела Разина наладились далеко не сразу, поначалу он попытался сунуться в квартал побогаче, но там ему довольно быстро объяснили, что он не более чем дворовая шавка. Впрочем, знакомство с местными «волками» довольно быстро переросло в деловую плоскость. Ему намекнули, что состоятельные люди готовы платить за двуногий товар. Особо ИХ интересовали дети.
Разин думал не долго, вот только подобная деятельность понравилась далеко не всем в его банде. Пришлось устроить ночь длинных ножей. После чего оставшиеся стали вести себя как шелковые. Когда у его банды стали водиться деньги, с набором новичков вообще исчезли проблемы.
Впрочем, помня, чем закончилась его прошлая попытка рассказать баранам правду, Степан придумал сказку, что детей они похищают для бездетных дворян. Не все в это поверили, но у самых умных хватало ума помалкивать.
Когда подобный слушок прошел, некоторые мамашки сами стали приносить своих чад, за денежку малую…
— Двуногий скот! — сплюнул он на землю. — Верят всему, что им говорят…
* * *
Мне не потребовалось много времени, чтобы найти место, где расположились бандиты. Под свои нужды они приспособили какой-то склад, на окраине жилого района. Они не особо-то прятались, явно не ощущая никакого страха перед жандармами. Это было даже интересно, я все больше хотел знать имя их покровителя.
— Шарик круглый, когда-нибудь да встретимся, — с кровожадной усмешкой произношу.
Я наблюдал за складом какое-то время. По всему получалось, что внутри обитает от десяти до пятнадцати человек. Если бы рабочие захотели, то они бы с легкостью спалили это место вместе с обитателями, вот только они боялись. Страх — это отвратительное чувство, которое мешает принять правильное решение. Впрочем, осуждать работяг я не собирался. Легко об этом рассуждать, когда за твоей спиной нет семьи и ты маг.
Увидев все, что я хотел, я незаметно проник на склад через крышу. Место оказалось загажено голубями, так что пришлось немного запачкаться. Вход на крышу никак не охраняли, так что я смог проникнуть внутрь, не подняв тревоги. И вот, прогуливаясь по складу, скрыв себя с помощью силы мотылька, я смог рассмотреть это место получше.
Помимо рэкета, бандиты гнали брагу, которую частично употребляли сами, а частично продавали. В целом склад они неплохо расчистили, они даже не поленились восстановить подачу воды и починить санузел. Меня смущало только одно, откуда у них деньги на все это. Едва ли поборов с бедняков хватило бы, чтобы восстановить здесь все.
Ответ я получил совершенно неожиданным образом. Пройдя мимо очередной парочки бандитов, что разговаривали меж собой в коридоре, я случайно зацепился за их разговор.
— Ты действительно веришь, что этих несчастных детей отправляют в семьи дворян? — спросил у здоровяка худощавый мужик с уставшим лицом.
— Дык, атаман сказал… — было начал здоровяк, но его прервал смешок:
— Ты веришь всему, что тебя говорят? — оскалился тощий. — Не удивлюсь, если мы похищаем детей для борделя для господ…
Договорить ему не дали. Здоровяк вцепился в одежду худощавого, подняв того над полом.
— Не смей так говорить! — от злости у него раскраснелось лицо. — Я своего ребенка отдал… Степан обещал…
— Он тебя обманул, — сухо произнес худощавый, совсем не испугавшись ярости здоровяка. — Я не знаю точно, зачем ИМ дети, но точно не для того, чтобы пристроить их в семьи благородных господ. Я недавно проследил за каретой с детьми и видел тех, кому мы передаем их… ОНИ совсем не похожи на приличных людей. ОНИ скорей напомнили мне крыс…
Здоровяк замер, смотря в глаза худощавому, пытаясь найти в них хоть капельку лжи. Вот только было видно, что худощавый плохо сегодня спал, видимо и сам раздумывая над тем, что недавно сказал.
— Но как же… — потерянно произнес здоровяк. — Степан же обещал… я лично принес ему свою ляльку…
На глазах мужчины появились слезы, он отпустил худощавого, сгорбившись под весом осознания, что он натворил. Вид рыдающего мужика меня совсем не порадовал. Зато услышав их разговор, я укрепился в мысли, что с этой бандой нужно кончать. Если они действительно торгуют детьми, то жалости они от меня не дождутся. Впрочем, всю банду вырезать я не буду. Глядя на плачущего здоровяка, я невольно подумал, что и среди бандитов порой попадаются хорошие люди.
Покачав головой, я отпустил тень мотылька, появляясь перед парочкой бандитов.
— Если вы хотите мести, то я могу вам с этим помочь… — мои руки чесались, пустить ублюдкам кровь.
* * *
Василий всю свою жизнь был бедовым. Его длинный язык и любопытная натура, не единожды доводила его до порки. Сколько раз его пороли, он уже давно перестал считать. В этом мире никто не любит правду, особенно, если ее говорит какой-то холоп.
В банду Степки Разина он попал совершенно случайно, когда отправился на заработок в город. В одной из крысиных забегаловок, что продавали разведенную мочу, вместо нормальной браги, он довольно неосторожно высказался насчет дворян, что видел он всех в своем нужнике. Ему не повезло, один из его собутыльников оказался стукачом.
Так бы его и арестовали, но за него заступился Мишаня, здоровенная орясина, который в тот момент уже ходил под Разиным. Когда они вместе бежали от наряда жандармов, они невольно разговорились. Слово за слово, и вот Василий уже бандит.
Поначалу все было не так уж плохо, хотя ему и было не по нутру собирать деньги с бедняков. В этот момент он напоминал себе жирного помещика, что пьет кровь из своих крестьян. Но лучше уж он, чем пара отморозков, что начнет трясти сверх необходимого себе на
