Город без памяти (с иллюстрациями) - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я бы могла разбогатеть, — сказала Алиса. — Привозила бы на Крину акробатов и гимнастов. Целыми секциями и спортивными обществами.
Алиса разбежалась и сделала двойное сальто.
И чуть не врезалась в Белку, которая стояла в кустах, поджидая ее.
— Алиса! — сказала она громким шепотом. Глаза ее были круглыми от ужаса. — Они тебя продадут! Тебя продадут Червяку!
— Знаю, — сказала Алиса. — Я давно хотела прославиться.
— Тебя тоже! — Белка обернулась к Пашке.
— Я убегу, — сказал Пашка.
Когда они вернулись к тому месту, где их ждала Ирия, Ручеек уже был там. Они негромко разговаривали. Лагерь понемногу засыпал. Только у костров нестройно пели воины. Оттуда послышалась ругань, зазвенели мечи, кто-то завизжал, кто-то засмеялся.
— Нас намерены продать, — сказала Алиса. — Мы будем выступать со смертельными номерами. Сегодня и ежедневно: отличники седьмого класса «Б», двойное сальто-мортале!
Но никто не поддержал Алисину шутку.
Над ними, закрывая звезды, пронеслась большая темная тень.
— Смотри, опять летучие мыши, — сказала Алиса.
— Нет, — ответил Ручеек. Он вскочил на ноги и тихо свистнул.
Снова пролетела тень, и сверху послышался ответный свист.
Ручеек сказал:
— Пошли к берегу. Она нас будет ждать там.
— Кто? — спросил Пашка.
— Увидишь, — сказала Ирия.
По дороге Белка все время жалась к Алисе.
— Я боюсь, когда темно, — шептала она. — Я идти с вами боюсь и оставаться боюсь.
На берегу, недалеко от того места, где Алиса с Пашкой крутили сальто, на небольшой полянке в кустах их ждала большая белая птица.
А может, и не птица? Подобного существа Алисе раньше встречать не приходилось.
С первого взгляда в полутьме, при свете двух кринянских лун, ее можно было принять за гигантского голубя, ростом с человека. Но если приглядишься, то удивляли глаза, они были не птичьими, а человеческими, с веками, ресницами, белком и голубым зрачком. Клюв птицы был невелик и казался мягким. Когда птица говорила, он двигался и даже изгибался.
— Я тебя еле нашла, — сказала она Ручейку.
— Я же передал, что мы будем ночевать на острове.
— Посланец не сказал, на каком.
— Я думал, что ты догадаешься, — сказал Ручеек.
— Я и догадалась, — сказала птица. — Что за люди с тобой?
— Это наши друзья.
Птица оглядела всех.
— Дети, — сказала она, — и закованная в кандалы женщина одеты так же, как беспамятные люди у нас в Убежище. Они из одного племени?
— Вы их видели? — спросила Ирия. — Как они себя чувствуют?
— Они сидят в большой комнате, — сказала птица. — С ними говорят учителя. Они сыты. Они ничего не помнят. Что я еще могу сказать?
— Спасибо, — сказала Ирия. — Еще не узнали, почему это с ними случилось?
— Спроси у злых духов леса, — ответила птица.
Алиса заметила, что Ирия, в отличие от остальных, вовсе не удивлена встречей с говорящей птицей. Наверное, Ручеек рассказал ей все заранее.
Птица посмотрела на Алису.
— Учителя спрашивают, — сказала она, — как вы попали на нашу планету? Из дальних стран или с неба?
— С неба, — сказала Алиса.
— Где ваш корабль?
— В лесу.
— Я расскажу им. Спасибо, — сказала птица. — Мне интересно на вас смотреть. Я таких еще не видела.
Затем птица обернулась к кустам.
— А кто эта пигмейка, что прячется от меня в листве?
Конечно же, Белка при виде птицы спряталась.
— Выходи, — сказал Ручеек, — тебя никто не тронет.
— Не выйду, — послышался ответ из кустов. — Она меня унесет.
— Тогда сиди, — сказал Ручеек.
— Мне страшно.
— Пигмейка, — сказала птица, делая шаг к кустам, — я никогда никому не причинила вреда. Ты можешь спросить об этом у любого жителя леса. Мне стыдно, что ты меня боишься.
— Сама говоришь, — послышался ответ из кустов, — а потом клюнешь.
— Какая дикость! — сказала птица. — Я, благородная Альта из рода Альтосов, оскорблена такими подозрениями.
— Нет, — ответила Белка, — я лучше здесь посижу.
Птица по-куриному склонила голову и спросила Ручейка:
— Друг мой, что мы теперь будем делать?
— Мы обсуждали этот вопрос с Ирией, — сказал Ручеек.
— Кто такая Ирия?
— Это наш благородный друг с планеты Земля, закованный в кандалы, потому что ничтожные Кроты ее боятся.
— Какой стыд! — воскликнула птица Альта. — И это называется рыцари!
— Ты моих братьев не трожь! — отозвалась из кустов Белка.
— Так, значит, ты не пигмейка? Значит, ты та самая девочка из замка Кротов, которую бьют, не кормят и на которой хочет жениться гадкий предатель Вери-Мери?
— А ты откуда знаешь?
— В лесу для меня нет тайн. Берегись, Белка. Звери и люди говорили мне, что ты добрая и не мучаешь животных. Берегись своих братьев, но втройне берегись Вери-Мери.
Белка ничего не ответила, но вышла из кустов.
Она стояла в сторонке, настороженная, готовая в любой момент спрятаться снова.
— Мне нужно передать в Убежище послание, — сказал Ручеек. — Так, чтобы к утру оно было у учителей.
— Хорошо, — сказала птица. — Полетели.
— Нет, — ответил Ручеек. — Полечу на тебе не я. Полетит мальчик Паша.
— Почему? — спросила птица.
— Почему? — воскликнул Пашка.
— Так мы решили, — сказала Ирия, обращаясь к Пашке с Алисой. — Ручеек не может сейчас покинуть нас. Ему обязательно надо быть в Городе, ему надо проникнуть во дворец и узнать, что замышляют поклоны.
— Но почему я?
— Альта может отнести в Убежище помников одного человека. Я не могу лететь. Я не могу оставить вас здесь. Но один из нас должен попасть в лес как можно скорее, увидеть наших друзей и рассказать учителям, как отыскать «Днепр» и Гай-до. Кто-то должен перенести в Гай-до контейнер с гравитонами. Без этого Гай-до не сможет взлететь и вызволить нас. Это могут сделать Алиса или ты, Паша. Я решила, что полетишь ты, Паша. Все-таки ты мальчик, ты сильнее. А путешествие может быть опасным. Алиса пускай остается со мной. Ты понимаешь, Паша, какая тебе поручена задача?
— Я понял, — сказал Пашка. — Но пускай летит Алиса. Я не хочу оставлять тебя одну. Тебе может понадобиться моя защита.
— Здесь остается Ручеек. Он меня защитит. В крайнем случае я сама за себя постою. А от того, как ты доберешься до лесного Убежища и сможешь поднять в воздух Гай-до, зависит все. Даже наши жизни и жизни наших друзей.
— Понял, — сказал Пашка.
— Лети, — сказала Алиса. Ей было чуть-чуть обидно, что для полета выбрали не ее, а Пашку, но лучше не спорить. Если недовольна, скажешь на Земле, когда все кончится.
— Я сомневаюсь, — сказала птица Альта, которая до того бродила по полянке и что-то клевала в траве. — Я сомневаюсь. Мальчик никогда не летал. Он может испугаться и упасть.
— Я? Испугаться? — Пашка тут же забыл о своих сомнениях.
— Ты полетишь низко, — сказал Ручеек. — Медленно. Ты не позволишь мальчику упасть. Я на тебя надеюсь.
— Я постараюсь, — сказала птица. — Но возить мальчиков — последнее дело. Они всегда шалят.
— Может, привязать Пашку? Чтобы не свалился? — спросила Алиса.
— Еще чего не хватало! — возмутился Гераскин.
— Не надо, — сказала птица. — Веревки будут мне мешать.
— А сколько лететь до вашего Убежища? — спросила Ирия.
— Я буду лететь медленно, — сказала Альта. — Я буду лететь часа три-четыре. Утром будем на месте.
— Три-четыре — это много? — спросила вдруг Белка.
— Нет, немного, — сказал Ручеек. — А может быть, ты хочешь научиться считать и читать?
— Нет, что ты! — воскликнула Белка. — Это запрещено! Только ужасные помники читают и пишут.
— Какая темнота!
Ручеек тем временем нарвал травинок и быстро сплел послание для учителей. Ирия еле уговорила Пашку взять ее куртку — ведь в полете будет холодно.
— Я не замерзну, — возражал Пашка.
— Когда мы вернемся на Землю, — сказала Ирия, — твоя мама меня обязательно спросит: почему вы не проследили за здоровьем моего сына? Почему он чихает и кашляет? Куда вы его возили? На Северный полюс?
Ирия так здорово скопировала голос Пашкиной мамы, что Пашка засмеялся и сдался.
Пока Ручеек плел свое послание, а Ирия диктовала Алисе записку для Тадеуша, Пашка вышел на берег реки. По реке протянулись две серебристые полосы — от двух лун. На том берегу мерцали тусклые огоньки — там была деревня. Под ложечкой щекотало от предчувствия приключений. Таких ему еще переживать не приходилось. Страшно ли ему сейчас подняться в небо на белой птице с голубыми светящимися глазами? Нет, не страшно. Он представил себе, как в лесной чаще ждет, волнуется, не зная, что с ними происходит, их добрый Гай-до. Что ж, в жизни всегда найдется место подвигам.
— Я готов! — сказал Пашка. — По коням!