Танцы в песках - Ди Уайет

Тони поехал в Лондон, чтобы "выбить" деньги на окончание съемок, и у Лизл не было ни малейшего сомнения, что он их достанет. Даже если условием будет изменение сценария в угоду чьим-то сумасбродным идеям. Тони за этим не постоит.

У Тони была великая способность к манипуляциям с бюджетом, а также необыкновенная гибкость ума — без принесения в жертву только лишь самого себя и своего руководства делом. Его телефонный звонок сегодня утром звучал обнадеживающе.

— Лизл, ты что-нибудь слышала о компании "Тэлботсон Интернешнл"?

— Кажется, да. Они торгуют медью или чем-то в этом роде.

— Они торгуют почти всем.

— Так что там?

— Думаю, что мне удалось уговорить их субсидировать нас.

— Я не сомневалась, что ты сделаешь это; я знала, что ты достанешь денег.

— Это не проблема. Говоря по правде, они сами вышли на меня. Представитель сказал, что фирма хотела бы начать работу с телевидением и слышала о наших финансовых трудностях.

— Замечательно!

— Вот отчего я звоню тебе; они посылают в Авиньон своего представителя, чтобы он вошел в курс дела, а я пока остаюсь здесь для переговоров. Не присмотришь ли за ним до моего приезда?

Лизл улыбнулась. Она знала: для Тони она незаменима, она — одна из его козырных карт. И если "Тэлботсон Интернешнл" можно "купить" на лучшую звезду продюсера Шератона — Тони использует ее в этой игре.

— Хорошо, Тони. Когда он приедет? В каком отеле он остановится?

— Он будет здесь днем. Полетит самолетом в час тридцать из Гэтвика. А отель — "Жорж Рене", идет?

— Идет. Вечером я позвоню туда и договорюсь о встрече на завтра. Встреча на съемочной площадке. Это поможет ему войти в курс дела.

— Нет, Лизл. — Голос Тони был уверенным и твердым. — Все уже оговорено. Я наполовину обещал, что ты увидишься с ним вечером — около восьми — (последовала краткая пауза) — в ресторане за ужином.

Лизл нахмурилась. Что ее наиболее раздражало в Тони — так это то, что он вечно использовал ее как средство, а ее доброжелательность принимал как само собой разумеющееся.

Она с раздражением сказала:

— Я бы попросила тебя не организовывать что-либо за моей спиной, Тони. Ты мог бы предупредить меня хотя бы. Мне не улыбается развлекать вечером совершенно незнакомого человека.

— Я прошу тебя: это нужно для дела.

Она вздохнула, и в ее тоне ясно было слышно отчаяние.

— У меня есть, по крайней мере, выбор?

— По правде говоря, нет… Если мы хотим, конечно, вовремя доснять сериал. — Она почувствовала в его голосе усмешку, и он продолжил: — Он хороший парень, и я попрошу тебя только разочек поужинать с ним. Вспомни: нам нужны деньги, и я пошел на риск, выложив это ему напрямую. Ты сделаешь это?

— Сделаю, — решительно, но покорно сказала она. — Как его фамилия?

— Тэлботсон.

— Как? Это сам босс?

Тони расхохотался:

— Никто другой. Спасибо, Лизл — и увидимся через пару дней.

Он повесил трубку.

Она устало отвернулась от палящего солнца и пошла в номер, чтобы охладить лоб холодной водой. Тишина и прохлада номера чуть остудила ее раздражение. Лежа на кровати под пологом, она думала о Джеймсе, и его образ то пропадал, то вновь вставал перед ее мысленным взором.

Она желала бы знать, что он сейчас делает, думает ли он о ней. Она привстала на локте и выдвинула ящик тумбочки, чтобы вынуть небольшую связку писем и перечитать их в сотый раз.

Первое письмо от Джеймса пришло вскоре после приезда Лизл в Авиньон, и одного взгляда на штемпель Ханахина было достаточно, чтобы она поспешила в свою гримерную — прочесть письмо в одиночестве. Это было дружеское, очень милое — и совершенно обыденное письмо, поэтому прочтя его, она почувствовала опустошение. В письме Джеймс интересовался ее карьерой, ее здоровьем и прочими рутинными вещами; и даже между строк нельзя было вычитать ничего такого, что бы заставило ее сердце забиться.

Она достала бумагу и после четырех неудачных попыток наконец нашла нужный тон письма. Ответ получился таким же бесстрастным и дружеским, как и его письмо. Дописав до конца, она несколько раз перечла его, чтобы убедиться, что и он не найдет между строк ничего, что могло бы ее выдать.

Она отложила письмо и отправила его лишь через три дня.

Джеймс не позвонил ни разу. Другие письма приходили в течение первых трех недель съемок, такие же дружеские по тону, начинающиеся с "Дорогая Лизл" и заканчивающиеся подписью "Джеймс" или "искренне ваш, Джеймс".

Затем письма стали укорачиваться, а приходили все реже — и наконец иссякли. Она ничего не знала о нем в течение трех недель — и вот все кончилось. И это после всех его уверений в любви! Значит, и романтическая магия озера Бэлли-ойе, и чувственное присутствие Танцующих — все превратилось просто в приятное воспоминание.

Она положила письма в ящик, заставляя себя вновь и вновь вытравить эти воспоминания из памяти и сконцентрироваться только на карьере.

Она разочарованно улыбнулась. Карьера! Вся эта карьера ныне зависела от Тони — и от того, добудет ли он денег у "Тэлботсон Интернешнл". Вот и вся карьера.

Сегодня пришлось немало потрудиться, и она наслаждалась перерывом в работе. Вечером, может статься, придется еще туже: ужин с незнакомцем — и, к тому же, с тем, кого она не особенно хотела ублажать.

Лизл повернулась к окну, зная, что время бежит быстро, и ей лучше что-нибудь предпринять, чтобы подготовиться к вечеру в отеле "Жорж Рене".

Она в который раз поразилась, когда увидела, что небо стало уже чернильно-синим, и что темнота наступила так быстро. Стремительное наступление южной ночи всегда ее поражало. Она взглянула на часы: было почти семь. Она подошла к балкону, чтобы закрыть белые деревянные ставни, затем прошла в ванную, чтобы полностью приготовиться к ужину.

Чуть позже восьми Лизл вышла из такси и прошла через резные полированные дубовые двери отеля. Она подошла к стойке метрдотеля. Сжимая в руках маленькую черную вечернюю сумочку, она держалась уверенно, и ее высокая изящная фигура хорошо смотрелась в сверкающе-серебристом платье. Взгляд нескрываемого одобрения в глазах метрдотеля соответствовал взглядам, которые бросали на нее в фойе отеля и за столиками.

— У меня встреча с мистером Тэлботсоном, — спокойно произнесла Лизл.

Клерк улыбнулся:

— Мадемуазель Эдриан?

— Да.

— Будьте любезны, следуйте за мной, мадемуазель.

Он повел ее через ресторан, который быстро заполнялся посетителями, и Лизл чувствовала на себе взгляды обедающих: частью это были взгляды узнавших в ней телезвезду, частью — оценивших ее красоту, а другая часть взглядов была взглядами просто любопытствующих. Часы показывали восемь пятнадцать вечера, и Лизл, следуя за молчаливым клерком, всей душой желала снова очутиться в своем номере. Не то чтобы ей так неприятен был ужин с незнакомцем — к этому она вполне привыкла, но она уже начинала жалеть, что уступила. Можно было бы пресечь поползновения Тони и перенести встречу на завтра. Но вдруг это было бы воспринято как оскорбление — а Тони так старался раздобыть денег.