Веский довод - Стефани Лоуренс

Доминик сидела на широком подоконнике в своей комнате и смотрела на ночное небо. Светила яркая луна. У Доминик возникло ощущение, что в ее жизни ничего не изменилось. Когда она здесь жила, то часто вылезала из постели, забиралась на этот подоконник и любовалась звездами. Кто-то даже отыскал на чердаке ее старого игрушечного мишку и посадил на кровать.

Неужели это мать так расчувствовалась, что решила напомнить мне о детстве? — удивилась Доминик. Вряд ли. Скорее это сделала миссис Мортон. Добрая душа, сколько себя помню, она всегда помогала матери по дому.

Ну что ж, по крайней мере, я не совсем одна в этой спальне. Но плюшевый мишка не может заменить…

Доминик вздохнула и подтянула колени к подбородку. Она вспомнила, как целовал ее Конрад, когда они гуляли по окрестностям после ланча, и сон как рукой сняло. Вдобавок ее будоражила мысль о том, что он находится рядом, в одном доме с ней.

Господи, подумала Доминик, мне уже тридцать лет, а я веду себя по-детски! Надо пойти в столовую и сказать Конраду, что жду его в моей комнате. Мне отчаянно хочется видеть его. Но зачем? Ведь прожила же я более десяти лет без мужчины! И если я дам волю своим чувствам, которые до сих пор гнала от себя прочь, то удержать их уже не смогу.

Чувствуя, что не заснет, Доминик решила выйти и подышать свежим воздухом, а заодно успокоиться. Она затянула потуже поясок халата и вышла в сад.

Ночной воздух был напоен ароматом роз. Доминик пересекла лужайку, чувствуя, как приятно холодит ноги роса.

— Что, не спится?

Она обернулась и немного испуганно спросила:

— Откуда ты свалился?

Конрад тихо засмеялся.

— Мне наконец удалось убедить твоего отца, что я уже достаточно напробовался его портвейна. А потом я увидел, как ты выскользнула через заднюю дверь в сад, и подумал, что тоже не смогу заснуть, если не прогуляюсь.

Доминик показалось, что она спит. И атмосфера, окружавшая их, тоже была нереальной, такое случается только в романтических фильмах. Она встретила мужчину своей мечты в саду, благоухающем розами, в теплую лунную ночь. Эта встреча не была запланирована, но, Боже, как она надеялась на нее!

Конрад простер руки, и Доминик шагнула в его объятия. Он нежно поцеловал ее, а затем начал ласкать. Доминик еле сдерживалась, чтобы не застонать от удовольствия и возникшего желания.

— Пойдем ко мне в комнату, — хрипло прошептал Конрад. Чувствовалось, что ему тоже трудно сдерживать себя.

Этот жаркий, нетерпеливый шепот вернул Доминик на землю.

— Я не могу! — вырвалось у нее. — Здесь, в доме родителей…

— Ты взрослая женщина, и давно уже живешь своим умом.

Конрад продолжал обнимать ее, но Доминик почувствовала, что его желание близости ослабло.

— Пойми, я ничего не могу поделать с собой, находясь в этом доме. Если бы мы были в другом месте…

Лунный свет падал на его лицо — Конрад улыбался и выжидающе смотрел на нее сверху вниз.

— Ты собираешься пообещать мне что-то?

— Я не должна давать обещаний, которые не смогу выполнить.

Конрад обнял ее рукой за плечи и повел к дому.

— Хорошо, не будем торопиться, — прошептал он, приникнув губами к ее волосам.

Он открыл перед Доминик дверь и, махнув на прощание рукой, пошел в мезонин, в котором находилась отведенная ему комната. Доминик поборола острое желание побежать за ним.

Фраза «не будем торопиться» запала ей в сердце, но она все еще сомневалась в том, что их дружба может перерасти в серьезные отношения. Разве Конрад не говорил, что больше никогда не женится?

Вздохнув, Доминик стала подниматься по лестнице в свою пустую комнату.

Какие ей снились сны в эту ночь! После встречи в ночном саду ее эмоции, очевидно, обострились, и Доминик приснилось, будто Конрад взял ее на руки и унес с собой. Она даже обоняла свежий запах ночной росы на траве! Конрад нес ее в свою комнату, а она обхватила его руками за шею и прижималась губами к его теплой груди… А потом Доминик неожиданно проснулась и обнаружила, что прижимает к себе плюшевого мишку! В открытое окно светило солнце. Несмотря на то что поздно заснула, встала Доминик хорошо отдохнувшей и поэтому была готова встретиться за завтраком с Конрадом и со своей семьей.

Утренняя трапеза прошла вполне сносно. К удивлению Доминик, отец был оживлен и со всеми обходителен, что было на него совсем не похоже.

— В следующий раз привези с собой Чака! — крикнул он, когда Доминик садилась в машину.

— Привезу! — пообещала она, помахав на прощание родным.

— Как тебе удалось помириться с отцом? — полюбопытствовала Доминик, когда они выехали на шоссе.

Она испытывала огромное облегчение, избавившись наконец от постоянного и пристального внимания своего семейства.

Конрад засмеялся.

— Элементарная психология! Надо заставлять пациента говорить на темы, которые его больше всего интересуют, и уводить от того, что причиняет ему боль. Поэтому я старался не давать твоему отцу вспоминать о тех вещах, которые раздражали его. Наш разговор я начал с вопроса о том, что он думает по поводу последних исследований в области лечения раковых заболеваний. А затем мы перешли к теме…

— Значит, вы говорили о работе даже во время дегустации марочного портвейна? — лукаво уточнила Доминик.

— О, наша беседа стала менее серьезной после того, как твой отец выпил третий бокал! К этому времени он так расслабился, что мы уже чувствовали себя старыми добрыми друзьями.

Конрад увеличил скорость, и Доминик потуже затянула под подбородком концы платка.

— Я заметила, что он разрешил тебе называть его Хьюго. Папа очень немногим это позволяет.

Конрад взял руку Доминик и стиснул ее пальцы.

— Он сам попросил меня об этом.

— После третьего бокала?

Конрад ухмыльнулся.

— Нет, после второго.

Доминик сжала его руку в ответ. Как бы ей хотелось продлить до бесконечности это великолепное ощущение удовлетворенности, которое она испытывала в связи с тем, что отец помирился с Конрадом!

— Но это не временное явление, надеюсь? — не без тревоги спросила она.

— Мы будем оставаться друзьями до тех пор, пока я веду себя как прилежный ученик и не спорю с ним. Да какие проблемы? Твой отец уже не тот, каким был двенадцать лет назад, он понемногу стареет и… — Конрад умолк.

— И что?

— Он признался — правда, после третьего бокала, — что всегда мечтал иметь сына, которому мог бы передать клинику после своего ухода от дел. Как в свое время ему передал отец. Еще он сказал, что возлагал на меня большие надежды, когда я работал у него. Уделял мне времени больше положенного, подспудно рассматривая как продолжателя его дела.