Жена чародея - Пола Вольски

Механику столь удивительной метаморфозы он расписывать во всех деталях не стал. Да в этом и не было никакой необходимости.

— И наконец, заключительный аргумент председателя, — продолжал Глесс-Валледж. — Он затрагивает обязанности Избранных вторгаться в государственные дела. Что возразить на это? Как ответить на злонамеренную попытку извратить принципы, на которых основывается наше сообщество? Собратья, разве мы с вами политики? Или же мы мудрецы-чародеи, назначение которых состоит в том, чтобы разгадывать тайны Вселенной? Стоит ли нам вторгаться туда, где нас не ждут и не зовут и где мы не сможем принести никакой пользы? Или же нам следует сосредоточиться на своей работе с тем, чтобы исполнить предназначение Избранных? Друзья мои и собратья, для ответа на этот вопрос я заглянул в глубину собственной души. А теперь предоставляю вам с присущей вам мудростью сделать то же самое.

Закончив на этой тяжелой и меланхолической ноте, Валледж опустился в кресло.

Леди Верран была потрясена настолько, что забыла о всегдашней скромности. Обратившись к Вей-Ненневей, она спросила:

— Неужели все маги импровизированно ораторствуют с таким мастерством?

— Насколько я знаю Глесс-Валледжа, он готовил эту речь долгие недели, — ответила Ненневей. — Дорогая моя, ваш муж идет на колоссальный риск.

Теперь поднялся с места член Совета по имени Джинзин Фарни. По его внешности можно было безошибочно судить о его крестьянском происхождении и именно по этой причине он пользовался особенной популярностью у простолюдинов Ланти-Юма. Черты лица у него были грубые, лоб низкий. Но за невзрачным фасадом скрывались ум, образование и поразительная искушенность в мирских делах.

— Глесс-Валледж говорил со всегдашней последовательностью и осторожностью. Но если воспринять его слова буквально, то единственным доказательством возможной правоты Фал-Грижни и его теории стало бы какое-нибудь грандиозное несчастье. Что касается лично меня, то мне не хотелось бы стать свидетелем несчастья только для того, чтобы убедиться в правоте чьих-то слов. Я подхожу к сложившейся ситуации, исходя из собственных познаний в истории города, и мои наблюдения заставляют меня сделать выводы, сходные с теми, к которым пришел председатель Совета. Ради нашего общего блага герцога необходимо незамедлительно направить на путь истинный, заставив свернуть с ошибочного и пагубного.

Фарни здесь очень уважали, и его слова произвели сильное впечатление на собравшихся. В поддержку доводов Фал-Грижни выступил Дрервиш Дей-Лимит. Его поддержал и Чес Килмо. Однако осторожный мудрец Ледж Ром-Юзайн выступил в пользу Глесс-Валледжа, его примеру последовали еще двое или трое красноречивых ораторов. Лишь Бон Дендо оставил свое мнение при себе.

Леди Верран огляделась по сторонам. Чародеям в амфитеатре, как старейшинам, так и представителям низшего звена, было явно не по себе. Меж тем растерянность и замешательство, сейчас очевидные, члены общества Избранных испытывали крайне редко. Верран и представить себе не могла, что эти легендарные и даже несколько зловещие люди могут прийти в подобное смущение. Они перешептывались, как самые обыкновенные смертные.

А ее муж?.. Верран вновь посмотрела на подиум. Он сидел, как всегда, неприступный и непроницаемым взглядом смотрел на своих коллег. Она вспомнила его слова о том, что как председатель Совета он вправе решить этот вопрос единолично. Ей пришло в голову, что он, возможно, открыл дискуссию лишь ради уважения к коллегам. Не исключено, что он собирается самым внимательным образом выслушать всех ораторов с тем, чтобы затем хладнокровно поступить по-своему. Судя по всему, многие из собравшихся в зале магов воспринимали происходящее точно так же, потому что они не переставали перешептываться и этот шепот сливался в единый, пожалуй, разгневанный хор. В какой-то миг Фал-Грижни повернул голову, и Верран увидела его глаза. Он посмотрел прямо на нее, причем лицо его ничуть не переменилось, и все же она почувствовала… но что?.. пожалуй, одобрение и поддержку.

В одном из задних рядов поднялся с места молодой, но тучный и даже несколько обрюзгший человек. Зеленая кайма вокруг эмблемы двуглавого дракона у него на плаще свидетельствовала о том, что он принят в число Избранных совсем недавно.

— Ага, вот оно! Начинается, — пробормотала Вей-Ненневей. — И раньше, чем я думала.

Верран испытующе посмотрела на нее.

— Этого толстяка зовут Ниро Лис-Дедделис, он креатура Глесс-Валледжа. Валледж вечно поддерживает кандидатуры каких-нибудь молодых людей и, по существу, проводит их в число Избранных. Зато потом они, разумеется, чувствуют себя перед ним в долгу. Дедделису и хочется расплатиться с благодетелем. Но почему-то мне кажется, что он малость перестарается.

Верран не поняла этих тонкостей. Она села так, чтобы смотреть в лицо Дедделису.

— Услышанное нами сегодня граничит с государственной изменой! — Дедделис буквально полыхал, обуреваемый праведным гневом. Но эффект был не так велик, потому что голос у него оказался неожиданно писклявым. — Это возмущает меня, это огорчает меня, а главное, ужасает! Тут, среди нас, находятся некоторые, настолько укоренившиеся в структурах власти нашего сообщества, что они, как им кажется, вправе посягать и на высшую государственную власть. Мы все коренные лантийцы — и все же наши сограждане относятся к нам со страхом и недоверием. А если говорить о людях невежественных, то и с ненавистью! И сейчас мне кажется, что я их даже не осуждаю, потому что и мне, Ниро Лис-Дедделису, предатели ненавистны! Поэтому я призываю коллег раз и навсегда показать всему миру, что вызывающее поведение одного лидера не может превратить в предателей нас всех! Мы должны воспротивиться тирании в рамках собственного сообщества, и поэтому я настаиваю на голосовании! Настаиваю на нем и требую его!

Его яростная жестикуляция была столь же красноречива, как и слова.

— Почему он так орет? — спросила Верран.

— Потому что он молод, — пожала плечами Ненневей.

— Но что тут вообще происходит?

— Как мне представляется, молодой протеже Валледжа только что совершил колоссальную ошибку. Я говорю о голосовании, на котором он настаивает. Для того чтобы перевесить волю председателя Совета, необходимо собрать девяносто процентов голосов. Подобный расклад просто-напросто исключен. Голосование, если оно, конечно, состоится, только, укрепит позиции вашего супруга..

— Ага, понятно.

Верран стало немного легче. Она взглянула на подиум. Фал-Грижни и Джинзин Фарни о чем-то переговаривались. На лице у одного из сторонников Валледжа, Леджа Ром-Юзайца, было написано глубочайшее отвращение. У самого Валледжа был такой обескураженный вид, словно его любимый щенок только что опрокинул шахматную доску и перевернул фигуры. Конечно, многие из подводных течений оставались для Верран загадкой, однако в одном она сейчас не сомневалась: ее мужу не о чем было беспокоиться. Поэтому она с еще большим интересом принялась следить за дальнейшим развитием событий.