Мой альфа - Яна Роза

а на простынях остались обильные кровавые пятна. Семя альфы вязкими каплями текло по бёдрам.

– …проживает Нестерова Оксана Павловна?

Оксана прислушалась. Сердце мгновенно помчалось галопом.

– А что?

– Приказ задержать гражданку Нестерову за нанесение ущерба двум гражданам из-за применения ею феромонов.

Она чуть не рухнула, пошатнувшись, всё заболело с новой силой. От волнения и приступа неконтролируемой паники её затошнило.

Прижав ладонь ко рту, она с трудом подавила рвотный рефлекс.

Что происходило дальше, Оксана не знала. В ушах как будто свистнул гудок, и она оглохла. Ей надо идти, объяснить, что не она виновата, а те люди, они незаконно использовали на ней феромон, а ей… Ей никто не поверит.

Снова комок подступил к горлу. От каждого спазма всё тело стало похоже на открытую рану.

Едва сделав шаг, она упала. Её затрясло.

Посадить не посадят, но отрабатывать заставят, каким способом, можно только догадываться. СМИ всегда рассказывали жуткие истории о провинившихся таким способом омегах. На них накладывали неподъемный штраф и… Ей никто не поможет.

И всё именно сейчас, когда она едва могла сделать шаг.

Максимов вернулся в комнату и застыл на пороге. Оксана скомкала простыни, но он и так всё отчетливо видел.

Только сейчас она поняла, что случилось, но почему-то не возникло ощущения, что её постигло жуткое горе, просто теперь у неё совершенно ничего не осталось. Вообще ничего.

– Как себя чувствуешь?

Странный вопрос в сложившейся ситуации. Оксана не подняла на него взгляд. Утёрла мокрые щёки. Между ногами продолжало саднить, кожа горела огнём и пощипывало. А вдобавок на неё свалились проблемы с полицией и, возможно, стоит поблагодарить судьбу, что альфу она познала вот такого – кланового, дикого и богатого. Неизвестно, что ждет впереди.

– Уходите, – голос нездорово сипел.

Альфа вздохнул.

– Оксана…

Её имя прозвучало с глухим стоном.

– Вы получили всё, что хотели, мне больше нечего вам дать, поэтому уйдите.

Отчего-то ещё и в горле болело. Она едва могла унять дрожь, которая то и дело пробегала по всему телу.

Не хотелось показывать свою слабость, но Максимов не торопился никуда уходить. Полиция наверняка ждёт её и нужно привести себя в порядок. Она справится. Справится и в этот раз.

Только ноги отчаянно не слушались. Ощущение накрыло такое, что хоть в петлю лезь. И холодно, и жарко, и болезненно и плохо. Голова кружилась, а в придачу эта дрожь…

Нет, Оксана не упала в обморок, по крайней мере она так думала, только отчего-то оказалась на руках альфы, и что он ей говорил, было совершенно не разобрать.

Неужели ей так страшно?

Обманывать себя не имело смысла. Оксане было безумно страшно.  А ещё это фантомное ощущение защищенности, когда альфа был рядом. К его силе тянуло.

* * *

Максимов привык, что обычно после секса следует томный разговор из ничего не значащих фраз или отдых. Но с Оксаной всё всегда шло не так.

Роман не чувствовал ни удовлетворения, ни приятной опустошенности. Только усталость и раздражение. И судя по лицу омеги, та тоже не испытала особенно счастливых эмоций. А окончательно портили картину полицейские. Пострадавшие парни зря затеяли эту канитель. Отлежались бы недельку дома, зализали свои раны и дело с концом, но нет же, им захотелось продолжения. Роман был, в принципе, не против. Но привлекать полицию…

Конечно, блюстители правопорядка рассчитывали застать Оксану одну, собирались показать ей вручную написанную бумажку, пригрозить

громкими фразами в надежде, что она тут же всё подпишет и на всё согласится. Так что наличие альфы в квартире обвиняемой, к тому же доминантного, стало для них неожиданностью. Разговаривать с ними долго Роман не стал, дал координаты своего адвоката, который "поможет" и копам, и предъявившим претензии разобраться в случившемся. Конечно, связываться с доминантным альфой никто не будет, а вот до Оксаны нападавшие наверняка захотят добраться чуть позже.

А она ему с порога заявляет "уходи".

Действительно глупая или цену набивает. Последнее Роман отмел.

Даже сказать ей ничего не успел, когда она буквально на глазах побледнела и стала оседать на пол. У Максимова, без преувеличения, чуть сердечный приступ не случился.

Оксану в его руках потряхивало.

– Черт, – тихо выругался Роман, поднимая омегу и укладывая на скомканную, пропитанную её кровью и его семенем кровать.

И, черт возьми, не так всё должно было быть.

Она сразу очнулась и с трудом завозилась, пытаясь подняться, отталкивая его ладони. Ну до чего же проблемная омега.

– Мне надо идти, п-полиция… – нечленораздельно шептала она.

Роман сцепил зубы. Не это он хотел слышать после секса. Он хватил её за плечи и прижал к кровати и, наверное, она только сейчас взглянула на него. Расширенными стеклянными глазами. И Роман отчетливо ощутил её страх, так, словно бы между ними была связь. Но он не ставил метки.

Её ресницы склеились от слёз, придавая взгляду невинную яркость. Главное, чтобы доводить омегу до слёз не стало его любимым занятием.

– Не бойся, – Роман попытался сказать это как можно более успокаивающе, – я же рядом.

Но в её взгляде он увидел только отчаяние. Оксана мотнула головой.

– Вас надо бояться больше всего.

Её слова как будто врезали Роману наотмашь. Ну, чего он собственно тут распинается? Его боятся? Да он тут за столько времени дважды её спас, можно сказать трижды, если причислять их секс к «спасению».

Отстранившись от девушки, Роман начал одеваться.

– О полиции не беспокойся, – процедил он, понимая, что рубашку лучше выбросить, – я  с ними разберусь.

С этими словами Роман собрал последние вещи, остановившись на мгновение рядом с Оксаной.

Теперь она пахла иначе. Нет, сладковатый запах молока никуда не делся, но теперь он был смешан с его собственным. И отчего-то Оксана не стала менее желанна. Роман понял это в одну секунду, обернулся на неё бледную, дрожащую и чертыхнулся, отбрасывая пальто в сторону, подходя к ней.

Омега вздрогнула, попятилась. И Роман понимал, что она и, правда, его боится. Это не игра. Эта девушка именно такая, какой он её видит.

– Прими душ, – Роман не командовал, он, просто не знал, что сказать.

Она голая, и пятна уже засохшей крови и его семени размазаны по её коленям. Он буквально ощущал её эмоции: боль, страх и отчаяние.

– После того, как вы уйдёте, – её голос был тихим, а взгляд Оксана прятала.

Не было этого благоговения, присущего омегам, когда они видят альф.

Оксана не только альф боялась, но ещё она боялась и себя.

Роман поборол своё желание запустить руку в эти длинные взлохмаченные волосы и